Страница 69 из 77
— Куда ты?
Я кричу в ответ:
— Иду забрать ценный груз!
Было удивительно легко получить запасной ключ от комнаты Тины. И стоило мне только сотню долларов.
Хорошо, так что я придумал историю о том, что хочу устроить сюрприз своей девушке, которая думает, что я приеду только через день. Девушка на ресепшене, видимо, была романтиком и поверила мне.
Заметка для себя: Никогда не останавливаться в этом отеле.
У нее не было никакой возможности узнать, что я не опасен. Я мог бы быть Омаром, о боже.
Итак, я стою перед комнатой Тины с моим пакетом, полным конфет. Я проверяю часы. Сейчас 23:49. Я уверен, что она спит. Или, по крайней мере, я надеюсь, на это.
Таков был мой план. Зайти, когда Тина спит — будет меньше шансов получить в лицо, когда она сонная.
Подождите...
Разве она не продемонстрировала мне приемчик Брюса Ли и сделала мне удушающий захват, когда была сонной?
Отлично. Просто здорово. Я забыл об этом.
Я качаю головой и вставляю ключ-карту. Загорается зеленый свет, и я аккуратно открываю дверь, стараясь не шуметь. Я осторожно захожу и вижу Тину, спящую в постели. Она спит на животе, чего никогда не делает. Она всегда сворачивается в калачик на боку. Выглядит так, как будто она голая под простыней. Я делаю шаг ближе и от того, что я вижу то, мне хочется зарычать и ударить что-нибудь.
Спина и плечи Тины покрыты фиолетовыми синяками.
Вот почему она спит на животе. Ей больно. Я причинил ей боль. Я не заслуживаю Тины.
Но я хочу ее.
Я сажусь на край кровати, стараясь не разбудить ее, и наклоняюсь вперед, опираясь локтями на колени. Провожу руками по волосам.
Может быть, Тине лучше без меня.
Как только я чувствую его запах, я просыпаюсь.
Я знаю, что это Ник, и независимо от того, что произошло на днях, я его не боюсь.
Ник не хотел толкать меня, чтобы я споткнулась. И это именно то, что произошло. Я споткнулась.
Мне до сих пор больно, физически и психически. Вот почему я делаю вид, что сплю. Я напоминаю себе дышать глубоко и не реагировать ни на что.
Я чувствую, что его рука слегка касается моего плеча, и дрожу.
Предательское тело!
Я чувствую, как он стягивает одеяло, чтобы открыть мою спину и плечо. Я не понимаю почему, но даже небольшое давление одеяла причиняет боль. Я стараюсь не вздрогнуть.
Ник шепчет хрипло:
— Мне очень жаль, детка.
Я почти забываю, как дышать. Небольшая часть меня отчитывает меня за то, что я притворяюсь спящей, но другая часть так отчаянно хочет услышать то, что он говорит мне, пока я якобы сплю.
Он продолжает шепотом:
— Я не хотел тебя обидеть. Вернись ко мне, детка. Я проведу остаток своей жизни, оберегая тебя.
Мое сердце замирает.
Ник хочет меня обратно. Он, должно быть, знает, что на самом деле произошло.
Это здорово!
Не делай этого. Не отдавай сердце снова. Это слишком больно.
Мне больно. Я не знаю, смогу ли справиться с этим снова. После Джейса было трудно, но после Ника, как я на самом деле и думала, мне кажется, что я умру от разрыва сердца.
Я должна подумать об этом.
Я чувствую его дыхание близко к моему уху. Он целует мою шею, и так тихо, что я еле могу слышать, шепчет:
— Люблю тебя, Тина.
Он ходит вокруг, и я слышу какие-то странные звуки несколько минут, затем дверь открывается и закрывается, значит он ушел.
Я сажусь на кровати и вижу на столе в углу что-то, чего там не было прежде. Я включаю прикроватную лампу и перемещаю свое больное тело к столу.
То, что я вижу, заставляет меня улыбаться. Первая настоящая улыбка за несколько дней. Ник, очевидно, спросил Нат о моих любимых конфетах.
На малиновых пулях написано: «Извини».
На желейных бобах со вкусом зеленого яблока: «Я скучаю по тебе».
На желейных бобах со вкусом вишни: «Я люблю тебя».
Мое сердце пропускает удар на последней записке.
На желейных мишках написано: «Выходи за меня замуж».
Ник только что сделал мне предложение, используя конфеты?
Именно так. Он это сделал.
Глава двадцать седьмая
Отец ее ребенка
Прошла неделя с тех пор Тина исчезла, и я ничего не слышал от нее. Я узнавал у Духа, но он говорит, что ее не было в магазине. Я бы сказал, что она, вероятно, все еще слишком расстроена.
До сих пор не могу поверить, что я сделал ей предложение с помощью мармеладных мишек.
Ты такой придурок.
Тихо, мозг.
Но вот что меня убивает: если бы она хотела выйти за меня замуж, она бы уже приняла предложение.
Я откинулся в кресле, положил ноги на стол и закрыл глаза руками.
Думаю, что я в депрессии. Помню подобное чувство, когда мой отец умер. Ничто не делает меня счастливым. Даже Сиси, которая очень испугана моим внезапным изменением отношения к ней. По крайней мере, Макс снова со мной разговаривает.
— Тина вернулась.
Голос заставляет меня покачнуться в моем кресле, и я чувствую, что падаю. Следующее, что вижу, я на полу рядом с Духом, наклонившимся надо мной и хихикающим. Он говорит:
— Извини, братан.
Тебе не жаль, придурок.
Он продолжает:
— Тина только вошла. Поэтому я предлагаю, тебе стоит поднять свою извиняющуюся задницу и пойти поговорить с ней.
Он протягивает руку, я принимаю ее, и он помогает мне встать.
Затем он по-дружески хлопает меня по плечу.
Прежде, чем я могу изменить решение, я выхожу из дверей.
Скрываться в кладовой было не то, что я планировала, когда решила сегодня вернуться на работу. Но вот я, сижу на полу, облокотившись спиной на свой стол, голова откинута назад, и мои руки закрывают глаза.
Слишком рано.
Я слышу, как рядом открывается дверь. Я бормочу:
— Я не должна была приезжать сегодня, Нат. Думаю, что попробую еще раз завтра.
Руки хватают меня под мышки и поднимают, так что я сижу на столе. Я открываю глаза и вижу красивое, но слегка разбитое лицо Ника. Его нос тоже разбит.
Это выглядит как работа Нат.
Мое сердце сжимается, и глаза застилает туман.
Боже, как я скучала по нему.
Его янтарные глаза всматриваются в мое лицо. Рука движется к задней части моей шеи и сжимает ее. В его голосе слышна боль, когда он говорит:
— Я не могу ждать больше. Уже неделя, Тина. Долгая, мучительная неделя. Сделай что-нибудь! Накричи на меня или ударь, черт возьми. Только не закрывайся от меня, детка. Я знаю, что ужасно облажался. Скажи мне, что я могу сделать, чтобы исправить это, — он прислоняется лбом к моему и шепчет хрипло: — Пожалуйста, дай мне всё исправить.
Я хочу поцеловать его так сильно, но сдерживаюсь. Вместо этого я держу его щеки дрожащими руками и шепчу:
— Я не знаю, можно ли это исправить, Ник. Ты не можешь склеить разбитое сердце. — Я отстраняюсь и наблюдаю опустошение на его красивом лице. Прикасаюсь к его шраму на брови и продолжаю: — Мое сердце было разбито до того, как я встретил тебя, Ник. Причина не только в том, что произошло. И нет, я не выйду за тебя замуж из-за твоего чувства вины.
Он выглядит таким же разбитым как я, когда говорит мне:
— Ты — моя девушка навеки. Если ты покинешь меня, ты всегда будешь той, которая ушла. Я никогда не найду снова то, что испытываю к тебе. Я люблю тебя. Пожалуйста, скажите мне, ты все еще чувствуешь что-то ко мне. — Он смотрит в мои глаза и умоляет: — Пожалуйста, детка, пожалуйста. Я умоляю тебя. Скажи мне, что это не конец.
Это самые красивые и мучительные слова, что мне говорили. Это мучительно, потому что я не знаю, смогу ли сделать что-нибудь.
Я отвечаю спокойно:
— Ты не можешь разлюбить кого-то в один день, Ник. Конечно, я люблю тебя. Ты — мой мир. Но иногда любви недостаточно. Ты слишком сильно ранил меня. Ты хочешь детей, я — нет. — Я делаю слабый вдох и продолжаю: — Ты не имеешь ни малейшего представления, насколько я разбита. Мне нужна помощь, Ник. Не соглашайся на порченый товар. Ты достоин самого лучшего. И это не я. Даже близко, милый, — я заканчиваю шепотом и вдруг хочется плакать.