Идущий к свету

жил за три тысячелетия до маркиза де Сада.

Можно вопрос, ребе? обратился к нему Павел и, увидев задумчивый кивок

старика, спросил: Вы сами-то еврей?

Моисей отреагировал немедленным и неожиданным взрывом хохота: Что вы, конечно, русский!

Павел тоже рассмеялся:

Нет, я серьезно. За свою жизнь я слышал многое, в том числе некоторые

египетские источники утверждали, что вы все-таки бывший жрец Озириса, урожденный племянник фараона. Что вы просто выбрали евреев, дабы создать свой

народ.

Ана этот вопрос я не отвечу никогда. Да, я выбрал, я создал народ Израиля, но откуда я ни вы, ни кто иной не узнаете никогда, более того, вы даже не

узнаете, знаю ли об этом я сам. Сменя хватит того, что, видимо, обратившись к

людям от имени Бога, я взял на себя ответственность за все, что навязал людям.

Отделив их от полуживотного образа существования других народов, я привнес в их

жизнь дополнительные страдания и плачу за это. Япоздно понял, что случилось, Павел. Но что тут поделаешь?! Яустал. Итак я вошел в этот нескончаемый цикл

стариком. Физически мне тяжелее, чем вам.

Павел молчал, глядя в камин; впервые за несчетное количество лет он слушал

человека старше себя. За всю свою жизнь он узнал множество умнейших и

прекраснейших людей. Многие из них были и образованнее, и в чем-то способнее, и

даже мудрее его, но… никто не был старше.

figurepage

Знаете, что мы с вами сделали, Павел? Мы забыли ту старую притчу, которую я

записал для всех, не проникнувшись до конца ее смыслом. Это притча о яблоке, о

плоде, точнее, о плоде с дерева познания добра и зла. Она, на первый взгляд, кажется странной, как пятый постулат Эвклида. Чего, казалось бы, плохого в том, что человек узнает, что хорошо и что плохо, усвоит такие истины, как не

убий9, не укради9, но… Наш ум конечен, и только по прошествии безумного

числа жизненных циклов мы видим, что если бы человек остался животным, то не

было бы того кошмара, его попросту некому было бы осознавать. Да и мы бы не

сидели сейчас на радиоактивной яме. Он стукнул палкой по полу. Было бы чудо

жизни, безвинное зверство и все.

Беда в одном, заговорил Павел. Частицы бы9 в истории нет, ее придумал

человек, сама жизнь не имеет сослагательного наклонения, а насчет яблок вы

правы. Вы создали евреев, дав им яблоко Завет, превратившее их жизнь на

протяжении веков в сплошной холокост. Потом я в гордыне своей растолковал

язычникам, что Иисус им это яблоко уже и почистил, и порезал, и нет этому

конца… Иеще: вы были правы относительно субботы и прогресса. Явсегда помню

ваши слова, сказанные тогда в тюрьме. Непрерывное производство обогащенного

урана и ему подобной дряни это цена отказа от субботы и от запрета на

растовщичество.

Уму непостижимо, сказал старик, почему человек, познав, где добро и где зло, неизменно выбирает зло. Если душа рождается по многу раз, то, уничтожая этот

мир, люди создают ад для своих же душ завтра. Но и в этом виноваты, видимо, мы

с вами. Ирасплачиваемся, и будем платить. Идолжны платить! Вы чувствуете над

собой чью-то волю, Павел?

leftempty1

Павел кивнул.

Чью?

Великого света и случайности. Хотя, быть может, случайности и нет вовсе.

Через нее являет свою волю свет.

Оба погрузились в долгое сосредоточенное молчание. Наконец Павел встал. Он

понимал, что надо идти и оставить все мысли для следующей встречи.

Изнаете, чего жаль, ребе?

Чего?

Что нет детей… Собственных детей…

*

Кланяется, кланяется в мечети араб в малахитово-зеленом тюрбане. Иполны

тоски его бездонные глаза:

О, Аллах! Прости прегрешения мои! Прости, что говорил и думал во имя твое.

Нет сил у меня, о, Аллах! Один я в мире, и пуст он для меня! Прими же меня и

призови к себе на самый страшный суд! Сжалься надо мной, всеведущий и

милосердный!

Он встает и тяжелым шагом идет к выходу из мечети. Вновь не знает он, услышал ли его Аллах, да и может ли в этом мире слышать и внимать тот, кто, возможно, сам и есть весь этот мир?

Араб в малахитово-зеленом тюрбане вышел на порог мечети и с тоской смотрел

на проезжающие мимо автомобили, на виднеющиеся вдали высотные здания

современных иерусалимских отелей.

Саша и Павел издали обратили внимание на этого красивого человека. Они

отправились из своего дома, недавно купленного Павлом в западном пригороде, на

прогулку по старому городу, но у Саши начались схватки. Пришлось немедленно

идти к выходу в сторону Стены Плача, где Павел оставил машину. Надо было

спешить в больницу. Отведя взгляд от араба в зеленой чалме, Павел перевел

взгляд на огромный живот своей спутницы. Унего возникло ощущение, что он только

начинает жить.

Араб тоже почему-то обратил внимание именно на эту пару и долго провожал ее

взглядом. Затем, вытащив из кармана монетку, кинул ее знакомому нищему, задремавшему у входа в мечеть. Услышав звон пятишекелевой денежки, тот

проснулся и пробормотал в спину уходящему человеку: Да продлит твои годы Аллах, спасибо тебе, Магомет!

es

Нетания Москва, 19977