Книга о художниках

Он написал еще масляными красками несколько маленьких, но очень привлекательных изображений Богоматери и одну довольно большую нагую фигуру св. Иеронима в коленопреклоненном положении, облокотившегося на руку, кисть которой лежала на черепе таким образом, что все тело и часть спины были видны сбоку. Фигура Иеронима была написана им с натуры и представляла очень хорошую работу.

Сверх того, он написал масляными красками церковную хоругвь, где были представлены сцены из легенды о св. Варваре. На одной стороне она изображена стоящей с пальмовой ветвью в руках, а на другой мы видим ее лежащей, с отрубленной головой, а подле нее отца, вооруженного мечом, которым управляет с воздуха дьявол. Еще он написал картину «Страсти Господни», где был представлен сидящий на гробнице нагой Христос, окруженный орудиями пыток; подобные картины обыкновенно выставлялись перед алтарем в течение Великого поста. Картина эта была исполнена мастерски во всех своих подробностях. Я не мог бы перечислить всех его творений, среди которых особенным искусством отличались писанные водяными красками. Да и какая ему была от этого польза? Будь он даже самим Апеллесом или каким иным из величайших живописцев древности, то и тогда он не смог бы заработать в Куртре больших денег. Если ему иной раз удавалось продать какую-нибудь картину за три или четыре фунта, то об этом говорили как о чем-то необыкновенном.

Так как Влерик уже был женат и у него начала прибавляться семья, то полученный им от каноника в Турне, господина дю Пре, заказ на картину для памятника послужил поводом переселиться туда на жительство. Эта картина, исполнявшаяся в Куртре, представляла Воскресение Христово и была написана на довольно большой доске, которая, лишь только на нее были наложены краски, треснула на солнце, и он принужден был снова ее склеивать и строгать, что очень усложнило его работу. Произведение это было очень красиво по своей композиции.

Наконец, в 1568 или 1569 году Влерик переехал в Турне; но это, можно сказать, был переход из ада в чистилище, ибо там ему было немногим лучше. Турне также был незначительный по торговле город, да и валлонцы мало понимали в нашем искусстве и потому не очень его любили. Вот и теперь за эту большую картину масляными красками он получил только три фламандских фунта. Впоследствии, уже в Турне, он написал к ней створки, расписал красками все деревянные украшения, превосходно вызолотил все, что подлежало позолоте, а гладкое дерево он выкрасил коричневой охрой или красной клеевой краской, сделав по нем рукояткой кисти волны и прожилки, какие бывают у некоторых пород чужеземных деревьев; все это, покрытое лаком, имело очень красивый вид.

Однако ему стоило немалого труда добиться возможности свободно заниматься в Турне своим искусством, ибо там также была своя гильдия живописцев со старшинами и другими должностными лицами, с правом собственного суда в делах, касавшихся искусства или их гильдии, и никому не дозволялось по своему произволу писать картины или открывать мастерскую, если он не был тамошним уроженцем и не работал в течение нескольких лет под руководством какого-нибудь местного свободного художника. И эти ограничительные правила, установленные ими для устранения иностранцев, несмотря ни на какие их заслуги в искусстве, были почти одинаковы с теми, какие совсем неразумно существовали в Париже и других больших городах.

О Живопись, благородное и самое разумное из всех искусств в природе, мать всяких украшений, кормилица всяких благородных и честных искусств, ты, которая не уступаешь никакой из твоих сестер, называющихся свободными искусствами, и которая была в таком высоком почете у благородных греков и римлян, что посвятившие себя тебе всюду бывали желанными людьми и весьма охотно принимались князьями и городскими старшинами в число граждан! О, какой же неблагодарный нынешний век, если под давлением негодных пачкунов могут издавать в городах такие позорные законы и недоброжелательные постановления, которые заставляют почти всюду, за исключением, может быть, только Рима, благородное искусство живописи организовываться в гильдии, наподобие всяких грубых ручных работ и ремесел, как ткацкое, меховое, плотницкое, кузнечное и подобные! В Брюгге, во Фландрии, живописцы не только образуют гильдию, но в нее включены даже шорники.

В Харлеме, где всегда было много выдающихся людей в нашем искусстве, в гильдию живописцев были включены котельщики, оловянщики и старьевщики. Хотя оба города и приводят в объяснение этого различные причины, но тем не менее дело дошло до того, что там почти уже не видят разницы между живописью и починкой башмаков, ткачеством и другими подобными работами, так как они по глупости и невежеству думают, что искусство живописи необходимо должно быть включено в гильдию и разрешение заниматься им там, где это еще можно, должно покупаться деньгами. Затем они считают необходимым и представление подобных работ, как то делают мебельщики, портные и другие ремесленники, ибо — что особенно звучит грубо — живопись также называется ремеслом.

О, благородное искусство живописи, до чего довели тебя! И как мало отличают благородных мастеров, посвятивших себя тебе, от тех, чьи работы представляют лишь слабую тень или призрак искусства! В былые времена могущественные императоры, короли и князья не только оказывали тебе величайшее внимание и почет и осыпали богатствами, но и пользовались твоими благородными услугами; теперь же тебя включают в одну гильдию с шорниками, оловянщиками, котельщиками, стекольщиками и старьевщиками; князья, вельможи и городские старшины не только допускают, но утверждают и столь позорящие и унижающие тебя, о благородная Pictura, постановления, поддерживают и вводят в обычай, не заботясь о том, что твое унижение не может принести им ни хвалы, ни чести! О, сколь неблагодарное время!

Питер Влерик также должен был представить образчик своего искусства. Это была очень красивая по композиции, написанная водяными красками на полотне картина «Избиение младенцев». Впереди, на фоне зданий, была представлена беспорядочно метавшаяся толпа воинов и матерей с детьми; в глубине виднелся город с красивыми домами и множеством маленьких фигур. Господин старшина и другие пачкуны так напряженно смотрели на эту картину, как будто глядели на оселок; но все-таки картина была признана для образца удовлетворительной и Питер объявлен мастером. Конечно, как я уже говорил, добиться этого ему стоило большого труда. Да, вероятно, он и не достиг бы своей цели, но вышеупомянутый каноник вмешал в это дело епископа Турне, и члены гильдии, хотя и неохотно, но дали свое согласие на принятие его в гильдию.

Поселившись в Турне, Питер брался за всякие какие только попадались работы; ему не только приходилось расписывать скульптуры, но даже размалевывать кузнечные мехи и тому подобное, так что он часто жаловался, что не имеет случая употребить свое время и искусство на что-нибудь более высокое, и очень желал, чтобы пришло такое время, когда ему стали бы кричать: дай мне, дай мне, подобно тому как в пору неурожая нуждающиеся просят хлеба и каждый старается получить подачку раньше других, — и таким образом он получил бы работу.

Время от времени он писал по дешевке портреты; но однажды ему выпал случай написать для монашенок алтарную картину масляными красками на полотне горизонтального формата, с высоким, имевшим вид прямоугольника выступом посредине; картина представляла Распятие. С одной стороны, на переднем плане, сидел на тележке один из разбойников с духовником, который, казалось, напутствовал его утешениями, в то время как для установки креста рыли яму и один человек, лежа на земле, старался вытащить голыми руками из ямы камень или что другое, мешавшее рытью. Посредине, немного отступя назад, был виден Христос на кресте. Из мрачного и беспокойного, закрытого облачками неба на заднем плане исходил свет, освещавший фигуру Христа сбоку, между тем как остальная, большая ее часть оставалась в тени. В этом освещении было сходство с Тинторетто, дух и произведения которого еще живо сохранялись в памяти Питера. На художников и знатоков искусства это произведение произвело довольно хорошее впечатление, но простоватым монашенкам оно не понравилось. Далее, в глубине, была видна группа людей, занятых распинанием другого разбойника, тут же можно было заметить игроков в кости и всякого рода зрителей; все это было очень красиво. Там были изображены также и лошади с очень красивыми головами.