Хроника Аравии

Седая гадалка ничуть не встревожилась неожиданным визитом правителя Македонии посреди ночи.

— Безродная служительница безмерно рада визиту высокого господина в своем скромном жилище, — почтительно сказала гадалка, поклонившись в ноги Антипатру, — чем я могу помочь тебе?

— Ты прекрасно знаешь, Эропа. И чем, скорее тем лучше, у меня мало времени — раздраженно бросил Антипатр.

— Тогда задай нужный вопрос господин и недостойная твоего взора раба приступит к своей работе — сказала женщина и словно из воздуха, в её руке возник старый кожаный мешок.

Там находились специальные кости, по которым гадалка могла ответить на задаваемый ей вопрос. Именно ответ на вопрос, а не предсказание будущего была способна Эропа.

Антипатр несколько раз обращался за советом к гадалке и всегда получал нужный ответ. Эропа верно предрекла ему победу над спартанским царем Агисом и матерью Александра Олимпиадой, а также предрекла неудачу Зопириона в походе на скифов. Вся сложность гадания заключалась в том, что Эропа могла только раз в год гадать обратившемуся к ней за помощью человеку. Ранее формулирование вопроса для Антипатра не доставляла большой трудности, все было предельно просто. Теперь же, он терялся в его формулировке, так как хотел получить как можно больше ответов.

Пока склонившаяся над своим мешком гадалка шептала заклинания, мысли лихорадочно метались в голове у Антипатра одна за другой подобно рою пчел. Но когда Эропа замолчала и, подняв глаза, требовательно посмотрела на македонца, он заговорил властно и неторопливо.

— Расскажи, что ждет меня в близком будущем? — приказал Антипатр и сразу же из мешка прорицательницы на стол вылетел град костей. Покрытые загадочными черными знаками они глухо ударились о грязную столешницу, раскатились по ней и, застыв в причудливом узоре, вынесли свой вердикт старому стратегу.

Склонившись над рассыпанными костями, гадалка стала торопливо читать тайные знаки богини ночи Гекаты.

— Высоко взойдет твоя звезда, господин, ох высоко. Будешь повелевать теми, кто сейчас выше тебя и они будут безропотно исполнять твою волю. Многие из них будут завидовать тебе, но никто не сможет противостоять твоей воле и власти, господин — стала вещать гадалка, радуя сердце Антипатра.

— Великие Мойры благоволят тебе, и враги ничего не смогут про… — Эропа неожиданно запнулась и резко пригнула голову, стараясь лучше рассмотреть выпавший символ.

— Что там мои враги!? — не сдержался Антипатр, но гадалка пропустила его вопрос мимо ушей. Она перебегала взглядом со встревожившего её знака, на его соседей.

— Так, что там?! Говори! — потребовал регент, почувствовав неладное.

— Твои враги не могут доставить тебе вреда и хлопот. Один из них не может покинуть свой дом, хотя очень желает того. Другой недруг сейчас за большой водой и не скоро сможет вернуться оттуда, если вообще вернется. Но есть ещё один твой недруг, господин. Он мал по своей силе и значимости, но ты можешь споткнуться об него и упасть.

— Кто это? Чем занимается? Где мне его искать?!

— Увы, господин. Символы только говорят, что он есть и его следует опасаться.

— И это всё!? — возмущенно уточнил Антипатр.

— Он не нашей крови господин и ему известная тайная сила. Она мала, но она есть — извиняющимся тоном сказала гадалка.

Регент погрузился в раздумье, стараясь осознать услышанное предсказанье. Он неторопливо прошелся из угла в угол в тесном жилище гадалки, а затем остановился у стола с гадальными костями Эропы.

— Значит, у меня есть маленький, но таинственный враг? Очень хорошо! Значит, поборемся, а то как-то даже скучно без борьбы — уверенно изрек стратег и шагнул к двери.

Он на мгновение задержался в проеме и, не оборачиваясь, бросил гадалке одно только слово: — Прощай!

— Прощай, господин — молвила в ответ Эропа, но Антипатр уже пропал в ночи. Приняв решение, он уже скакал в Пеллу, начиная новую страницу своей жизни.

Однако если новый хилиарх только намечал свои планы действия, то великий царь Азии уже вершил их с полным размахом. Вавилонская хандра полностью прошла и потрясатель Вселенной, наслаждался строительной деятельностью, созидая новые города с гордым именем — Александрии.

Создав в рекордно короткие сроки основу морского порта на острове Икара, Александр тотчас оставил свое детище. Он повел свою многовесельную армаду к острову Тил, намериваясь как можно скорее открыть новый торговый путь из Индии в Вавилонию.

Открытый Арехием остров Тил сразу покорил своей красотой мореходов. Все было абсолютно, таким, как описывал о нем кормчий. Песочные пляжи, прекрасный климат, масса всевозможной растительности, делали его благодатным островом.

Жаркий ветер пустынь, чудным образом гармонировал с прохладой моря, создавая погодный комфорт. После прибрежных солончаков Аравии, на которые по приказу царя несколько раз высаживались воины, Тил действительно выглядел воистину райским уголком.

Постоянного населения на острове практически не было. В основном на острове находились ловцы жемчуга, прибывшие на Тил с берегов Аравии. Преодолев на своих небольших лодках неширокий пролив, они поселились на морском берегу в хижинах на сваях. Собрав свою дань с прибрежных вод, они покидали остров, уступая место другим искателям жемчуга.

Первыми к острову подошли две триеры с легковооруженной пехотой и греческими наемниками. Высадившись на берег, они принялись грабить ветхие лачуги ловцов жемчуга, после чего предавали их огню. С этого момента Тил переходил под власть царя Александра, и воины жестоко пресекали воровство его собственности.

Огненные факелы подожженных лачуг, стали отличным ориентиром для остальных кораблей царского флота. Пристав к берегу, они торопливо опустошали свои трюмы от людей, порядком истосковавшись от однообразия корабельной жизни. Подобно муравьям, проснувшимся после зимней спячки, они стремительно расползались по райскому острову, каждый по своим делам.

Воины начали разбивку лагеря, который по замыслу царя в последствие должен был превратиться в крепость. Мастера и рабочие принялись искать удобное место для будущего порта, географы приступили к изучению и описанию чудесного острова.

Не отставал от своих подданных и сам Александр. Разбив на берегу моря походный шатер, он с головой ушел в работу, постоянно принимая доклады и отдавая распоряжения. Переговорив с Лисимахом и дав добро на проведение учения его воинов, царь тут же отправлялся вместе со строителями к выбранному ими месту порта. Согласившись с их мнением и собственноручно вбив в землю первый колышек новой Александрии, он возвращался в шатер, где его уже ждал Неарх с докладом о состоянии кораблей требующих текущего ремонта.

Вникнув в дела флота, Александр обедал, а его уже ждали географы, спешившие поделиться с монархом своими открытиями. В глубине острова они нашли развалины древнего храма, стены которого покрыты причудливыми письменами. Это не были в привычном понимании ученых буквы. Послания были запечатлены в виде затейливых фигурок быков, людей, рук, ног или весов. Возбужденные географы строили одно предположение за другим объясняющее их открытие и, слушая ученых, царь очень пожалел, что с ним нет Нефтеха. Ядовитый скепсис египтянина всегда действовал на придворных географов самым благоприятным образом, фонтан их идей быстро затухал и переходил в конструктивное русло.

Но бритоголового жреца царь вспоминал не только как усмирителя научной братии. Главной ассоциацией Александра с именем Нефтеха был Кассандр, сын Антипатра. Согласно своему положению, вечером он должен был делать доклад, как начальник походной канцелярии царя.

Встречаясь с Кассандром на Икаре, Александр внимательно следил за состоянием молодого человека, стремясь увидеть признаки отравления на его лице, но все было напрасно. Кассандр выглядел прекрасно и, глядя на его отменный вид, Александр клял нехорошими словами египтянина и его настой алацизии.

Та же история повторилась в первый день высадки на Тил. Вопреки всем надеждам монарха Кассандр, как ни в чем не бывало, явился к нему в шатер на вечерний доклад. Мысленно обрушив на голову Нефтеха громы и молнии, Александр отпустил канцеляриста, приказав себе набраться терпения, за что и был вознагражден.