Когда боги против

- Хочешь, уйдем отсюда?

- Хочу, - выскользнула я из его объятия и направилась к выходу. Еще в начале ужина Вацлав ввел код своей карточки, укоризненным взглядом ответив на мое предложение разделить затраты по-честному.

В лифт мы вошли уже вместе, из двух предпочтя тот, что скользил снаружи здания.

- Все было настолько тяжело.... - понимающе произнес Дваржек, накинув мне на плечи летний плащ, за которым успел вернуться к столику.

- Они умирали до нас, и при нас - тоже, - выдохнула я, продолжая обманывать саму себя. - В госпитале, который развернули на одной из палуб. В катерах, которые не успевали переправлять к нам самых тяжелых. Трупы обрабатывали специальным составом и укладывали в мешках в полукилометре от посадочного стола, ставшего центром миссии спасателей. С противоположной стороны выставили походные кухни, справа и слева от них - эвакуационные пункты. Первичный медицинский осмотр, универсальные боты и дальше, по временным лагерям. И все это на наших глазах.

Я стояла, прижавшись лбом к прохладному пластику. Не замечая цветных огней, видя лишь картины, что подкидывала услужливая память. Прожектора; тьма за границами света; люди, на лицах которых оставило свой след отчаяние; дети... способные продолжать играть даже в тех страшных условиях....

-За последние девяносто лет, это второй случай падения крупного астероида на населенную планету, - вырывая меня из тех дней, слишком спокойно, чтобы это было правдой, произнес Вацлав. Коснулся плеча, потянул за собой, выводя из остановившейся кабины. - И первый, когда другие сектора откликнулись на чужую беду, предложив безвозмездную помощь.

- Это ты к чему? - уточнила я у Вацлава, благодаря его своевременному вмешательству не столкнувшись с шедшей навстречу парочкой. Эти были слишком навеселе, чтобы замечать кого-либо вокруг себя.

- К тому, - не заставил ждать ответа Дваржек, продолжая обнимать меня за плечи, - что этот мир медленно, но меняется. И ты должна гордиться тем, что принимала участие в этих изменениях, кому-то успев спасти жизнь, а кому-то просто дав надежду, что если когда-нибудь и где-нибудь....

-Только не это! - судорожно вырвалось у меня.

- Только не это, - тихо повторил за мной Вацлав, потом, развернув к себе, заманчиво предложил: - А пойдем на башню, смотреть на звезды?

Двухсотметровая стела со смотровой площадкой, прикрытой сетчатым куполом.... Ночью туда забирались только сумасшедшие вроде нас. Но... это было так соблазнительно....

- А пойдем, - тряхнула я головой, чувствуя, как уходит из сердца тяжесть. Навсегда? Это было уже не важно, потому что Дваржеку удалось произнести те слова, которые не смогли подобрать старховские психологи.

Я была среди тех, кто добавил этому миру надежды....

Глава 4.

 - Господин Исхантель, позвольте представить вам мою сестру, Марию. Она - навигатор.

Лори сияла и, наверное, чувствовала себя сейчас совершенно взрослой. В отличие от меня, настолько растерянной, что это порождало даже некоторую оторопь.

Мужчина, стоявший сейчас передо мной, вызывал какие угодно эмоции, но только не те, которые могли бы стать следствием разговоров с мамой или Алином Мареску. Привлекательный, но не столько смазливый, сколько мужественный. Одет элегантно, по последней моде, взгляд спокойный, но внимательный.

Самаринянин производил соответствующее впечатление, но без малейшего намека на возможную опасность. Я не могла сказать, что была знатоком в этой области - были в моей жизни сложности, но не столь специфичные, но определенный опыт общения с множеством людей давал право делать определенные выводы. Я их и делала. Из того, что видела.

- Мне очень приятно познакомиться с вами, госпожа Истомина, - чуть склонил он голову в приветствии, даже не делая попытки подать руку. Впрочем, на Зерхане это не было принято и среди мужчин. - Ваша сестра удивительная ученица, одна из лучших, которые у меня были.

- Я тоже наслышана о вас, господин Исхантель. - Прозвучало неоднозначно, но я не собиралась скрывать от него своих сомнений. - Мы могли бы поговорить... наедине? - после короткой паузы закончила я, игнорируя удивленный взгляд младшенькой.

Та, конечно, будет дуться - ну не любит она сюрпризы, но продолжится это недолго. В нашей семье все отходчивые.

- Не вижу препятствий к этому, - чуть заметно улыбнулся он и жестом указал на кабинет, из которого недавно вышел. - Не хотите посидеть за учебным столом?

Я помнила, что он не просто самаринянский жрец, а жрец полного посвящения (хоть и не совсем понимала, что же это значит), однако его приглашение выглядело настолько невинно, но при этом соблазнительно, что отказаться было невозможно. А приветливый, участливый тон заставлял забыть, что это я сама напросилась на разговор вдвоем.

- С удовольствием, - кивнула я, чувствуя, как на лице расплывается радостная улыбка. - Давно не ощущала себя учащейся.

Исхантель, неожиданно для меня, недовольно качнул головой:

- Вы лукавите, госпожа Мария.

Удивленно приподняв бровь и стараясь не смотреть на прислушивающуюся к нашей беседе Лору, уточнила:

- В чем же?

Он не заставил ждать с ответом:

- Вы - любознательны и не терпите косности в себе и вокруг себя. Это ли не признаки существа, находящегося в постоянном поиске нового и готового его принять?

- Хотите сказать, что для вас учащийся, не тот, кто сидит за тем самым учебным столом и впитывает те знания, которые в него вкладывают преподаватели?

На этот раз, прежде чем продолжить, он, извинившись перед Лорой, указал мне жестом на дверь кабинета. Заговорил, когда матовая полупрозрачная панель закрылась за нашими спинами.

- Вы ведь меня провоцируете, госпожа Мария? - произнес он, дождавшись, когда я подойду к окну, из которого открывался великолепный вид на небольшой сад. За ним, насколько я помнила, находились бассейн и тренировочная площадка. - И я даже знаю причину этой провокации.

Сам он продолжал оставаться у самого входа, словно предпочтя наблюдать за мной издалека.

- После того, как к вам несколько раз приходила моя мама, догадаться о моих намерениях, думаю, несложно, - спокойно, если не сказать, равнодушно, ответила я, не испытывая ни намека на страх, или что либо подобное.

Просто два человека, просто разговор.... Если забыть, что один из этих двоих - живое воплощение того ужаса, который продолжал жить во мне, подпитываемый памятью о детстве.

- Не столь уж и весомый аргумент, - заметил он, не двигаясь с места. - С тех пор, как я начал вести факультативы в колледжах, ко мне приходят только с одной целью - найти, в чем обвинить.

- Наверное, этому есть объяснение, - чуть склонила я голову, чтобы лучше его разглядеть.

Теперь, когда из окна на него падал свет, мой собеседник выглядел немного, но иначе, чем в холле. Да, мужественен, но с толикой ранимости, словно капля грусти навсегда застыла в его взгляде, в чертах его лица. Да, отстраненно самодостаточен, но с усталостью, словно невидимый другим груз лежал на его плечах, заставляя постоянно быть в напряжении.

- Вы о прошлом? - Он вздохнул, развел руками, словно пытался пояснить, что тут ему сказать не о чем, но тем не менее, заговорил: - В каждом конфликте есть две стороны. Кто может ответить со всей однозначностью, кто прав, а кто - виноват, если даже время не в состоянии расставить все по своим местам. Память - ненадежное хранилище. Документы, свидетельства.... - Он качнул головой. - Нет, Мария, в них правды тоже не найти. Они лишь отражение той действительности, которая была кому-то выгодна.

- Кому? - не забывая, о чем мы беседовали с Мареску, спросила я, с легким смятением чувствуя невероятное - я проникалась уважением к этому самаринянину.

Нет, не тем истовым любованием, которое я заметила у девушек, нехотя покидавших этот кабинет вместе с Лорой, или чувством сопричастности к чему-то великому, что видела на лицах парней, которых в группе оказалось не меньше половины, именно уважением. К его позиции, которую он отстаивал, к той справедливости, которая у него была своей.