Страница 38 из 38
— С Амандой Джадд, дружище!
— Что ж, она должна это как-то перенести…
— Я не узнаю тебя, Бен! Ты всегда был чувствительным, мудрым человеком, и вдруг сейчас заявляешь: «Она должна это как-то перенести!» А почему должна?
— То есть как?
— А если бы Фрэнк Тайлер просто поскользнулся на этой башне и упал?
— Ну и что бы из этого следовало?
— Очень многое, при условии, что ты согласишься меня выслушать.
— Я слушаю тебя, Джо, хотя…
— Хотя я не позволил тебе заковать Харкрофта в наручники и сделать несчастными на всю оставшуюся жизнь его жену и двух мальчиков, а ему самому приготовить участь худшую, чем сама смерть! За это ты хочешь меня винить? Или за то, что если бы Фрэнк Тайлер споткнулся на скользкой крыше и упал вниз, то мы спасли бы судьбу бедной Аманды Джадд? Быть может она и не поверит в его падение, потому что это очень умная и проницательная женщина. Но во всяком случае, она никогда не узнает, кем в действительности был человек, которого она любила, и это позволит ей вернуться к нормальной жизни.
— Но даже если бы я и хотел с тобой согласиться, все это невозможно в свете того, что случилось.
— А что случилось? Грейс, Фрэнк, миссис Уорделл и доктор Харкрофт мертвы! В живых не осталось ни одного героя этой трагедии. Я не прошу тебя, чтобы ты покрывал чью-то вину. Достаточно будет, если расследование подтвердит, что последняя, кто видел Грейс живой, а именно — миссис Бремли, охваченная манией освобождения души Евы де Вер, и убила бедную девушку. Она ведь постоянно писала о таких вещах в своих книгах! Мало того, — она оставила письмо, которое является лучшим доказательством того, что намеревалась сделать! А то, что в приступе безумия она убила заодно и доктора, который, быть может, пытался помешать ей совершить самоубийство, — так это просто очевидно. Они сидят оба в этой комнате, убитые одним и тем же ядом… Бремли-Уорделл не оставила в этом мире никого. Ее история будет закончена. А если будет доказано, что убила именно она, никто не узнает, что Фрэнк Тайлер был мозгом этого убийства, а Грейс Мэплтон чем-то большим, чем несчастной очаровательной секретаршей известной писательницы. Дело быстро закроется и от него не останется ни следа.
Паркер развел руками.
— Это верно, что не осталось никого, кого можно было бы покарать, и роль полиции сведется лишь к закрытию этого печального дела, но ты ведь знаешь, Джо, что миссис Бремли не могла убить Грейс. Так как же мы можем помочь всем этим людям?
— Дай мне ключ, — Джо указал пальцем вверх. — Я это сделаю.
— Что? — не понял Паркер.
— Я вытащу этот меч из ее груди и брошу его на пол, так, как это мог сделать убегающий убийца.
Он умолк.
Паркер закрыл глаза. Они долго молчали. Наконец, комиссар пошевелился.
— Все это ужасно неформально, — тихо сказал он, — и противоречит правилам моей службы… Но все они мертвы, и я не представляю себе, как без их показаний мы могли бы доказать, что дело происходило таким невероятным и неправдоподобным образом. Ну и все эти люди… Жена и дети доктора… Бедная Аманда Джадд… Полицейский во мне орет громким голосом об укрытии фактов в ходе следствия, по человек во мне затыкает ему рот. Все виновные уже осуждены… окончательно и без права апелляции. А живых мы убережем от страданий, стыда и унижения. — Он вынул из кармана ключ и протянул Алексу. — Это от моей комнаты. А тот ключ в ящике столика.
Джо кивнул и, взяв ключ, быстро встал. Спустя секунду дверь за ним закрылась.
Некоторое время Паркер сидел неподвижно, потом провел рукой по лицу, встал и направился к термосам с кофе и неожиданно улыбнулся.
— Я старею, — прошептал он. — Но, пожалуй, это было правильно.
И он снова улыбнулся. Его наполнило сознание одержанной победы, но смысл и значение ее никак не удавалось вполне уяснить.
Дверь отворилась, и вошел Джо. Он был бледен, губы плотно сжаты.
Джо молча кивнул и протянул Паркеру ключ, который комиссар снова спрятал в карман. Откуда-то издалека донеслись гулкие ритмичные удары.
— Что это?
— Стучат в калитку.
Они направились по галерее к воротам.
— Открываем! — скомандовал Паркер.
Они встали у обеих лебедок и взялись за толстые ухваты. Решетка дрогнула и медленно поползла вверх.
Перевод с польского Роберта СВЯТОПОЛК-МИРСКОГО и Владимира КУКУНИ по эксклюзивному разрешению автора.