Хроника Аравии

Потеряв около тридцати человек убитыми и вдвое больше ранеными и покалеченными от сбрасывания с коней всадников, локры отступили. Атака локров провалилась, но и удар македонской кавалерии не достиг своей цели. Уступив честь победы над врагом афинским гоплитам.

Правый фланг македонцев от удара вражеской кавалерии был спасен, но и удар их кавалеристов не достиг своей цели. Привычно разогнавшись, в коротком бою дилмахи разметали своего противника, но вот разгромить афинских гоплитов, они не смогли.

Командующий ими Леоннат, вместо того, чтобы развернуться и ударить по клину Фокиона с тыла, как ему и было приказано, изменил направление удара. Неверно посчитав, что вооруженные копьями катафракты и имевшие только мечи дилмахи обладают почти равной ударной силой, он решил ударить во фланг противнику.

Что было причиной подобного решения, просто ошибка или что-то личное, неизвестно. Так или иначе, но Леоннат изменил приказ Птоломея и жестоко просчитался. Смяв передние ряды противника, македонцы не смогли развалить строй гоплитов и завязли. Мечи хороши в конной схватке, против пельтеков или лучников, но не против гоплитов.

Оправившись от удара, афиняне не только остановили напор врага, но и стали активно теснить дилмахов. Завязалась яростная схватка, в которой дилмахи лишились своего командира. Опознанный по богатым доспехам, сражающийся в передних рядах Леоннат стал главной целью греческих воинов. Ранив лошадь стратега, они смогли выбить его из седла, а когда стратег упал на землю, добили.

Смерть командира дилмахов, стала перелом моментом атаки. Кавалеристы полностью утратили наступательный порыв и стали выходить из боя.

Если бы в этой битве, Птоломей ставил только на удар дилмахов, то победителями оказались бы греки. Отразив нападение Леонната, афинские гоплиты с удвоенной силой стали наседать на гипаспистов Мазия, которые держались из последних сил. Казалось, что уже ничто не сможет помешать богине Нике, вручить лавровую ветвь воинам Фокиона. Однако у регента Македонии имелись и другие планы ведения битвы.

Отдав весь свой левый фланг во власть Леонната и Мазия, сам Птоломей остался на правом фланге, опасаясь прорыва вражеской конницы. Когда же кованые шипы вместе с легкой кавалерией и пельтеками заставили локров отступить, Птоломей решил сам атаковать врага, пока он не успел восстановить свое фланговое прикрытие.

Перестроив гипаспистов, он тем самым открыл своей легкой кавалерии дорогу, свободную от коварного оружия. Ринувшиеся в проход конные стрелки, без особо труда обратили в бегство жидкий заслон локров, который скорее обозначал свое присутствие, чем присутствовал.

Ободренные успехом, кавалеристы Птоломея окончательно рассеяли вражеских всадников, но не занялись их преследованием. Выполняя приказ стратега, они обрушились на гоплитов Фокиды, противостоявших на этом фланге македонцам.

У жителей маленькой, но гордой Фокиды был свои давние счеты с северным соседом и, особенно с царем Филиппом. Принуждая греков к общему походу против Персии, македонский правитель безжалостно растоптал достоинство и интересы фокейцев. И едва стало возможным отомстить македонским варварам, Фокида тут же выступила против заклятых обидчиков.

По своей решимости и желанию одержать победу в этом бою, фокейские воины ни в чем не уступали противнику. Смело, и отважно бились они с гипаспистами Птоломея, но стрелы македонской кавалерии, бившей им прицельно в спину, заставили фокейцев отступить.

Медленно, словно раненный лев, ещё способный ответить ударом на удар, покидали они, поле боя, под натиском врага. Напрасно командир фокейцев Клеомен пытался остановить солдат и вернуть их в строй. Яростный натиск врага с фронта и удар с тыла, были слишком сильными аргументами для защитников греческой демократии. Левый фланг греческого войска рухнул и гипасписты без малейшей задержки ударил по стоявшим в центре мегарийцам, беотийцам и коринфийцам.

С самого начала они мужественно держались под ударами смертоносных македонских копий. Свято веря в то, что жертвуют своими жизнями на благо общего дела, воины без страха и упрека, вставали в передних рядах фаланги, занимая места своих павших в бою товарищей. Фаланга греков трещала под натиском врага но, несмотря, ни на что сражались.

Возможно, они бы даже и выстояли под давлением македонской фаланги и потом аэды сложили бы в их честь торжественные гимны. Все могло быть, однако появление гипаспистов полностью изменило положение дел. Разгоряченные победой над фокейцами, они напали на коринфян, и те не выдержав удара, обратили в бегство.

Делая расстановку войска, прекрасно зная, что такое фаланга сариссофоров, Фокион поставил в центр максимальное количество воинов, которое он мог себе позволить. Именно благодаря этому, македонцы долго не могли разгромить центр. И даже когда это случилось, толпы беглецов, на некоторое время прикрыли собой афинских гоплитов, отважно бившихся на правом фланге.

Ведомые в бой лично Фокионом, они были в шаге от победы над гоплитами Мазия и сарисофорами Пелея. Даже с разбитым и бегущим центром, афиняне сохраняли шансы, если не на победу, то на почетную ничью. Ещё немного и в бегство обратились бы македонцы, но повторная атака дилмахов, перечеркнула все их достигнутые успехи.

Ветераны Леонната блестяще показали, что они по праву считаются покорителями не только Азии, но и всей Ойкумены. Лишившись командира, отброшенные врагом, они не отошли на безопасное расстояние и там не стали дожидаться исхода сражения. Взяв на себя инициативу, командиры среднего звена смогли быстро собрать разрозненные силы македонской кавалерии и нанести по врагу новый удар.

На этот раз все было сделано как того требовал от Леонната Птоломей. Удар пришелся под самое основание греческого клина. Озлобленные и рассерженные дилмахи, так сильно ударили по врагу, что афиняне быстро сломались под их натиском и побежали.

Бежали быстро, стремительно, не оставляя своему полководцу ни малейшего шанса на какой-либо успех. Напрасно Фокион попытался остановить воинов собственным примером. Потрясая копьем, он в отчаянии шагнул навстречу коннице врага но, не пройдя и пяти шагов, упал, получив сокрушительный удар мечом по шлему.

Только храбрость солдат, искренне любивших старого полководца спасла Фокиона от гибели под копытами вражеских лошадей. Смело бросившись на защиту рухнувшего стратега, они сначала оттащили его в сторону, а затем благополучно вывели с поля боя.

Македонцы могли окружить противника и тогда, число беглецов из-под Фермопил было бы куда меньшим. Однако грекам повезло, благодаря жадности ветеранов Леонната.

Разгромив афинян, дилмахи вместо того, чтобы продолжить свой натиск и идти на соединение с гипаспистами Птоломея, бросились грабить лагерь противника. Порядком, поиздержавшись в дороге, они надеялись поправить свои финансовые дела за счет противника.

Расчет ветеранов оказался верным. Они захватили богатую добычу, включая палатку Демосфена, который трусливо бежал с поле боя, бросив оружие, чтобы было легче бежать. Однако благодаря их недальновидным действиям, Птоломей лишился возможности полностью уничтожить силы коалиции, раз и навсегда.

Из-за жадности дилмахов и понесенных потерь, он не мог двинуть войско на Афины, хотя момент был благоприятный. Разгромив противника, регент остался под Фермопилами и, зализывая раны, стал ожидать прихода Кратера с главными силами.

По всем расчетам, ждать нужно было немного, однако тут вмешался северный фактор в лице буйных фракийцев. Замиренные царем Александром в самом начале его царствования, они смирно сидели на своих землях все время его похода. Ни одно фракийское племя не пересекало границ Македонии, но стоило лишь прийти известие о смерти великого царя, как фракийцы моментально преобразились.

Наличие в Пелле Птоломея с войском, вначале сдерживало их от соблазна набега. Но вот регент покинул Македонию, и теперь уже ничто не могло помешать фракийцам, нанести нежданный визит.