Страница 10 из 23
губам стакан, но чая там уже не было, и он поставил стакан на место, так и не
отрываясь от окна. Он завороженно следил за бесконечными нитями проводов, плавно скользящими вниз, чтобы затем резко взлететь на изоляторы деревянных и
стальных опор, а потом вновь упруго устремиться вниз.
Саша взяла его и свой стаканы и пошла за чаем к проводнику. Ей пришлось
немного подождать возле открытой двери служебного купе, так как этот пожилой
тучный человек был чрезвычайно занят процедурой похудания и омоложения
организма. Отодвинув на край стола здоровенный, килограмма на полтора, весь в
розовых прожилках кусок сала, хлеб, сливочное масло, а также поллитровку
Столичной9, он священнодействовал над картонной упаковкой Гербалайфа”. Сопя, выковырял пухлым пальцем из баночек нужные капсулки, собрал их штуки три на
ладонь и удовлетворенно проглотил. Почувствовав, что позади кто-то стоит, он
обернулся и узрел Сашу.
Чайку, милая?
Саша кивнула.
Одну минуточку! Только вот приму, значит, это, как прописали, по часам. Вмои
годы пора уже о здоровье заботиться. Так-с, как тут написано: ””…развести
одну мерную ложечку двумястами граммами в общем стаканом молока или сока””. Где
ж я тут соку-то возьму. А? но через секунду он с детским восторгом выхватил из
фанерного шкафчика початую бутылку вина Анапа крепкое9 и вылил остатки
мерзкой жидкости в граненый стакан, куда перед этим насыпал гербалайфского
порошка. Повернувшись к Саше, проводник ласково подмигнул ей красным водянистым
глазом. Вино, оно ить тоже сок! с этими словами он быстро перемешал мутную
взвесь чайной ложечкой и опрокинул в себя единым махом. Затем быстро ухватил
ломоть хлеба со здоровенным шматом сала и, не пережевывая, давясь большими
кусками, заглотил. Переведя дух, он назидательно изрек: Вот так-то вот три раза в день во время еды! Полезнейшая вещь, только
забывать нельзя. Пропустишь одну еду, и все лечение насмарку. Ну давайте, милая, чайку налью, извините, что ждать пришлось, дело мое стариковское: сам
ехаю, а лечусь.
Толстое одышливое существо, источая неимоверный запах перегара, плавно
покачиваясь в такт подергиванию вагона, прошло с Сашиными стаканами к титану, налило заварки, кипятку и приложило к тому горсть сахарных кубиков.
Чаек-то он в поезде хорошо!
figurepage
Проводник пересчитал полученную мелочь, отпустил Сашу со стаканами, а сам
сел за столик, пододвинул к себе сало, масло, хлеб, поллитровку и захлопнул
дверь: Все, обед, обед, обед!9. Он весело потер пухлые ладошки и продолжил
свой диетический процесс.
Когда Саша вошла в купе, Павел Ильич просматривал разложенные на столе
документы Андрюши, которые прихватил с собой, чтобы отдать документы родным, если удастся найти их в Москве. Саша прикрыла дверь и, поставив стаканы с
горячим чаем на стол, уже собралась плюхнуться на свою полку, но вдруг замерла, увидев на столе раскрытый на страничке с фотографией Андрюшин паспорт.
leftempty1
Это же Андрюшка! Откуда это у вас?! Едва не опрокинув стаканы, она схватила
паспорт со стола.
Павел Ильич удивленно посмотрел на нее.
Авы откуда его знаете?
Как откуда? Яего сестра, двоюродная, я ездила его искать. Ине нашла. Мне его
одноклассник сказал, что вроде видел его в этом монастыре, если только не
обознался, а я не нашла. Явысматривала… Словами у молчальников-то не
спросишь, а записку мою они читать не стали. Видать, их там пэтэушницы совсем
задолбали, и меня они за такую же приняли. Аон там, да? Ядолжна вернуться, я
срочно должна…
Павел Ильич отрицательно покачал головой, и у Саши похолодело внутри, когда
глаза ее встретились с тяжелым и печальным взглядом спутника.
Он вчера умер.
За окном раздался высокий и унылый гудок локомотива, мимо с лязгом понесся
товарняк. Саша открыла было рот, чтобы что-то сказать, но грохот, наполнивший
купе, не дал ей такой возможности, и она, рыдая, упала на свой диван. Несколько
минут она заходилась плачем, уткнувшись в казенную поролоновую подушку, а Павел
Ильич только молча смотрел на нее, опершись большим морщинистым лбом на
стиснутые кулаки. Локти его упирались в стол, и весь он был неподвижен и
печален. Ибессилие перед свершившимся горем делало его взгляд еще более
гнетущим и тяжким.
Как это случилось? Почему? Почему он там жил? Саша выпалила свои вопросы и
снова зашлась рыданиями.
Павел Ильич молчал.
Почему вы молчите? Ответьте же!..
Вы та самая двоюродная сестра, у которой он прожил полтора года перед тем, как…
Да, да! Укого же еще, у него больше не было никого! Андрюшка мой, Господи…
Вы знали, что он был болен?
Ядогадывалась, что он болен, но в душу к нему не лезла, думала, если это
серьезно, сам-то скажет. Он тогда сбежал от матери. Яже ехала, чтобы отыскать
его и сказать, что его мать умерла, а выходит, и он через три дня после нее…
Ой, Андрюша… Он чах после того, как ушел от матери, болел все время, но я
думала, что это обычные болячки, он вообще с детства слабенький. Она села и, продолжая всхлипывать, пожала плечами.
Унего был СПИД синдром иммунодефицита, ничего нельзя было сделать.
УАндрюши СПИД?! Откуда? Он же не…
Да нет, конечно, никаких отклонений типа наркомании или гомосексуализма у
него не было.
Унего и женщин даже вроде не было.
Не знаю точно, Саша, но гланды были однозначно.
Не поняла.
Ему гланды удаляли года четыре назад, а ночью после операции было сильное
кровотечение, пришлось делать переливание крови. Тогда и занесли с донорской
кровью.
Он мне не говорил… Может, и сам не знал тогда? Саша силилась подавить
рыдания.
Нет, знал. Просто он не хотел превращать жизнь своих родных в кошмар, поэтому, когда узнал, что заражен, то переехал от матери к вам, а когда стал
болеть, то ушел и от вас. Япомогал как мог, доставал лекарства, но чем тут
поможешь?! Вбольницу он не хотел ни за что. Иочень боялся повредить вашей
личной жизни.
Вот чудак! Какая там личная жизнь! Явообще ни о чем думать целый год не
могла, кроме как о том, куда он делся и где его искать. Записку только какую-то
стремную написал с извинениями и уехал.
Амать?
Что мать?! Он вам про нее рассказывал что-нибудь?
Нет, никогда. Из тринадцати месяцев, что мы были знакомы, двенадцать он
вообще молчал.
Ядаже не знаю, что вообще про его мать можно сказать. Это не женщина, а
профсоюзный функционер. Она всю жизнь делала карьеру и при коммунистах, и при
демократах так называемых.
Аотец? Павел Ильич пододвинул к себе стакан с чаем.
Яего почти не помню. Тихий был такой, приятный человек. Она в президиумах
заседала, а он дома отсиживался, Андрюшку без памяти любил, но сам умер, когда
тому еще и семи лет не было. Адальше стали появляться какие-то няни из деревни, старушки-родственницы… Явообще не понимаю, как он таким хорошим вырос.
Саша, очевидно, терпеть не могла свою тетку, мать Андрея.
Знаете, Павел Ильич, меня действительно всегда поражало, почему Андрюша
получился таким хорошим. Помню, в университете наш профессор по педагогике
процитировал какого-то выдающегося своего коллегу из прошлого, который сказал, что для того, чтобы воспитать ребенка мерзавцем, достаточно его баловать и не
уделять ему внимания.
Многие нечто в этом роде говорили, но вам цитировали, скорее всего, Песталоцци.
Вот-вот! Наверняка Песталоцци… Так вот, у Андрюши всегда было все что
угодно: игрушки, конфеты, деньги только мамы не было, да и вообще семьи.
Так с кем я теперь должен встретиться в Москве и кому должен передать его
вещи и документы?
Кроме меня, у него никого больше нет.