Экстремальная зона

Комполка шумно вздохнул и в очередной раз извлек из кармана носовой платок. Было видно, что и ему этот разговор не приносил особого удовольствия, но…

— Я тоже, между прочим, Лавров, боевой офицер, — уже более жестко заявил Мозжухин, — но занимаюсь многими делами и не разделяю их на мои и не мои. Если каждый из нас начнет рассуждать о том, что ему близко, к чему у него лежит душа и как это совпадает с его личными убеждениями, знаешь, к чему мы скатимся? Раз хочешь иначе — будет тебе иначе. Что такое приказ, тебе, надеюсь, известно?

— Так точно, — официально произнес Лавров.

— Ну, то-то. Ты же у нас спец по выживанию в любых условиях, — продолжил «обработку» комполка, — и в охоте разбираешься, и в рыбалке. Свози их, покажи, что и как… С местной властью надо дружить. Ты пойми: если бы я себя вел по принципу «нравится — не нравится», то уже давно не только частью бы не командовал, а и вообще в армии не задержался бы.

— Так что — это приказ? — не сдавался Батяня.

— Да! Это приказ. Так что будь добр его выполнять.

— Есть выполнять! — с некоторой долей сарказма ответил майор.

Никакого желания возиться с губернатором у него не было, но служба есть служба. Тут уж выбирать не приходится. К сожалению или к счастью, но армия требует ответственности более жесткой, нежели на гражданке. Так что майор прекрасно понимал, что от него сейчас уже ничего не зависит.

— Ты чего? — покосился на него Мозжухин, когда Батяня громко хмыкнул.

— Да так, вспомнилось, — пожал тот плечами.

Случай, который вдруг вспомнил майор, происходил с его коллегой еще в советские времена. Часть того капитана-танкиста располагалась рядом с заказником, куда полюбило ездить партийное начальство для охоты, разврата и пьянки. Командир части приказал ему, как единственному местному из числа офицеров, сопровождать партийцев. Короче говоря, вместо того, чтобы повышать боевую и политическую подготовку личного состава, капитан был вынужден возить всю эту компанию по заказнику и помогать в браконьерстве и пьянстве. Через неделю за взятку капитан сделал себе бюллетень — здоровья для такого продолжительного «отдыха» не хватило даже у него.

— Нет, ну о чем ты говоришь, — заулыбался комполка, — я же тебе совсем о другом говорю. Как ты мог подумать, что я тебя на подобное толкаю?

— Я этого не говорил…

— Слушай, а ты в курсе, что заброшенные базы РВСН на нашем балансе? — видя, что основная задача достигнута, деликатно поинтересовался Мозжухин.

Вопрос этот, как видно, весьма волновал комполка, о чем свидетельствовали его какие-то дерганые, нервные движения.

— Законсервированные, — поправил командира Батяня, используя официальную формулировку, — да, в курсе. А что, товарищ полковник?

Ничего удивительного в том, что заброшенные нежилые базы РВСН находились на балансе части ВДВ, не было. Иногда встречаются казусы, один забавнее другого. Лавров припомнил, что в одной из морских частей на Севере, где ему не так давно довелось побывать, участок кладбища списанных ядерных субмарин находится на балансе не ВМФ, как должно было бы быть по логике вещей, а связистов.

— А про игровую зону… — сделав паузу, чуть помедлил Мозжухин, — ты в курсе?

— Есть федеральный закон, — уклончиво ответил Батяня, всем видом давая понять, что обсуждение таких законов не в его компетенции, — там все прописано.

Лезть не в свою епархию у майора не было никакого желания. Закон, конечно, — вещь хорошая, но вот только, как известно, не для всех он писан.

Комполка придвинулся ближе и понизил голос, словно опасаясь, что сказанное им может быть кем-то услышано.

— Тут дело такое. Короче, губернатор хочет эти заброшенные базы осмотреть. Возможно, они будут как-то задействованы в этом «Лас-Вегасе», — сообщил Мозжухин кое-что из намерений гостя, — я связался со штабом округа — там дали «добро». Не знаю, какие у них договоренности, да, признаться, и знать-то никакого желания нет.

— Меньше знаешь — дольше живешь.

— Вот именно, — кивнул Мозжухин, не замечая иронии, — может, себе заберут: нам меньше головной боли… Так что покажи все, что он захочет.

— Понятно… — протянул Батяня, раздумывая над сказанным полковником.

Заброшенные базы ракетных войск стратегического назначения — не в компетенции местной власти, это объекты Министерства обороны, то есть федерального значения. Губернатор может и не знать, где они расположены, разве что весьма приблизительно. Ситуация, и без того казавшаяся малоприятной, становилась еще более унылой. Но деваться было некуда, приходилось выполнять.

— Вопросы есть? — Комполка взглянул на часы и принял озабоченный вид.

— Да пока что нет, товарищ полковник, — развел руками Батяня, — буду разбираться с тем, что намечено.

— Ну, вот и отлично, — с облегчением произнес полковник, решив самую главную проблему.

Передав решение задачи в руки Лаврова, он уже не сомневался, что тот выполнит ее, как всегда, на должном уровне. Майор был известен не только своими подвигами, но и слыл человеком, относящимся к делу ответственно.

— Слушай, может тебя подвезти? — проявил отеческую заботу комполка. — Я же в часть возвращаюсь. Чего тебе с ними трястись? Давай, садись ко мне в «уазик».

— Да нет, спасибо. Я уж со своими доберусь, — кивнул Лавров на свое подразделение, усаживавшееся в грузовики. — Командир должен быть вместе с подчиненными.

— Ну, как знаешь. Детали обговорим завтра. — Комполка поднялся и направился к машине.

— Так, Семенов, ты что — спать здесь вздумал? — послышался издалека его бас. — Не высыпаемся, солдат?

Батяня усмехнулся, слыша, как задремавший было Семенов что-то бормочет в ответ, оправдываясь по поводу своего сна. Однако пора было ехать и ему. Майор поправил ремень и двинулся к грузовикам.

Глава 5

Северный сибирский город-порт являлся самым большим и мощным на всей великой сибирской реке. Это сразу было видно по стоявшим у причалов порта внушительным морским судам, многие из которых были высотой с семиэтажный дом. Река здесь уже очень широка, так что настоящая морская качка испытывается в полной мере, даже когда судно стоит.

В порт вошел небольшой контейнеровоз под флагом далекой африканской Либерии. В таможенной декларации все выглядело по-честному: на борту имелся контейнер с отработанным ядерным топливом. Тщательно закрепленный большой цилиндрический контейнер состоял из нескольких частей, или «упаковок»: вначале шел камнелитой короб, затем — защитный слой из высокопрочного железобетона. Его сменяла внутренняя свинцовая оболочка. Крышка состояла из тех же материалов, что и контейнер. На поверхности красовались всем знакомые эмблемы «радиации».

Под полом тихо работали дизели, и судно неторопливо продвигалось вдоль причалов, минуя сухогрузы, стоявшие на якорях, большие морские суда, ожидающие разгрузки. Справа под погрузкой находились так называемые «морковки» — морские транспорты ледового класса; на рейде виднелось много барж. Повсюду сновали юркие портовые катера, навстречу то и дело шли буксиры — словом, царила обычная портовая суета.

В весеннее половодье здесь в реке вода поднимается на два десятка метров. Из-за этого причалы массивны и имеют необычную форму. Здесь все было устроено, чтобы противостоять напору льда и пропустить его поверх причалов. Оборудование с нижних причалов на весну снимается и перегоняется наверх, а на крановых рельсах намораживаются ледяные бугры, чтобы их не оторвало льдинами.

Все это наблюдал стоявший на борту гражданин Великобритании Джеймс Дингли. Во всем его бесстрастном облике не отражалось никаких эмоций. Держась одной рукой за поручень, он покуривал сигару и поглядывал вокруг. Глядя на его лицо, выражавшее пренебрежение и презрительность, становилось понятно, почему порабощенные Британской империей народы так люто ненавидели англичан. Вскоре судно пришвартовалось, и британец отправился оформлять груз.

Толстый таможенник, усадив визитера напротив, стал читать поданные ему документы. Из сопроводительных бумаг было очевидно, что контейнер с отработанным ядерным топливом идет транзитом в Китай.