Страница 60 из 61
- Все еще будет, - твердо сказала себе Элиза. Она посмотрела на золотой хронометр. Скоро должна была прийти горничная, помочь ей одеться к свадьбе.
- Виллем в соборе, - вздохнула девушка, - вместе с дядей Аароном. Мы с папой в экипаже поедем. Хоть и недалеко, через площадь, но ему тяжело будет идти, с костылем.
Элиза, внезапно, подумала, о телеграмме, что она получит из Амстердама: «Дорогие кузина Элиза и кузен Виллем, - видела она перед глазами строки, - искренне поздравляем со свадьбой и желаем вам счастья! Ваши родственники, Давид и Рахиль».
Девушка заставила себя не плакать, и подергала ожерелье. Она вспоминала его темные, большие глаза, его мягкий голос. Сглотнув, Элиза велела себе:
- Прекрати. Он женат, у него сын маленький…., Он еврей. Виллем хороший человек. Он меня любит, я с ним всю жизнь буду счастлива.
Жених, из-за свадьбы, досрочно получил диплом. Юноша весело сказал Элизе:
- Ничего, любовь моя. Если папа заупрямится, то я наймусь на шахты во Франции. Будем приезжать к твоему отцу, привозить внуков…, - Виллем улыбался. Элиза взяла его руку, большую, надежную, с твердыми пальцами: «Обязательно, милый».
После венчания они ехали в охотничий дом де Монтревалей, в долину Мерлина. Отец и дядя Аарон сначала отнекивались. Элиза, твердо, сказала:
- Папа, мне будет спокойней, если вы вместе с нами поживете. Ты инвалид, мало ли что. И дяде Аарону отдохнуть надо, - каноник тразвел руками: «Покатаю твоего отца на лодке, в шахматы с ним пограю. Вы с нами только в лесу сталкиваться будете, когда гулять пойдете. Вы нас и не заметите вовсе».
Элиза, придерживая шлейф, спустилась по мраморной лестнице особняка: «Папа мундир надел, как я и просила. И даже при шпаге. Он, хоть и в отставке, но все равно военный».
Жан любовался дочерью. Белокурые волосы были распущены по плечам. Платье на Элизе было снежно-белое, из лучшего итальянского шелка, со шлейфом и кружевной фатой. Звонили колокола собора. Он поцеловал девушку в мягкую щеку: «Ни о чем не волнуйся. Разрешение на венчание мы от самого папы Пия получили. Ты у меня красавица, - маркиз предложил дочери руку. Он пошел рядом, опираясь на костыль.
- Хорошо, что Аарон здесь, - Жан устроился в экипаже, напротив дочери.
- Письмо я ему написал. Оно у меня в саквояже, на видном месте. Он о детях позаботится, если что-то случится, - Жан скрыл тяжелый вздох. Маркиз вспомнил слова врача: «Мне не нравится, как сердце звучит, ваша светлость. Постарайтесь избегать волнений».
- У меня дочь замуж выходит, доктор Бриссар, - смешливо ответил Жан, расплачиваясь: «Без волнений не обойдется, хоть они и приятные».
Врач покачал головой.
- Виллем хороший мальчик, - экипаж подъезжал к собору, - он Элизу любит, и всегда будет рядом, -слуга помог Жану выйти на гранитные ступени. Элиза расправила шлейф. Отец с дочерью стали медленно подниматься к дверям собора.
Виллем стоял у алтаря, держа руку в кармане своего темного пиджака. Там лежало кольцо.
Юноша купил его сам. Весь прошлый год, в Гейдельберге, он откладывал деньги на ювелира, на поездку в Ренн, на цветы и подарки для невесты. Виллем просыпался в пять утра и бежал на кафедру химии. Его взяли лаборантом, он убирал классы и готовил препараты для опытов. Юноша засыпал после полуночи. Он брал на дом переводы и корректуру научных статей. Отец приехал к нему на Рождество и повел в хороший, дорогой ресторан. Барон, пожевав сигару, заказал оленину и куропаток:
- Тебе еще двадцати одного не исполнилось. Торопиться с браком незачем. Когда приедешь в Мон-Сен-Мартен, заведешь себе какую-нибудь девицу, для удобства. Потом заплатишь ей деньги, и выгонишь восвояси. Я тебе подберу кого-нибудь, - пообещал отец, - или, хочешь, - он взглянул на Виллема, - отдам тебе свою содержанку? Ей девятнадцать, за два года она мне, - отец попробовал вино и кивнул официанту, - наскучила.
Виллем сжал зубы и ничего не ответил. Отец много, с аппетитом ел, и рассуждал о венчании Маргариты. Свадьбу назначили на лето. Барон забирал дочь из монастыря перед церемонией. После обеда, в присутствии короля Леопольда, Маргарита и ее муж уезжали в замок де Торнако, в Люксембург.
Отец вытер губы салфеткой и откинулся на спинку кресла: «Очень надеюсь, что моя дочь быстро произведет наследника. Ее будущий муж был дважды женат, но детей у него не появилось. И ты после свадьбы должен будешь постараться, - Виллем заказал еще бутылку вина, - впрочем, я тебе найду невесту из плодовитой семьи».
Отец был в отменно сшитом, английской шерсти костюме, с золотым брегетом. Он приехал с личным камердинером, снял этаж в лучшей гостинице Гейдельберга и навестил профессоров Виллема.
- Все тебя хвалят, - недоверчиво, заметил барон, - я не ожидал, что ты вырастешь способным. В детстве ты особых надежд не подавал.
Он одобрительно взглянул на шрамы, на лице юноши: «Хорошо, что ты вращаешься среди местных аристократов, завязываешь знакомства…»
- Местные аристократы, - сочно сказал Виллем, - будут с нами воевать, папа. Они не оставят Францию в покое, а Бельгия лежит на пути в Париж.
- Нейтралитет Бельгии подтвержден Британией, по Лондонскому договору, - отмахнулся барон, -немцы не станут рисковать и ввязываться в драку с англичанами. Я отсюда еду в Рур, - он выпил кофе, - буду договариваться с отцом твоего приятеля, графом фон Рабе. Я открываю сталелитейный завод. Его шахты будут поставлять уголь, - отец привольно раскинулся в кресле, куря сигару. Виллем вспоминал годовой отчет, что привез барон. «Угольная компания де ла Марков» была третьей по обороту в стране.
- Правильно он делает, - Виллем искоса взглянул на отца, - что сталью хочет заняться. На нашем пласте уголь рано или поздно иссякнет. Неглубокие шахты надо закрывать. Незачем тратить деньги на прокладку новых забоев, это нерентабельно. Оставить только «Луизу» и еще две-три самые богатые шахты. Рурский уголь дешевле. Тем более, если немцы не станут с нами воевать. Надо вкладывать деньги в металл и транспорт, как это дядя Питер делает, - Виллем читал английские газеты. Брат аккуратно писал ему о «К и К».
Отцу о Грегори, и о своей приближающейся свадьбе, Виллем говорить не стал. Элиза, перед Рождеством, написал, что во всем призналась отцу. Виллем отправил дяде Жану покаянное письмо. Маркиз ответил: «Что ты, милый мой мальчик! Если вы с Элизой друг другу по душе, венчайтесь, конечно. Главное, чтобы моя дочь была счастлива».
- Будет, - твердо сказал себе юноша. Он закрыл глаза, так сладко было видеть ее, в белом, как на фотографии платье, со светлыми, кудрявыми, распущенными по плечам волосами: «Все, что угодно сделаю, а Элиза никогда не пожалеет, что вышла за меня замуж».
- Незачем его волновать, - Виллем взглянул на красивое, холеное лицо отца, - у него дела…, Грегори я пишу, он мне тоже…, - брат оказался отличным мальчишкой, рассказывал Виллему о Китае и Японии. Грегори утешал его: «Ничего страшного. Я вырасту, и приеду в Бельгию. Мы обязательно повидаемся с тобой и Маргаритой».
Маргарита о Грегори ничего не знала. Виллем до сих пор не разрешал сыну писать сестре. Юноша знал, что не стоит и пытаться обойти этот запрет. Маргарите бы просто не отдали конверт, и он рисковал гневом отца.
- Потом, - сказал себе младший Виллем, - сначала я обвенчаюсь с Элизой, поставлю его в известность…, - отец, внимательно, проверял счет. Он оставил десять процентов на чай и похлопал Виллема по плечу:
- Пошли, навестим одно местечко. Меня там знают. Я, когда к тебе приезжаю, всегда их посещаю. Пора и тебе, - он оценивающе посмотрел на сына, - я тебя научу, как правильно выбирать шлюх.
Барон достал из своего портмоне бумажный пакетик: «Теперь это безопасно. Почти, - рассмеялся отец, - изделия еще не совсем надежны».
Виллем отговорился утренними занятиями. Оказавшись у себя в комнате, он взял карточку Элизы и посмотрел в большие, доверчивые глаза невесты:
- Никогда такого не будет, любовь моя, - пообещал Виллем, - никогда я тебя не обижу. И хорошо, - он улыбнулся, - хорошо, что я тебя жду. Это правильно, - он вытащил из кармана пиджака тетрадь, что ему дал отец, с расчетами по расходам на новую колонию в Центральной Африке.