Книга о художниках

Проведав, что его считают таким искусным мастером, Питер уехал из Мехелена в Антверпен, думая, что теперь ему не о чем заботиться. В Антверпене он попал к одному живописцу масляными красками, который дал ему копировать свою картину «Воздвижение медного змия» и спросил, сумеет ли он передать манеру его живописи; Питер, в глазах которого эта манера была хороша разве только для кошек и собак, отвечал «да».

У этого живописца он оставался также очень недолго и затем стал переходить из одной мастерской в другую, пока наконец не вступил в мастерскую Якоба Флориса, брата Франса[276]. Здесь Питер вместе со своими товарищами по учению помог однажды вечером своему учителю устроить веселую проделку. Якоб, увидевши издали брата Франса, шедшего с фонарем по улице, выслал навстречу ему своих подмастерьев, и те, чертя обнаженными рапирами по мостовой, стали наступать на Франса и заставили его обратиться в поспешное бегство. Повзрослев, Питер уехал из родной страны сперва во Францию, а потом в Италию, где некоторое время жил в Венеции у Тинторетто[277], который его очень полюбил, a em работами был так же доволен, как и Питер работами своего мастера. Вероятно, если б он не был так непоседлив и не стремился продолжать свое путешествие, он женился бы на дочери Тинторетто, чего легко мог достигнуть; но он уехал из Венеции и, побывав в разных других городах, прибыл наконец в Рим.

Если я не ошибаюсь, с ним вместе путешествовал один антверпенец по имени Ганс ин ден Боге.

Питер был также в Неаполе, где осмотрел все чудеса природы в окрестностях города Поццуоли и других местах.

В Риме он срисовал много красивых видов этого города, расположенного по берегам Тибра, а также замок Св. Ангела и множество руин, потому что, как он всегда говорил, ему приходится во время безденежья расплачиваться этими развалинами. Эти рисунки, исполненные пером, были нарисованы так хорошо, своеобразно и смело, что лучше их сделать было нельзя; по своей манере они близко подходили к рисункам Хендрика ван Клеве. Я видел у него эти произведения развешанными по стенам его мастерской; но потом он их убрал, так как они напоминали ему Рим, а он очень грустил, что более там не живет.

Однако в Риме он легче мог заработать деньги, чем удержать их, находясь постоянно в обществе своих земляков, очень падких на хорошее вино и часто прогуливавших все свои заработки. Однажды случилось, что они пировали в трактире, причем каждый из них втайне надеялся на другого, думая, что у того кошелек туго набит деньгами; но когда пришло время платить по счету, денег ни у кого не оказалось. Что было делать? Они отдали трактирщику в залог свои чулки-штаны, а затем, вычернив себе сажей ноги, надели башмаки, подвязали подвязки и пустились домой, имея вид одетых в очень плотно прилегавшие к ногам тонкие чулки-штаны. У одного из них была почти готовая картина, которую он немедленно и докончил; а потом они ее продали и пошли выкупать свои вещи.

В Риме он много еще рисовал с антиков и с произведений Микеланджело — «Страшного суда» и плафона.

Он написал также несколько композиций, а именно: «Поклонение волхвов», с красивыми развалинами и множеством маленьких фигур, и другие подобные. Будучи опытным во всех родах живописи, он много также писал фресок. Вместе с Джироламо Муциано[278] он был в Тиволи, где в Садовом дворце вписывал в пейзажи Муциано сцены и фигуры, из чего можно заключить, что он имел вкус и опытность. В Риме он жил во времена Папы Пия IV. На обратном пути с ним были странные и опасные приключения. Когда он путешествовал по Германии, то ему и его спутникам приходилось жить в местностях, где все народонаселение вымерло, кроме очень немногих, которые шумно пировали и бражничали в гостиницах, и они вынуждены были спать на тех самых кроватях, с которых только что успели убрать покойников. Однако, по милости Божьей, ничего дурного с ними не случилось.

Во время путешествия по Италии с ними произошла довольно забавная история. В одном городке они, проходя мимо какой-то маленькой мастерской живописца, спросили, нет ли работы; так как у хозяина никакой работы не нашлось, то они пошли дальше, но вскоре затем им дали знак вернуться. Дело в том, что некий господин или горожанин, спросив живописца, что это за люди, и получив ответ, что это живописцы, ищущие работы, пожелал дать им ее и потому велел позвать их назад. Но так как итальянцы, когда хотят позвать кого-либо, машут рукой сверху вниз, а не снизу вверх, считая такой жест пренебрежительным, то наши путешественники вообразили, что им делают знак удалиться, и стали подумывать, не совершили ли они по незнанию какого проступка и не следует ли им бежать. Однако потом они поняли, что их зовут назад.

Когда Питер вернулся во Фландрию, в свой родной город, он был очень обрадован ласковой встречей своих старых друзей и вскоре же стал усердно писать на полотнах водяными красками картины, на которые наиболее сведущие из тамошних живописцев смотрели с большим удивлением. Так, он написал «Водружение медного змия» на полотне горизонтального формата, с большими, удивительно красиво исполненными выразительными фигурами, затем «Четырех евангелистов», где зритель видит прекрасные лица, руку в согнутом виде, лежащую на столе, красивые одежды и одно лицо, очень строго смотрящее на другое. Далее он написал на полотне Юдифь, опускающую в мешок голову Олоферна; эта мертвая голова была великолепна; затем еще Христа на кресте с Богоматерью и св. Иоанном. Все на этой картине вертикального формата было исполнено хорошо, но особенно были привлекательны ниспадавшие красивыми складками одежды. Усопшего Христа мы видим здесь висящим совсем не так, как его обыкновенно пишут другие живописцы, ибо он изобразил его тело совсем осевшим, как то бывает с трупом, и ноги были согнуты, а не в прямом положении, какое им привыкли придавать некоторые мастера. Но в чем он особенно был искусен — это в писании каменных архитектурных частей, храмов и перспектив. Я с уверенностью могу сказать, что никогда не видел в этом роде ничего, что было бы так хорошо исполнено, настолько хорошо он сумел с помощью света, теней, прорисовки каннелюр и прожилок в камне придавать колоннам вид настоящих мраморных, равно как полы и другие предметы изображать с удивительно приятной мягкостью. Эти храмы он оживлял разными сценами. Между прочим, он написал очень красиво построенную сцену изгнания Христом торговцев из храма, где мы видим множество фигурок толпящихся людей, занятых различными делами, а также несколько наполненных водой водоемов античного вида с плавающими в них рыбами, с которыми играют дети. Несколько раз он писал великолепный дворец где Соломон, сидящий на пышном троне, объявляет свой первый приговор, раскрывая тем самым настоящую мать живого ребенка. Затем он написал «Благовещение Пресвятой Богородицы», где были изображены красивые резные стулья и кровать и вид в соседнюю комнату; все это было исполнено очень хорошо и живо.

Он написал также историю мучений и жестокой смерти семи братьев из Второй книги Маккавеев, картина очень убедительна и выразительна как по композиции, так и по живописи. Кроме того, он написал также очень жизненно Сусанну со старцами у красивого фонтана с мраморным водоемом в форме раковины, поддерживаемым бронзовыми морскими богами или богинями с раздвоенными рыбьими хвостами; эти бронзовые фигуры отливали различными цветами и в нескольких местах, вследствие влияния воды, казались зеленоватыми или обросшими мхом.

Влерик нисколько не стеснялся писать по тициановским гравюрам, например сцену, где Иосиф убегает от старавшейся привлечь его на свое ложе жены Пентефрия, и затем «Благовещение Марии», гравированное каким-то итальянцем: картина вертикального формата, где были изображены ангел, одной рукой указывающий на небо и другой держащий лилию и полу своей одежды, и Святой Дух, нисходящий в небесном свете с сонмом ангелов. Представленные там бегущие облачка и лучи света, скользящие по архитектурным частям здания, были написаны так хорошо и привлекательно, что исполнить лучше было бы невозможно. Равным образом и все фигуры, лица, нагие части тела и одежды были написаны необычайно живо и красиво. Наконец, архитектура и полы были нарисованы так, что я не думаю, чтобы можно было увидеть что-либо лучшее, написанное водяными красками. Эту картину, но только в уменьшенном виде и масляными красками, он написал для одного пивовара по имени Ян Бонт и выполнил ее чрезвычайно удачно.

276

Флорис (де Вриндт) Якоб (1524–1581) — нидерландский художник-витражист, брат Франса Флориса. П. Влерик работал в его мастерской в конце 1550-х гг.

277

Собственно: Якопо Робусти (1518–1594) — один из великих представителей венецианской живописи Позднего Возрождения.

278

Муциано Джироламо (1532–1592) — итальянский живописец и рисовальщик Позднего Возрождения.