Страница 76 из 108
— Да и я о вас мало что знаю, господин мой, — ответил я. — Вот и поговорим, тут безлюдно. Но только давайте ускоримся, нам всё равно в лесу ночевать, так хотя бы не в потёмках туда прийти.
И мы двинулись к далёкой кромке елового леса.
Стоянку я выбрал подальше в лесу, чтобы костра нашего никому видно не было. Расположились на крошечной полянке, окружённой огромными, не в одну сотню лет елями. В полях, наверное, ещё довольно светло, солнце закатилось, да закат краснеет. Здесь же, в лесной чаще, стояли густые сумерки. Руку протянешь — едва пальцы видны. Под ногами чуть слышно поскрипывала прошлогодняя сухая хвоя и слегка шелестел молодой подлесок.
Ну, как развёл я костёр, сразу посветлее стало. Велел господину хворост подкидывать, а сам срубил рогульки подходящие и перекладину для них. С водой тоже повезло — бочажок неподалёку нашёлся, и вода была в нём довольно чистая. Так что вскоре уже котелок дымился, а я отмерил в жестяную кружку ячменной крупы. В животе уже побулькивало — ведь за всеми сегодняшними потрясениями как-то не до ужина было.
И тут впервые подумал я об оставшихся. С ними-то что? Алай, Дамиль, Хайтару, Халти. Неужели приглядские их в темницу увели? А вполне возможно. Даже не просто возможно, а именно так и есть. Вдруг из них кто-нибудь знает, куда господин Алаглани намылился? Вдруг о чародействах его кому-то ведомо?
Холодом меня обдало, хоть и у костра сидел. Ну ладно Хайтару, увидят, что дурачок и толку с него меньше мизинца. Дамиль — ещё туда-сюда. А вот Халти и особенно Алай… Халти — не просто слуга, ученик он лекарский. Всюду в городе господина сопровождал, когда тот оперировал или осматривал больных. Значит, приближен, значит, может и тайны знать. Алай — ещё хуже. В розыске ведь Алай, и наверняка его опознает какая-нибудь сволочь. За два года он, конечно, чуток изменился, подрос, но вряд ли настолько, чтобы знающие его в лицо не разобрались.
Надо было с собой его брать, вот что! И скрутило меня стыдом, что и не вспомнил о нём, господина спасаючи. Да, конечно, всё внезапно случилось, но так ведь я давно чего-то подобного ждал. Ещё с того дня, как сбежали наши повара, кота прихватив. Ну что мне стоило шепнуть Алаю, куда бечь, ежели начнётся?
— Мы вот тут сидим, — заметил я в пустоту, — кашу варим, а ребят наших повязали, должно быть. И может статься, прямо сейчас их в Пригляде и допрашивают.
— Полагаешь, это Тайный Пригляд? — подкинув сухую ветку в костёр, спросил господин Алаглани.
— Уверен, — кивнул я. — Их манера, спутать трудно. Ночные или лазутчики норилангские иначе бы себя вели. В городе бы взяли вас, оно и проще гораздо, чем из собственного дома. Нет, ясен пень, Пригляд постарался.
— Я смотрю, ты хорошо знаком с тем, как работают в Пригляде, — заметил господин.
— Учили, — сухо отозвался я. — Пригляд ведь нам главный враг. Но не о том сейчас речь, господин Алаглани. Вас я вывел, а ребята остались у них в когтях. И о том надлежит нам думать, как вызволить их.
Аптекарь откликнулся не сразу. Подбросил ещё хворосту в огонь, посмотрел на закипающую в котелке воду. Сгорбив спину, уселся поудобнее.
— У тебя есть какие-то идеи? — наконец спросил он.
— Есть, — отозвался я. — Вы же чародей, господин мой. Чего уж сейчас-то в прятки играть. И в лесном доме Арихилай этот рассказал, как вы над ним ритуал творили, и я много чего приметил. Семь лет назад ведь всё только началось, так? Только за полгода, смотрите, чего было. Вдове Анилагайи сына из темницы вытащили? Вытащили. Купца Бааихарая заколдовали? Заколдовали. Графёнышу этому Баалару помогли, вернули ему брата молочного Алиша? Вернули.
— Ну, положим, только разведал, где мальчишку держат и кто… — заметил господин. — А вот возвращал не я. Опередили меня, и я даже догадываюсь, кто.
— Потому что вам бы колдовской силы не хватило, — согласился я. — В Гоххарсе чародеи сильные, и с ними только те справятся, кому вообще никакие чары не страшны.
— А то я не понимал, — усмехнулся он. — Всё я понимал. И про тебя всё понимаю… ну, пускай не всё, но многое.
— Не обо мне сейчас разговор, — не дал я ему уйти в сторону, — а о том, что вы и поныне чародей, и ведомы вам тайные искусства. И потому должны вы сейчас чарами своими ребят спасти. Они ж слуги ваши, вы их в дом свой взяли, под свою руку. И пока не кончилась их служба по вашей ли, по их ли воле, вы в ответе за них.
— Вскипело, — сказал господин. — Давай-ка я сам заварю, я тоже ведь умею. Солдатская жизнь научила… Ну а что касается твоих слов… Ты мне одно только ответь. Если правильно я про тебя понимаю, кто ты и откуда, то как ты можешь просить меня о чародействе? Разве не запрещено сие уложением Вторых Врат?
Братья, не шумите! Я не хуже господина Алаглани знал, что никакой помощи у тёмной стороны просить нельзя. Но не всё так просто. Во-первых, вспомните, что говорит предание о старейшем брате Лугиазери, который духом своим связал демона, оседлал и прилетел на нём в Тмаа-Гридаи, где как раз Вторые Врата и заседали. А не поспел бы он туда вовремя, то и приняли бы уложение о том, что Творец Изначальный есть душа вселенной, и без вселенной не было бы и Его Самого, как без тела не бывает и души. Хорошо было бы? Потом, ещё и премудрый брат Сиахарги, изгнав демона из короля Ибудаси Пятого, не пустил его, демона то есть, в бездну, а велел пожечь лоригельские войска, кои безумный Ибудаси в свою страну пустил разбойничать.
Во-вторых, не забывайте, что я не просто болтал тогда, а работал. Мне нужно было узнать, что ответит господин, и насколько близок окажется его ответ к моим догадкам.
— Запрещено, конечно, — согласился я. — Но у нас говорят: нужда превыше чести. Раз уж вы целых семь лет чары творили, так одной больше, одной меньше… а дело-то благое свершите. Ребят от муки спасёте. И за то будет вам от Изначального Творца некоторое снисхождение.
— Вот и я когда-то думал так же, — сообщил он, помешивая варево выструганной палочкой. — Нужда превыше чести. И кажется, что ещё один раз ничего не решает. Но это опасная дорога. Чем дальше по ней прошёл, тем меньше ответвлений, и в какой-то незаметный момент оказывается уже некуда свернуть.
— И всё же, — вернул я его мысль куда следовало, — можете ли вы ребят из приглядской темницы вынуть? Как вынули Хаузири, сынка той вдовы, Анилагайи?
— Не могу, — вздохнул он. — Я почти пуст, и пополнить силу невозможно. Кончился я как чародей, Гилар.
— Ну почему же невозможно? — усмехнулся я. — А здоровье мне проверить? Поинтересоваться, что душу мою грызёт? Я-то вот он, рядом.
— Догадался, значит? — голос его наполнился грустью.
— А то как же! Сперва выяснил я, что к лекарскому искусство эти проверки ваши никакого отношения не имеют. Сообщили мне то знающие люди. Потом понял, что имеют они отношение к чародействам. Ну а дальше несложно было мозгами пораскинуть и сообразить, что к чему.
— Да, Гилар, — он склонился над котелком, и я сейчас не мог видеть его лица. — Да, это правда. Я действительно получал силу из вас, моих слуг. Но совсем не тем путём, о коротом ты подумал. Всё на самом деле сложнее…
— А вы расскажите, — предложил я. — Ну какой вам смысл скрывать? Теперь-то, после всего?
— Чтобы там, куда мы направляемся, меня сожгли на столбе? — спросил он глухо.
— Господин мой, если бы вас хотели сжечь, то сожгли бы ещё осенью, — ответил я сущую правду. — Как только ваше чародейство перестало быть догадкой и сделалось твёрдо установленным. Да только вы нам для другого нужны…
— Вот этого «другого» я боюсь не меньше костра, — помолчав, откликнулся он. — Хотя и понимаю, что выбора нет. Слишком далеко зашел. А с вами, может, ещё и не худшее, что могло бы случиться.
— Так ближе к делу, — попросил я. — Насчёт силы…
— Интересный какой допрос получается, — хохотнул он. — Вроде кое-что положенное есть — ночь, костёр… А вот в остальном обстановка не соответствует. И уж чего я никак не мог ожидать, так это подобного тебе следователя…