Страница 68 из 111
Где я? Прошлое, настоящее, будущее? Север, юг, какой из Реиных континентов?
За моей спиной громоздился песчаный обрыв, поросший какой-то жесткой травой. Взобраться я, пожалуй, смогу, но не ночью. Есть ли другой берег — не видно. Слева и справа, сколько хватает глаз в этой темноте — все тот же обрыв. Ни огонька, ни мычания скота, ни дыма — словно и нога человека тут не ступала. Словно я осталась одна во всем мире.
Ловушка Хаоса... Куда она выбросила остальных, на этот же пустынный берег? Куда-то поблизости? Или совсем в другое место?
Я подняла голову. Бесполезно, ни единой звездочки — и определить по небу, где я и сколько времени прошло, не представляется возможным.
Запереть всех обучающихся магов в стенах Мастерской, подстроить ловушку для сильных волшебников, объявить войну и выдвинуть свою армию к столице... Кто такой этот трижды клятый Ворон, откуда у него подобная мощь? Тут никакие волшебные сундуки из легенд не помогут, он, кажется, уже сильнее всех других в королевстве, а то и вне его.
– Ценнее всего на земле, – прошептала я. Собственный голос показался мне чужим и хриплым. Сейчас, пожалуй, ценнее всего для меня была бы возможность оказаться дома, в Пристани, в комнате общежития, рядом с Поли. Пусть война, пусть что угодно; но там я ощутила бы себя в своей тарелке, в окружении друзей, в мире, который я знаю, люблю и помню. А здесь? Рокочущие волны, песчаный берег, темный обрыв, холодный ветер. Где я? Смогу ли я когда-нибудь вернуться домой?
На глаза навернулись слезы. Я шмыгнула носом, попыталась вытереть его о рукав формы, не преуспела и полезла в карман за носовым платком. Рука наткнулась на что-то острое и металлическое.
Ключ! Серебристый ключ, найденный Рэном!
Я выудила его из кармана, ощупала. Пробежалась подушечками пальцев по головке с вырезанной изящной птицей, по бороздке. Он не светился, не испускал волны энергии, ничего такого. Самый обычный ключ, ну разве что красивый.
– Лиарра? Это же ты? Лиарра, что мне делать?
Нет ответа.
Наверное, единственной стоящей проверкой будет – попробовать то, что мы с Рэном уже однажды – дважды? трижды? – делали. Провести черту на мокром песке, палки нет, но сойдет, наверное, и пальцем, сжать ключ в кулаке, сконцентрировать свои мысли на месте, куда я хочу попасть, шагнуть за нарисованную линию... Только на этот раз в моей руке не будет руки Рэна, и жесткий мех грифки не будет тереться о плечо.
Я спрятала ключ обратно в карман. Ссутулилась, отошла подальше, туда, где песок был сухим, под прикрытие песчаного обрыва. Села и обхватила колени руками.
Да, надо это сделать, тем более, что другого выхода-то, собственно, и нет. Разве что с рассветом подняться наверх и попытаться найти людское жилище... если оно тут вообще есть.
Мне было страшно, вот что. Страшно настолько, что ноги подкашивались и руки дрожали. Когда мы проделывали подобное вместе с рыжим – мы как-то поддерживали друг друга, некогда было бояться, некогда было ныть и плакать. Присутствие Рэна успокаивало – не знаю уж, со всеми воинами так, или рыжий просто выглядел на редкость надежным. Да и ручной грифон не помешает, будь он хоть трижды трусливым, как неоперившийся хагзи.
Прежде об этом я не задумывалась, но факт: с момента поступления в Мастерскую я никогда не была по-настоящему одна. С тех пор, как на вступительных тестах на специализацию меня толкнул локтем в правый бок светловолосый щуплый парнишка и, лучась радостной улыбкой, попросил дать списать. С тех пор, как на том же тесте, нарвавшись на сложный вопрос, я вывернула голову, пытаясь посмотреть, что пишет сосед слева – а тот, мученически вздохнув и поправив очки, подвинул листок, чтобы мне было удобней. С тех пор, как я, неся на плече легкую сумку со скудными пожитками из Вирдо и таща за собой сундук со школьной формой и выданными мне в библиотеке книгами, вошла в отведенную мне комнату, и сначала увидела за ширмой лицо юной девушки, чьи черные волосы были заплетены в сотню маленьких косичек, ее руки и плечи, а потом девушка поднялась, оказавшись выше меня на голову, и легко задвигалась по комнате, готовя чай и словно пританцовывая на ходу.
Я вот уже три года не была одна. За моей спиной всегда незримой громадой стояла башня Мастерской, друзья, товарищи, одноклассники и профессора; и выше, больше – вся Пристань с ее суматошными торговцами и тремя учебными заведениями, знакомые и полузнакомые трактирщики, рыночные зазывалы, рыбаки, стражники. Все это время я практически не выбиралась за пределы городских окрестностей – и чувствовала себя там, как дифин в воде.
А сейчас... сейчас одиночество обступало меня со всех сторон, как мелкие хищники обступают раненого яка. Как тогда, в Вирдо; нет, хуже, намного хуже – я хотя бы знала Вирдо, и какие-то мои знакомые были живы, и чума постепенно угасала: тогда была надежда. Сейчас – никакой. Совсем одна, никого рядом. Мне было страшно; страшно до тошноты, до такой степени, что я не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой, только плотнее стискивать зубы и сворачиваться в комок. Какие ключи, какие черты на песке, о чем вы? За чертой меня ждала бы такая же неизвестность, и даже хуже – здесь хотя бы было тепло, и никто не пытался меня убить. Страх держал меня крепче капкана. Незнакомое место, незнакомое время, незнакомое все. Ох, Рэн, наверное, расхохотался бы: такая уверенная в себе волшебница, и вдруг дрожит, как олень перед винго! Ни разу я не уверенная в себе, Рэн. Прости. Все это, наверное, было наносное, оно приросло за три года, будто черепаший панцирь, дав мне ложное ощущение уверенности в себе; а потом разом раскололось от удара об этот мягкий песок, словно он был твердейшим на свете алмазом.