Хроника Аравии

Столь длительное воздействие высоких температур плохо сказывалось не только на командах кораблей, но и на содержание их трюмов. Несмотря на все ухищрения мореходов, неудержимо портились запасы провианта и воды. Положение было трудным, но небезвыходным. Ранее прошедшие испытание аравийской жарой моряки Александра могли справиться с возникшими трудностями, но темное суеверие разлагало их души. Большая часть мореходов, если не говорило, то думало, что во всех их бедах был винен черный колдун, с которым их свела судьба, едва корабли миновали злосчастный пролив.

Взяв под свою руку Сабу, Александр быстро навел порядок в столице Счастливой Аравии. Дав солдатам всего один день на разграбление, монарх призвал воинов к порядку и принялся налаживать отношение с местной знатью.

Выказанная Александром милость к покоренному народу, обернулась ему сторицей. Уже на третий день после взятия Сабы, к Александру устремились представители местной знати. Неся монарху свои дары, они выказывали ему свою преданность новому властителю. Он благосклонно их принимал подношения и одно из них, было воистину царским.

Сабийский правитель перед своей смертью приказал убить всех членов своей семьи, чтобы они не достались македонцам. Палач добросовестно умертвил весь гарем правителя и его отпрысков. Единственно уцелевшей в этой резне оказалась одна из дочерей по имени Македа. От ножа палача её спас старый евнух, вырастивший девушку и относившийся к ней как к родной дочери.

Её он и привел к Александру после взятия столицы, когда мир и порядок воцарился на улицах столицы. Евнух явил девушку глубокой ночью, закутав ее в темное покрывало, предварительно заручившись согласием Александра.

Что произошло той ночью между македонским царем и сабейской принцессой, никто не знал. Но на следующий день, царь объявил о том, что собирается жениться на принцессе Македе, которой в честь чего он даровал ей титул правительницы Сабы.

Это решение царя неслыханно обрадовало арабов. Испытав на себе силу и мощь царского войска, они были безумно рады союзу двух царственных особ, который позволял сабейцам сохранить лицо перед соседними арабскими племенами. В отличие от арабов, македонцы отнеслись к решению своего царя как к очередной причуде. Их больше заботил ремонт кораблей, пополнение запасов провианта и воды, и утехи с местными женщинами. Александр дал им две недели, прежде чем моряки продолжать плавание в неизвестность.

Свадьба Александра и Македы была пышной и торжественной. Присутствующие на торжестве македонцы только удивлялись, с какой легкостью и непринужденностью вписался их царь в местную реальность. Как настоящий восточный деспот, он казнил и миловал своих новых подданных и те поклонялись ему с большой охотой и почтением.

По окончанию свадебного торжества длившегося целую неделю, старухи повитухи после осмотра Македы, торжественно объявили о том, что молодая царица понесла, и это вызвало настоящую гордость монарха. Вспоминая Роксану, которая решилась родить от него сына лишь в Вавилоне, государь по достоинству оценил усердие и понимание его новой жены, которая все эти ночи упорно не отпускала его от себя.

Перед тем как покинуть Сабу, Александр собрал во дворце местную знать и объявил им свою царскую волю. На время его отсутствия, верховная власть переходила к царице, до тех пор, пока рожденный ею ребенок не достигнет совершеннолетия. В помощь своей жене Александр оставлял отряд воинов под командование Эврилоха и несколько кораблей. Оставленным в Сабе воинам, царь обещал прислать смену сразу по прибытию флота в Египет.

После того как македонские корабли миновали пролив, на противоположном африканском берегу удобную бухту способную вместить все царские корабли. В перипле Нефтеха она не значилась и движимый тщеславием, Александр решил исследовать её и расширить описание морских берегов.

Находясь в Сабе, македонский царь не только вкушал прелести молодого тела своей жены, но и занимался расспросами, благо Македа оказалась хорошей рассказчицей. Именно от неё Александр узнал об африканском торговом пути сабейского государства. Македа указала примерное расположение арабской фактории, через которую в Сабу черные эфиопами доставлялась слоновая кость, перья птиц и золото.

Следуя указанию своего царя, солдаты Лисимаха сошли на берег, обнаружили факторию сабейцев и разграбили её. Как и говорила Македа, там оказался солидный запас слоновой кости, куски самородного золота и пряности. Все это было перевезено на корабли, вместе с маленьким чернокожим колдуном, что вместе со стражей сторожил сокровища фактории.

Покрытый массой всевозможных амулетов и украшений, он показался солдатам Лисимаха забавным трофеем для развлечения царя и наварха. Доставленный на корабль, он принялся прыгать по палубе, потрясая руками и строя морякам различные физиономии. Вначале это вызывало у македонцев смех, но едва перед ним появился Неарх, как поведение колдуна моментально преобразилось. Выхватив из складок своего пояса длинный костяной рог неизвестного животного, он с торжествующим криком бросился на наварха.

Намерения черного колдуна не вызывали сомнений и стоявший сбоку от наварха солдат без колебания ударил его своим копьем. От сильного удара он выпустил из рук оружие и, повиснув на древке, он тонко пронзительно завыл. Из пробитой груди колдуна на палубу хлынула кровь, на губах появилась темная пена. Жизнь стремительно покидала его маленькое тело, он колдун не собирался сдаваться. Негнущимися руками он вытащил из-за пояса мешочек с какой-то трухой, вывернул его и прокричал непонятное проклятие.

Без всякого раздумья, гоплит поднял дрыгающегося на копье колдуна и мощным броском швырнул его за борт. Досадный инцидент был исчерпан, но так случилось, что со следующего дня, на македонцев обрушился жар нубийской пустыни.

Поначалу, мореходы мужественно боролись с обрушившейся на них бедой. Несмотря на пыль и мелкий песок пришедших из глубин Африки т нещадно достававших путешественников, норовя набиться ум в глаза, уши и нос, они мужественно плыли вперед. В борьбе с этой напастью продлилось два дня. На третий день воздух стал чистым, но вместе с этим наступил полный штиль и корабли пошли на веслах.

Из-за нестерпимой жары у гребцов участились обмороки и тепловые удары. Число гребцов сократилось и вместе стремительного продвижения на север, корабли стали ползти. От палящего солнца борта судов буквально раскалились. Из корабельных досок стала выделяться смола со свойственным ей специфическим запахом. На нескольких кораблях случились случаи самовозгорания, которые по исключительному везению не закончились их гибелью.

Воизбежания подобных случаев, Неарх приказал обливать борта и палубу кораблей забортной водой. Это помогло сохранить корабли, но ещё больше уменьшило число здоровых людей. Выделенные для этой работы матросы падали в обморок от длительной работы в изнуряющей духоте.

В дополнение ко всем бедам, что выпали македонцам в этом море, на тех немногочисленных островах, что попадались им, не было хорошей воды, как и возможно отдохнуть от сводящего с ума зноя. Все эти невзгоды медленно но, верно довели душевное состояние моряков Александра до критической точки, за которой был только бунт.

Сам царь прекрасно знал и понимал, что твориться на кораблях. Вовремя узрев грозящую экспедиции опасность, вызвал к себе Неарха, чтобы обсудить создавшееся положение.

— Только не говори мне о проклятии черного колдуна, Неарх. В эту злостную глупость, по-моему, поверили даже Лисимах и Деметрий. Сегодня утром, они предложил мне провести очистительный обряд и принести жертвы великим богам. Надеюсь, что тебя это поветрие обошло стороной.

— Я рад твоему боевому настроению, государь. Хорошо зная моряков, я могу уверенно сказать, что главное, заставляющее их продолжать плавание — это ты. Вернее сказать их вера в тебя, в твое божественное предназначение, которое не позволяет вспыхнуть мятежу на кораблях. Я тоже верю в тебя, но боюсь, что в скором времени к словам Лисимаха придется прислушаться — откровенно признался царю мореход.