Душа зла

38

Войдя в кабинет, Бролен сразу же включил электрический чайник, что свидетельствовало о том, насколько он взволнован.

И набрал внутренний номер Салиндро.

— Ларри, ты занят? — спросил он, услышав в трубке голос коллеги.

— Представь себе, я вкалываю! Только что закончил беседовать с патрульными, они все уехали. Если в окрестностях Вашингтонского парка есть хоть один белый двадцати — тридцати лет, работающий неполный день или безработный, который к тому же передвигается на «Меркури-Капри» 77-го года, мы его возьмем!

— Ларри, оставь этот «Меркури», мне кажется, мы идем по ложному следу. У меня на этот счет есть одна мысль. Можешь зайти ко мне?

Молчание длилось ровно секунду, словно Салиндро оценивал ситуацию.

— Ты не успеешь повесить трубку, как я уже буду у тебя.

Ларри Салиндро и его сто десять килограммов возникли в кабинете Бролена, когда тот наливал себе чай.

— Ладно, отозвать всех ребят? — спросил Салиндро, закрывая дверь.

— Не обязательно. Вполне вероятно, что убийца живет возле первого места преступления. Я имел в виду машину: скорее всего, это не его автомобиль.

— Откуда ты можешь это знать?

— Чаю?

Салиндро отказался.

— Я не знаю, — продолжил Бролен, — а догадываюсь.

— Опять твои ученые расклады по поводу психологии преступника? Иногда я спрашиваю себя, почему они не пригласили тебя на работу в ФБР…

— Я серьезно, Ларри.

Бролен встал и подошел к большой доске, занимавшей часть стены. В одной руке он держал дымящуюся кружку, указательным пальцем другой он ткнул в вершину пирамиды, состоявшей из записей и заметок.

— «Убийца и Ворон», — прочел он. — В первый раз они убили в лесу, в уединенном месте, где нет никаких свидетелей, заранее позаботившись о том, чтобы обработать халупу меркаптаном. Они ничем не рисковали, все было тщательно подготовлено. На сей раз они действовали в пустом здании на необитаемой территории. И все же неподалеку оттуда есть и другие дома, где живут люди, и по улице, которая ведет к зданию Службы водоснабжения, достаточно часто кто-нибудь ходит или ездит. Тем не менее мы нашли отпечатки шин возле входа в здание. Как ты думаешь, стали бы они оставлять перед дверью свою собственную машину, зная, что их могут увидеть?

— Они ведь действовали ночью, это снижает риск, — заметил Салиндро.

— Да, если они постоянно находятся в окрестностях этого здания, однако, как только информация об убийстве появится в прессе, возможно, какой-нибудь свидетель припомнит, что видел машину, заезжавшую на частную территорию. Если бы ты был настолько хитер, что использовал бы меркаптан, чтобы удалить из дома случайных сквотеров в первом случае, то, как ты думаешь, стал бы ты везти свою жертву через район особняков в собственном автомобиле?

— В самом деле, маловероятно.

— Они поступили проще, полагаю, «Меркури» — машина жертвы.

И Бролен сделал на доске еще одну пометку: «Автомобиль второй жертвы „Меркури-Капри“ 1977 года выпуска?»

— Это поможет нам установить ее личность. Митс отправил запрос в базу данных владельцев «Меркури» 77-го года, охватывающую всю территорию штата. Если повезет, мы получим имя, которое заодно окажется и в картотеке пропавших без вести.

Бролен кивнул.

— Ларри, представь, что ты убийца.

Его собеседник радостно закряхтел.

— Ты убиваешь эту девушку. Ты хитер и знаешь, что лучше всего не оставлять машину возле места преступления. Ты должен от нее избавиться и в то же время где-то оставить свой собственный автомобиль. Какое место ты бы выбрал?

— М-м-м… Полагаю, стоянку. Отлично подходит, потому что там можно бросить тачку, не привлекая внимания, пока я убиваю, а потом я могу оставить здесь же машину моей жертвы. Если мне повезет, то пройдет довольно много времени, пока брошенную машину обнаружат. Очень много времени.

— При условии, что это общественная стоянка, где никто ничего не платит. Скажем, стоянка возле аэропорта, где машины можно оставлять надолго.

— Возле аэропорта? Он находится на другом конце города, нет, это слишком далеко! Говоришь, бесплатная стоянка? Их не так-то много…

Бролен подошел к карте города. Он ткнул пальцем в точку, находившуюся всего в нескольких сантиметрах от места второго преступления.

— Ты забыл про больницу Шрайнерса и Орегонский медицинский университет — там огромные общественные стоянки. И оттуда меньше километра до здания Службы водоснабжения.

Салиндро резко встал, сердце его быстро застучало в груди, мысль заработала живо, словно он помолодел лет на пятнадцать и опять занимался патрулированием улиц по ночам.

— На твоей машине поедем или на моей?

39

Никаких сомнений: больница Шрайнерса могла бы вдохновить Ширли Джексон на написание одного из ее романов, если бы она, конечно, когда-нибудь увидела мрачный силуэт этого здания. Не то чтобы в его архитектуре было что-то пугающее, совсем нет, но необъяснимое чувство тоски сразу же появлялось у всех, кто приближался к больнице. Безликие окна, отвратительные стены — все в этом строгом облике говорило о какой-то скрытой порочности. Когда Бролен увидел это здание, свернув с Джексон Парк-роуд, он буквально ощутил спертый воздух родовых боксов, и представил себе потоки жидкости, вытекающей из тел в операционных блоках, и острую иглу шприца, вонзающуюся в плоть в поисках вены. Он не смог бы объяснить, почему в его голове возникли эти образы. Очевидно, выглядеть так в глазах людей было горьким уделом больницы Шрайнерса.

Бролен добрался до огромной стоянки, находившейся возле здания.

— Прими вправо, — заметил Салиндро. — Более логично, что убийца припарковал машину на общественной стоянке, а не на паркинге для персонала. Там проще затеряться.

«Мустанг» повернул направо и медленно покатил по дорожкам. Стоянка, действительно, была необъятной, ею пользовались пациенты, посетители и студенты медицинского университета, расположенного на другой стороне дороги.

Пэчворк из автомобилей, дремавших под бледным октябрьским солнцем, по-настоящему впечатлял. «Эту пеструю разноцветную мозаику наверняка видно из самолета», — подумал Салиндро.

Вдалеке, притягивая к себе взгляды, работала «мигалка» машины «скорой помощи». Из дверей приемного покоя, толкая каталку, выскочили санитары. Из задних дверей автомобиля почти одновременно с ними выпрыгнули двое мужчин в синих костюмах, говоривших о роде их занятий, они вытолкнули из машины носилки, на которых лежал раненый, вопивший от боли. Сквозь накрывавшую его белую простыню проступали красные пятна.

— Если говорить о смерти, я бы не хотел закончить свои дни подобным образом, — неожиданно тихо произнес Салиндро.

— Закончить свои дни как? На носилках?

— Нет, в больнице. Стонать, как все вокруг, мочиться кровью, чувствуя, как внутри поднимается ужас от осознания того, что смерть неизбежна. В окружении людей, которые четко выполняют свой долг, но которые несмотря на весь свой профессионализм воспринимают твою смерть, как один из многих переходов в Великое Безвестное. Мне бы хотелось умереть более интимно, но при этом находиться, знаешь ли, в центре внимания, чтобы вокруг моей скромной персоны крутились люди, которые, как и я, понимали бы, что все кончено, что я ухожу. Мне не нужна профессионально обставленная смерть, как это принято сегодня, в этом нет никакого драматизма.

Бролен на секунду оторвал взгляд от цепочки автомобилей и посмотрел на друга.

— Ты часто думаешь о смерти?

— Случается.

Салиндро продолжал смотреть на машину «скорой помощи».

— С возрастом начинаешь думать об этом немного больше, — добавил он. — Полвека — это кое к чему обязывает, тем более при моем режиме дня… Никакого режима дня.

Вдалеке команда санитаров исчезла в здании вместе с раненым; секунду спустя «скорая помощь» выключила «мигалку» и уехала. Все длилось мгновение, почти призрачное.