Свод

Джонатан, ожидаемо, полным пренебрежения жестом, вслепую, смахнул хозяйскую посуду на пол.

― Нехорошо, ― с каким-то особым цинизмом сказал, глядя на это «Ласт Пранк». ― Вы уничтожаете приданное моих сестёр.

― А вы трус! Пользуетесь моей беспомощностью…

― Прошу прощения, ― откашлявшись, наконец, проявил себя старший Шеллоу Райдер.― Ричи, мой мальчик, …может, мы с Мериан пойдём? Вот-вот вернётся мать и Синтия. Негоже им сразу сюда входить…

«Ласт Пранк», смягчаясь сердцем, посмотрел на свою сестру:

― А ты сможешь, отец?

― О, ― ответил Уил, ― думаю там, за дверью, где нет этих мёртвых джентльменов, я буду чувствовать себя гораздо лучше.

― Хорошо. Тогда дождитесь мать и Синтию. Объясните им всё, …как сможете. И оставайтесь там, пока я не договорю с этим господином. Да, Мериан, дверь на замок. Кто знает, сколько ещё сегодня может пожаловать гостей?

Старший из Шеллоу Райдеров, поддерживаемый дочерью удалился за дверь, а Ричмонд, пребывая в глубокой задумчивости, всматривался в перекошенное болью лицо гостя. Наверное, одному дьяволу было известно, что за мысли в данный момент бродили в голове этого пирата. Он молчал, погружаясь, всё глубже в омут собственных размышлений, от чего его и без того тонкие губы вытягивались в едва различимую полоску.

Шло время. Вскоре стали слышны глухие голоса в соседних комнатах. Похоже, это вернулись отсутствующие родственники Ричи. «Ласт Пранк» всё молчал. Джонатан вдруг ясно ощутил, прямую связь между задумчивостью корсара и своей собственной судьбой. Говоря проще, в данный момент пират решал, что же ему сделать с этим мнимым «торговцем»? А может быть уже давно всё решил и сейчас размышляет только над тем, как бы это поизощрённее покончить с этим ненужным ему свидетелем.

Эдванс не стал отягощать себя невыносимой пыткой ожидания и спросил напрямик:

― Вы меня …убьёте?

Ричмонд, глядя на терпящего страдания молодого человека, вдруг ухмыльнулся:

― Хм, ― простецки выдохнул он, ― не скрою, такая мысль меня посещала. Как-то в маврийской бухте старина Леонсио рассказывал мне о неком Вайне Капаке[8] ― человеке, способном примирить даже огонь и воду. Думаю, сейчас мне не помешало бы хоть немного мудрости этого неординарного человека. Хотя, если быть откровенным, и он, этот Капака ― мудрец и честнейший парень, не смог избежать предательства и вероломства. Как вас зовут на самом деле, «торговец мукой»?

― Джонатан Эдванс...

«Ласт Пранк» склонил голову и внимательно посмотрел на гостя:

― Вы плохо выглядите, Эдванс. Похоже на то, что полученные раны весьма серьёзно отягощают ваше существование…?

Джонатан поднял голову. Мелкая дрожь выдавала его непомерную слабость, а мокрое от пота лицо было мертвецки бледным:

― Я едва различаю ваши очертания, ― признался он,― поэтому, если вы имеете желание ещё пообщаться со мной, хочу вас расстроить, я вот-вот лишусь чувств. Так что уж будьте любезны, «Ласт Пранк», определяйтесь с моей участью поскорее. Уверяю вас, пока я ещё могу говорить, но уверен, это ненадолго…

― Хорошо, ― не стал спорить Ричмонд, ― тогда сразу же к делу. Кто вас прислал?

― ...де ла Вега.

«Ласт Пранк» искренне удивился:

― Оу!? А ему-то чего не хватает?

Джонатан сглотнул подступающую тошноту:

― Он говорил, что только вы знаете о том, где спрятаны награбленные корсарами сокровища Барбароссы, и вы же ими и владеете…

― Ах, вот как?! ― Ричмонд недовольно причмокнул. ― Значит, этому торгашу мало их четвёртой части? В таком случае, Эдванс, прежде чем вы позволите себе…, ― Шеллоу Райдер улыбнулся, ― как вы там выразились: «лишиться чувств», я хочу попросить вас ещё немного потерпеть и внимательно меня выслушать.

Да, ― начал пират, ― не скрою, было дело. В своё время флот под командованием де ла Вега сумел-таки изловчиться и даже загнал нас в ловушку. Да только Хайраддин не тот парень, чтобы так просто даться им в руки. Прежде чем самим отправиться на виселицу или корм рыбам, уверяю, мы, пусть даже и тяжёлой кровью, но отправили бы на дно весомую часть и их эскадры. Де ла Вега опытный вояка, и он это прекрасно понимал…

Никто не хотел той самой «большой крови», поэтому Барбаросса и де ла Вега встретились на одном из островов для переговоров. По общей договорённости каждый: и Хайраддин, и Гарсиласо прибыли в сопровождении лишь пятерых людей.

После долгой и содержательной беседы Хайраддин всё же согласился отдать испанцу за мирное урегулирование вопроса четвёртую часть того, что у него было с собой, а это как ни крути — четыре эллинских судовых сундука чистого золота. Идя на эту сделку Барбаросса тут же поклялся убраться к берегам Нового Света, а де ла Вега в ответ на это дал слово прилюдно заявить о смерти Хайраддина.

Взгляд Эдванса заметно приобретал осмысленность.

― А вот что было дальше, ― заметив это, продолжал повествовать «Ласт Пранк». — Команде де ла Вега пришлось здорово потрудиться, прежде чем они доставили свой ценный груз на фрегат. Ни одна испанская шлюпка не может поместить в себя больше двух элинских сундуков. Золото, Эдванс, чертовски тяжёлая вещь. Исходя из этого, вы вполне можете судить о величине выкупа, предоставленного нами за собственную свободу.

А теперь прикиньте сами, чего стоят речи и посулы «добряка» де ла Вега, который через какое- то время после совершения сделки вдруг почему-то посчитал, что выплаченная ему сумма компенсации теперь его уже не устраивает? Я не знаю, как этот хитрец смог убедить всех в том, что промышляющий у берегов Нового света новый Хайраддин всего лишь на всего некий пройдоха, взявший себе имя известного пирата?

Де ла Вега прекрасно понимает, что теперь ему никак не добраться до Барбароссы. А если тот ещё и заговорит, всплывёт вся правда…? Более того, я подозреваю, что для того, чтобы высокопоставленные люди делали вид, что верят в смерть Хайраддина, ему пришлось немало выложить им из собственного кошелька...

Теперь-то вам вполне понятны причины охоты за мной? Ему нужен совсем не я. Ничего не скажешь, правду говорят: «аппетит приходит во время еды».

― Это ведь не ваше золото, «Ласт Пранк»…, вы его …награбили…

― Друг мой, — криво улыбнулся пират, — уж не собираетесь ли вы меня пристыдить?

Чтобы вы не говорили, Эдванс, это моё золото и не ваше, чёрт подери, дело как я его заработал.

Вот скажите, чем такие люди, как де ла Вега отличаются от меня? Я хотя бы отнимаю излишки у богатых, а они делают это каждый день …и забирают не излишки, а последнее у своего голодного народа. Я, в отличие от всех этих господ, вовсе не тупой варвар Пасау[9] и имею некое подобие совести в лице Единого бога. Заметьте, я не делаю набожный вид, как они и их святоши, а на самом деле почитаю Его, и понимаю, насколько я грешен, делая свой выбор в сторону скользкой разбойной дорожки. Как и все мои друзья, я прекрасно понимаю, что мне, рано или поздно придётся ответить перед Ним за всё содеянное. Но, это, как говорится, уже другие разговоры.

Я вижу вам на самом деле плохо, мой друг. Скажите напоследок, что вам посулили за мою голову?

― Меня, — просипел пересохшим горлом Эдванс, — не просили вас убивать...

― О! Как великодушно. Тогда скажите, что же вам обещали…?

― Надел земли и титул…, просто за то, чтобы я нашёл вас.

― У, — вскинул брови пират, — это немало. Что ж, если надеяться на порядочность этих господ, вы получите причитающееся, ведь вы меня всё же нашли. Да только вот в свете того, что вы от меня услышали, стоит ли вам рассчитывать на чью-либо добродетель? Хотя вам, конечно же, виднее, …эй!

В это время Эдванса сильно качнуло. Он откинулся назад и ударился головой о стену.

«Ласт Пранк» бросился к нему:

― Держаться, Эдванс, ещё немного. Вы меня слышите?

― Да, ― прошептал тот в ответ, ― но …у меня в глазах всё плывёт…

― Чшёрт! — Выругался «Ласт Пранк». — Я всегда знал, что любая болтовня не несёт в себе ничего хорошего. Соберитесь, Эдванс, и дослушайте меня внимательно! От этого зависит ваша жизнь.