Сокрушитель

— А ведь правда, — ошеломленно сказала она. — От самого Института можно подойти незаметно. А Денис даже охрану не выставил.

Сбывались худшие опасения Мосина. Эксперимент-то — подпольный! Чуяло его сердце.

В странном он находился состоянии. С одной стороны, на его глазах заваривалась авантюра, которую даже сравнить было не с чем. Разве что с испытанием ядерной бомбы частными лицами. С другой стороны, ему очень нравилась Эврика.

— А чего ты ждешь? — снова понизив голос, спросила она.

Сергей очнулся. Глупо он себя ведет. Подозрительно. Объявил, что залезет на стену, а сам стоит столбом.

Мосин разбежался, пружинисто подпрыгнул и ухватился за кирпичный гребень. Мысль о том, что на него смотрит Эврика, сделала из Сергея гимнаста: руки сами вынесли его по пояс над стеной.

Прямо перед ним оказалось огромное человеческое лицо. Живое. Размером оно было с мосинскую грудную клетку, не меньше.

9

Они оторопело смотрели в глаза друг другу. Потом массивные губы шевельнулись, складываясь в насмешливую улыбку, и огромная голова укоризненно покивала Мосину.

Нервы Сергея не выдержали, и он совершил непростительную глупость: спрыгнул со стены, но вместо того чтобы нырнуть через дыру к себе, во двор родного НИИ, бросился наутек в сторону избы. Он начисто забыл о свойствах своей лазейки. Здравый смысл подсказывал, что если Сергей нырнет в пролом, то неминуемо уткнется в ноги этого, за стеной.

Мосин улепетывал, размахивая руками и вопя что-то нечленораздельное. На площадке все в недоумении повернулись к нему, а потом, как по команде, уставились на стену. Сергей влетел в толпу и стал за одним из механизмов. Бежать было некуда — между ним и стеной уже стояли эти. Их было двое.

Из избы выглянул Денис и увидел пришельцев.

— Дождались!

Он сорвал с бритой головы кивер и с досадой треснул им об землю. Ситуация была предельно ясна. Никаких поправок к учебникам истории не предвидится — нелегальный эксперимент накрыли. И Мосина вместе с ним. Как соучастника.

Рядом Сергей заметил Тоху. Глаза у того были круглые и виноватые. На матерого авантюриста, пойманного с поличным, он не походил. Да и остальные тоже. Экспериментаторы сбились в испуганный табунок, и вид у них был, как у ребятишек, которых взрослые захватили врасплох за шалостью…

Вселенная Мосина пошатнулась и начала опрокидываться. Ощущение было настолько реальным, что он, теряя равновесие, ухватился за механизм. Сколько им лет? Шестнадцать? Четырнадцать? А может быть, тринадцать? А может быть… И Сергей понял наконец: все может быть!

Дети! Легкомысленные, непоседливые дети нашли склад списанной техники, сбежали от воспитателей и затеяли игру в Эксперимент, в Дениса Давыдова, роль которого бесцеремонно присвоил самый старший из них — длиннорукий нескладный подросток.

А теперь пришли взрослые!

Мосин боязливо выглянул из-за своего укрытия и замер, зачарованно глядя, как они идут через пустырь. Взрослые были чудовищны. Нет, ни о каком уродстве не могло идти и речи: правильные черты лица, стройные фигуры атлетов, но рост!.. Не меньше двух метров с лишним! Они шагали легко, неторопливо, и не было в их движениях жирафьей грации баскетболистов. Иные, вот в чем дело! Совсем иные.

— Здравствуйте, отроки, — насмешливо пророкотал тот, что повыше. Кажется, это с ним Мосин столкнулся над стеной.

Отроки нестройно поздоровались.

— А хорошо придумано, Рогволод, — повернулся он ко второму. — Мы их собираемся искать за Магистралью, а они рядом.

Рогволод, хмурясь, оглядел площадку и, не ответив, направился к молочно-белому сплюснутому шару на паучьих ножках.

— Во что играем? — осведомился первый. — Впрочем, не подсказывать, попробую угадать сам. Та-ак. Это, несомненно, должно изображать темп-установку… Что ж, местами даже похоже. Чуть-чуть. А где темп-установка, там десант в иные времена. Денис, я правильно рассуждаю?

Денис со свирепой физиономией отряхивал кивер.

— Денис говорит, что правильно, — невозмутимо объявил гигант. Послышались смешки. — Ну и куда же вы собрались?.. Ничего не понимаю, — после минутного раздумья признался он. — С одной стороны, кулеврина, с другой — самолет.

Отроки смотрели на него влюбленными глазами.

— Тогда посмотрим, во что одеты Исполнители. Денис, подойди, пожалуйста.

Мрачный Денис плотно, со скрипом натянул кивер и вышел вперед.

Взрослый рассматривал его, посмеиваясь.

— Слушай, Денис, а ты случайно не Давыдов?

— Давыдов, — продали Дениса из толпы.

— Серьезно? — поразился гигант. — Что, в самом деле, Давыдов?

— Это условно, — нехотя пояснил Денис. — Имеется в виду: один из отряда Давыдова.

— Ну что ж, отроки, — сказал взрослый. — Мне нравится, как вы проводите каникулы. В историю играть надо. И надо, чтобы у каждого был свой любимый исторический момент. И, наверное, надо сожалеть о невозможности принять в нем участие.

— Почему о невозможности? — буркнул «Давыдов».

— Потому что момент этот не твой, Денис. Он принадлежит другим людям. Как твое время принадлежит тебе. Я знаю, ты сейчас думаешь: «Игра игрой, а гусары бы приняли меня за своего». Мне очень жаль, но в лучшем случае они приняли бы тебя за ненормального. С чего ты взял, что партизаны Давыдова носили топоры на портупеях?

Денис с уважением покосился на Мосина. К ним подошла Эврика и непринужденно поздоровалась со старшими.

— Смотри-ка, и Эврика здесь? А платье такое где взяла?

— Мне подарили, — насупилась девочка.

— Эврика! — Сказано это было с мягкой укоризной.

— Подарили, — упрямо повторила она.

— Да что ты? И кто б это мог такое подарить?

— Я подарил, — сипло сказал Мосин и вылез из-за механизма. Это не было подвигом. Просто запираться не имело смысла.

— Меня зовут Ольга, — негромко представился гигант. Мосин решил, что ослышался (И, кстати, правильно решил. Незнакомца звали Ольгерд). — А как зовут тебя? И почему я тебя не знаю?

— Меня зовут Сергей, — полным предложением, как на уроке, ответил Мосин. — Я тут неподалеку… отдыхаю… у папы с мамой, — поспешно добавил он.

— А как ты сюда попал?

— У меня допуск.

— Какой допуск?

— Условный. — Мосин поспешно предъявил шарик.

Огромный «Ольга» вгляделся и фыркнул. Отроки с любопытством сгрудились вокруг Мосина и тоже засмеялись. Копающийся в одном из приспособлений Рогволод поднял голову.

— Ну и что? — обиженно сказал Тоха. — Почему это не может быть допуском? Условно же!

Мосин поспешно спрятал шарик. «Ольга», прищурясь, рассматривал бледно-желтую мосинскую тенниску, на которой было изображено ограбление почтового поезда.

— А это откуда?

— Из музея, — наудачу ляпнул Сергей.

— Слетай и верни, — сказал «Ольга» и больше на него не смотрел.

Мосину бы сказать: «Хорошо, я сейчас», — и двинуться к дыре, но он еще не верил, что пронесло.

— Ну а теперь объясните мне вот что… — «Ольга» сделал паузу, и наступила тревожная тишина. — Зачем вы подвели к вашей игрушке энергию?

— Чтобы все по-настоящему, — невинно объяснил Тоха. — А то как маленькие…

— А вы и есть маленькие, — впервые заговорил Рогволод, причем голос у него оказался, против ожидания, довольно высоким. — Взрослые должны понимать, что с энергией не играют.

— Верно, — согласился «Ольга». — Кто у вас Механик? Григ, конечно?

Толпа зашевелилась и пропустила вперед высокого мальчугана в серебристой куртке, того, что назвал Мосина реликтом.

— Григ, ты же видел: началась утечка. Почему не отключил установку?

Григ опустил голову и беззвучно пошевелил губами.

— Ничего не понял, — сказал «Ольга». — Ты громче можешь?

— Я пробовал отключить, — еле слышно проговорил Григ. — Она почему-то не отключается.

Кажется, взрослые испугались.

— По всем правилам, — озадаченно сказал Рогволод, — этот лом работать не должен.