Страница 62 из 73
Но не было на этот раз ни встреч, ни разговоров. Да и в себя он пришел слишком резко - вскинувшись от пробравшего насквозь страха.
НЕТ! ЕЙ не должно было ЭТО сниться! Она НИКОГДА не должна была ничего такого вспомнить!..
Протяжный женский вопль разрезал тишину весенней ночи.
Не помня себя от тревоги, мужчина вылетел в коридор.
* * *
Девчонка давно уже к бородачу приглядывалась, незаметно пыталась подольститься то лишней кружкой похлебки, то зельем, а то и просто ласковым словом, чуя, что пригодится. И вот теперь пришло время...
- Храш! - окликнула шепотом, неприметным движением глаз указав на кучи бурелома, прячущие разбойничий лагерь от посторонних глаз. И, дождавшись от мужчины внимательного взгляда, потихоньку юркнула меж спутанных ветвей.
Неповоротливый, косматый Храш двинулся следом - куда заметней и громче, но до него-то как раз остальным дела не было: мало ли, нужда человека в лес погнала...
Девчонка, съежившись настороженным зверьком, поджидала его на краю зарослей.
- И что же ты сказать хотела, мелкая? - прищурил на нее бородач маленькие глазки. Может, для кого он и выглядел глуповатым, но ни один человек, действительно его знающий, на это бы не клюнул.
- Ульм, как выпьет, поговорить любит, - будто невзначай, обронила зеленоглазая, пройдясь по кустам настороженным взглядом. - Да и меня он вовсе не стесняется... - Она многозначительно примолкла, заставив Храша в нетерпении податься вперед.
- И? - не выдержал тот.
- Проболтался он как-то, что за серебрушки такие у него и мерзавца Граха на шеях болтаются...
- Продолжай, - бородач нахмурился.
- Монетка та зовется "лицензией второй степени" и открывает о-очень многие двери! А полагается она охотникам за тайнами...
Девушка замолчала, давая собеседнику возможность все обдумать.
- Что же ты такую ценную вещицу у него в постели не стащила? - нехорошо прищурился тот.
- Так он бы с меня первой и спросил! - зашипела зеленоглазая. - Воровства не прощают... игрушкам, пусть даже любимым... - она горько, как-то очень по-взрослому скривила губы.
Храш и сам отчего-то погрустнел.
- Чего же ты от меня хочешь, Лая? - вздохнул тяжело.
- Мне - лицензия Ульма, тебе - Граха, - жестко блеснули глаза девушки. - Я приготовлю сонное питье на весь лагерь, в котел с едой подмешаю... Мы с тобой особую травку пожуем, на нас не подействует... А когда остальные уснут - перережем им глотки. ВСЕМ, Храш! Останемся лишь мы с тобой, некому будет нас преследовать... За три недели доберемся в столицу, а там, коли Ульм не соврал, серебрушку нищему на воротах покажем, он направит, куда идти... Мы свободны будем, Храш! И каждый пойдет своей дорогой!..
Она выжидающе, без тени страха смотрела мужчине в лицо, зная, что жизнь ее сейчас в его руках. Коли донесет бородач главарю - умирать придется долго, в боли и унижении. Но если уж согласится...
- Почему же ты меня в это посвящаешь? - подозрительно спросил он. - Могла бы тоже своим питьем напоить...
- Ты всегда был ко мне добрее остальных, - повела зеленоглазая плечами. - Да и не... пользовался никогда.
- И что? - сверкнул Храш глазами. - Усыпила бы да бросила, а не звала, рискуя, в подельники!
Ее лицо вдруг потеряло злую решимость, стало растерянным, и оттого опять совсем детским.
- Я... не знаю, смогу ли... убить, - прошептала девушка, потупившись. - Никогда раньше...
Бородач зло выругался.
- Давно руки чешутся Ульма на тот свет отправить! - сплюнул он в прелую листву под ногами.
Зеленоглазая криво, осторожно усмехнулась в ответ...
Храш выполнил свою часть сделки. Та ночь была кровавой и жуткой.
Ульму же, своему мучителю и наставнику, мужчине, научившему ее отвращению к чужим рукам пополам с гнусной похотью собственного оскверненного тела, зеленоглазая девочка горло перерезала собственноручно...
* * *
Чужая кровь, казалось, выжгла черные узоры на ладонях.
Илл'а кричала, скулила от ненависти и страха.
От кровожадной, злой радости.
От тошноты и брезгливого ужаса...
Никогда еще сон ее не был столь ужасен!
- Тихо, тихо, девочка... - уговаривал ее знакомый голос, мягко, но крепко удерживая на грани истерики. - Плохой сон, плохие мысли... Некоторых вещей лучше вообще не помнить...
Горячие мужские руки сжимали плечи - и поначалу она было отшатнулась, забилась, вспомнив въевшееся до донышка души отвращение, ненависть к липким, грязным прикосновениям...
Но голос снова вывел ее из кошмара.
- Ты здесь, Илл'а - не там... С тобою ничего этого не было, слышишь?.. Слышишь?..
Он говорил, повторял вновь и вновь, шептал, сжимая ее все сильнее.
И ее слезы, наконец, нашли выход.
Она ревела некрасиво и громко, столь по-детски, что самой становилось стыдно.
- Лучше бы я не узнала, его, Эдан! Никогда-никогда не вспомнила!.. О Богини, Я НЕ ХОЧУ НИЧЕГО БОЛЬШЕ ЗНАТЬ!..
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. ИСПОВЕДИ. НЕВЕСТА ЛЕГКОМЫСЛЕННОГО ИЛАНА.
Каморка, скорее - тесная келья. Опрятная, но по-каменному холодная, с единственным узким окошком почти под самым потолком. Комната не для гостей - для прислуги...
Огнезор взбесился бы от такого небрежения к своей спутнице, не знай он наверняка, что Илл'а сама настояла.
Разозлилась, глупая девчонка! Уперлась...
Позволить себе, наконец, до нее дотронутся, обнять ее - стало таким облегчением!
Дьяволы возьми!
Пора было хоть самому себе признаться, что пропал он - и пропал безнадежно!
Не признавая беды, спасения не найдешь...
Илл'а не кричала больше - только бормотала и всхлипывала, по-детски отчаянно цепляясь за его рубашку. Она, кажется, совсем не осознавала себя, и оттого говорила с ним, будто прежняя...
Будто действительно вернулась...
Огнезор же укачивал ее, словно младенца. Нес какие-то глупости, забирая страх. Наводил незаметно покой и сон.
Так их и застали сбежавшиеся на шум домочадцы.
- Что там? Что стряслось? Кто кричал?.. - вопросы сыпались, мелькали белые рукава ночных сорочек.
В каморке вмиг стало тесно и шумно.
- Тихо! - зашипел на них Огнезор. - Всего лишь кошмар, чего всполошились?..
Неохотно оторвал он от себя крепко спящую девушку, осторожно уложил в кровать. Устало опустился на пол рядом, не отпуская Илл'ыной ладони. Успокаивающе гладил подрагивающие пальцы, не отрывая глаз от ее руки.
На толпящихся у двери людей старался вообще не смотреть.
Хоть бы убрались восвояси! Было бы лучше всего...
Ненадолго повисла тишина.
- Очень мило! - первой очнулась Алия. - Не будь ты тем, кем есть, после ТАКОГО должен был бы на бедной девочке жениться! Блюдет ли Храм репутацию своих жриц?..
- Мне не до твоих колкостей, Али... - голос вышел надломленным и хриплым.
- Пойдем, милая! Не ко времени... - потянула дочь за порог леди Юлия.
- Да что я такого сказала, матушка? - Алия уходить не желала. - Сама мне про приличия...
- Вот и соблюдай их! - рассердилась женщина. - Взгляни только, как ты одета!..
Даже Огнезор после этих слов не сдержал любопытства - что уж говорить о наивном Илане! И конечно, тот не мог не приметить, как нежно обтекает девичий стан тонкий батист сорочки, весьма откровенной для юной, пусть и благородной, девицы (особенно же в здешних местах, где и весной порою по-зимнему холодно!)... Лишь вдоволь покрасовавшись, Али выпорхнула за дверь, весьма довольная и собою, и взглядами жениха, что стали куда теплее, чем при первой встрече.
"Скажи спасибо своей мудрой матушке!" - иронично усмехнулся ей вслед Огнезор.
Теперь, когда суета улеглась, он тоже стал пугающе спокойным. Все мысли застыли, развернувшись с ужасающей четкостью - кристально-ясные, отчетливо-острые. Он видел, что его ожидает.