Страница 40 из 61
- Вы умеете веселиться, Отто? - она совсем понизила голос, ее дыхание щекотало Федору ухо.
- Умею, мадам Полина, - он сглотнул: «Я вам докажу, обещаю».
В казино мадам Гаспар сбросила ему на руки бархатную накидку и решительным шагом направилась к третьей рулетке справа. В узле бронзовых волос колыхались перья страуса. Она выбрала шелковое платье цвета старой меди. Федор мгновенно оказался рядом, отодвигая для нее стул. Он велел официантам:
- Пять бутылок моэта и фрукты. Я угощаю, господа, - поднял он руку, увидев, как покраснел князь Карл.
- Этот вечер принесет нам удачу, Отто, - мадам Гаспар приложила ладонь к пене кружев у себя на груди, - я чувствую это здесь.
Светловолосый официант принес бутылки в серебряном ведерке. Федор понял: «Я его видел. Правильно, на балу, за табльдотом..., Они и казино обслуживают».
- Делайте ваши ставки, господа, - гнусаво начал крупье. Мадам Гаспар опустила тонкие, блистающие бриллиантами пальцы на стопку фишек. В ней было две тысячи талеров.
- Господи, помоги, - попросила Марта. Вслух, она сказала:
- Шесть на черное, ставлю все. Отто? - она подняла бровь. Воронцов-Вельяминов положил свои фишки рядом.
Рулетка завертелась, крупье сгреб со стола фишки: «Ставки сделаны, ставок больше нет!»
Федор проснулся, в комнате, залитой сиянием послеобеденного солнца.
Из казино они ушли в шесть утра. В ландо, ожидавшем их у ступеней, стоял ящик белого бордо. Мадам Гаспар обмолвилась, что это ее любимое вино. Федор сразу послал записку метрдотелю гостиничного ресторана. Управляющий казино, приняв конверт, вздернул бровь и посмотрел на свой хронометр. Была глубокая ночь.
- Разбудите его, - велел Федор, - меня не интересует, как он это сделает, но, чтобы вино было. И завтрак, с икрой и шампанским, - он бросил управляющему пачку купюр и вернулся к рулетке.
Он никогда еще столько не выигрывал. Мадам Гаспар, как сказал Федор, вдыхая аромат жасмина, принесла ему удачу. Он краем глаза увидел в зале Достоевского. Писатель сидел, пристально следя за движением волчка, уставившись на стопку своих фишек. «Расписка у меня есть, - довольно подумал Федор, отпивая шампанское, - никуда он от меня не денется. Он проиграется, непременно. Не то, что я».
Мадам Гаспар поставила пять тысяч талеров, опять на четное число, только теперь на цифру четырнадцать. Федор сделал то же самое.
Женщина, незаметно, под столом, коснулась его руки: «Моя бабушка, герр Беккер, знала нашу великую жрицу вуду, Мари Лаво. И сама практиковала вуду».
Мадам Гаспар медленно, ласково гладила его запястье, а потом сомкнула пальцы. Федор подумал: «Словно наручник. Господи, как сладко».
На Кюсю, в китайском квартале, практиковал старик-лекарь. Грегори, еще маленьким, любил ходить в его крохотную, чистую лавку, просто так. Мальчику нравилось возиться на деревянном полу, играя с мешочками трав. Марта смущалась, но китаец махнул рукой: «Пусть». На стенах висели свитки рисовой бумаги с изображениями человеческого тела, испещренными линиями и точками. Лекарь рассказывал ей, как, простым прикосновением, можно снять боль и заставить человека успокоиться.
- Ней гуань, - вспоминала Марта, поглаживая его запястье. Она увидела, как Федор Петрович выдохнул. Глаза мужчины затуманились. Ее голос был тихим, вкрадчивым:
- Бабушка научила меня играть в карты, Отто. Вчера я видела ее во сне, - Марта перекрестилась, - она сказала, на какие числа надо ставить. Это древняя магия, Отто, африканская, со времен незапамятных. Доверьтесь мне, - она все не отнимала руки. Федор, чувствуя блаженный, сладкий покой, кивнул.
В ландо он садился с пятьюдесятью тысячами талеров в кармане. Он никогда еще не срывал банк. Федор откупорил бордо, и разлил его по серебряным бокалам: «Завтра, господа, эту рулетку накроют черной тканью, обещаю. Вы знаете, когда это делают, мадам Полина?»
В сером свете раннего утра ее лицо было бледным, призрачным, будто окутанным дымкой. Кашемировая шаль цвета бронзы билась на легком ветру. Она покачала головой: «Нет, герр Отто, не знаю».
- Когда на игорном столе не остается больше денег, - он поднес к ее губам бокал и заставил себя не обнимать стройные плечи. На губах цвета черешни поблескивали капельки вина. Она хищно, мимолетно улыбнулась. Федор сжал зубы: «Потому что, мадам Гаспар, все это золото будет у меня в кармане».
Марта видела, как изменились его глаза. В них появился жадный, лихорадочный блеск. За столом он тянулся длинными пальцами к фишкам, поглаживая их, перебирая. Он шептал Марте на ухо: «Отсюда я увезу вас в Венецию, мадам Полина. Я докажу вам, что я вас достоин. У вас будет все, чего вы только пожелаете».
- Я жду, герр Отто, - она указала на стол, где возвышалась горка фишек: «Князь Карл, как видите, в выигрыше, да и все остальные тоже».
На ковре, валялись пустые бутылки шампанского, официанты несколько раз меняли блюда с фруктами и сырами. Мужчины все были навеселе, на столе красовались забитые окурками серебряные пепельницы. Когда они выходили из казино, Федор щелкнул пальцами:
- Господа, предлагаю устроить синдикат. Мне сегодня повезло больше всех. Я могу завтра играть от вашего имени. Скажем, - он взглянул на князя Карла, - каждый из нас вносит в фонд по десять тысяч талеров…
Принципал пожевал сигару и усмехнулся:
- Обсудим это за поздним холостяцким завтраком, герр Беккер. Пригласите нас к себе в номер…, -Федор кивнул и помог мадам Гаспар зайти в экипаж.
По дороге в отель они распили несколько бутылок бордо, и продолжили в ресторане. Им накрыли стол в отдельном кабинете, с икрой и устрицами. Мадам Гаспар ела мало, словно птичка. Федор сидел рядом с ней и вспоминал, как, в игорном зале, она гладила его по запястью. Федор проводил ее до двери номера. Она, опять коснувшись его руки, поманила мужчину к себе. Ее губы были совсем рядом. Мадам Гаспар шепнула: «Вы сорвете банк, Отто, я уверена. Я подскажу вам, на какие числа ставить. Слушайте меня».
От него пахло сандалом, табаком, вином, Марта заставила себя устоять на ногах. Голубые глаза были прикрыты. Марта подумала:
- У него тоже рыжие ресницы, как у Степушки. Похожи они, конечно, только Федор Петрович изящней. Их мать маленького роста была, как я.
Она услышала тяжелое, взволнованное дыхание, сильные руки обняли ее за талию. Марта, шурша шелком кринолина, добавила:
- Я уверена, милый Отто, что вы захотите меня отблагодарить за вашу сегодняшнюю удачу. Браслет, -она положила пальцы на его запястье, - ожерелье…, Я знаю, что у вас хороший вкус, мой дорогой, -Федор видел ее бронзовые, немного растрепавшиеся волосы. Длинные, темные ресницы дрожали.
В коридоре никого не было. Федор, прижимая ее к двери, не давая двинуться, кивнул:
- Все, что вы захотите, Полина…, Я на все готов ради вас, - он едва удержался, чтобы не припасть губами к белоснежному, едва прикрытому кружевами, декольте.
- Пятидесяти тысяч талеров, - услышал он холодный, спокойный голос мадам Гаспар, - вам и на месяц жизни со мной не хватит, дорогой Отто.
- Его высочество вчера прислал мне ожерелье из бразильских топазов. Я привыкла к таким безделушкам. Генерал фон Корн подарил мне прелестный браслет. А от вас, Отто, - мадам Гаспар одним легким движением высвободилась из его объятий, - я слышу одни обещания.
Федору Петровичу было не обязательно знать, что и браслет и ожерелье Марта отослала обратно. Она не хотела отталкивать поклонников, поэтому объяснила и князю, и генералу, пригласив их по отдельности на чашку кофе, что пока не считает для себя возможным принимать дорогие вещи.
- Стоит вам захотеть, мадам Гаспар, - князь Карл покраснел, - и я сразу…., - принципал смешался. Марта, ласково заметила:
- Я непременно вас извещу, ваше высочество, если решу принять ваше предложение. Это зависит от вашего поведения, конечно, - лукаво заметила Марта. Князь вздохнул: «Я буду стараться, мадам Гаспар».
- Переходите от обещаний к делу, - посоветовала Марта герру Беккеру, исчезая за дверью своего номера.