Страница 83 из 86
— А потом, значит, закусочек всяких, и не скупясь. Водки хорошей бутылку. «Абсолюта», например. Только без добавок, чистенькую. Льда. Ну, водички минеральной. И меню: мы с горячим чуть позже определимся. У нас сегодня планы покушать так, чтобы запомнилось. Без приблизительности. По-советски, в полный рост.
Официантка смотрела на пару, чуть только не любуясь. Определенно, ребята были симпатичные и заказывали осознанно, без дурачков. Даже жалко будет, когда у них скоро начнутся неприятности.
— И откуда вы такие взялись, с советским аппетитом? Здесь, мальчики, все на валюту только. Да и видок у вас, того... Боюсь, менты скоро по ваши души пожалуют...
— Не егози,— мирно оборвал ее Железяка.— Менты уже тут.
Железяка протянул ей свое удостоверение, и глазки у девушки слегка округлились. Она по-новому глянула на своих посетителей:
— А с каких это пор нашей доблестной милиции зарплату зелененькими платить начали? — удивилась она.— Ой, ребята, у меня глаз наметанный, от вас неприятностями за версту несет... Деньги-то есть, следователи?
— А я не следователь,— вновь глянул на нее Ник.— Это вот он — следователь. А я американский гражданин. Вот, у меня и справка есть...
Он показал паспорт.
— И деньги.
Он показал деньги: довольно пухленькую пачку долларов.
Официантке показалось, что волнение на море усилилось, штормит.
— Сумасшедший дом,— заметила она.— Значит, с пива начнем?
— С него. Только не тяни, а то аж перетянуло нас, до того пива хочется.
— И закусочки под пиво. Немного, но поразнообразней, верно?
— Хорошая нам девчонка попалась,— кивнул в сторону официантки Железяка.
— Клад, а не девушка,— согласился Ник и вновь глянул на официантку.— Все верно запомнила.
— Хлебушек горяченький?
— Именно.
— Положено вначале пиво принести,— заметила официантка, неожиданно проникаясь идеей еды без кривотолков.— Но, я думаю, что вы тогда его сразу пить начнете. Поэтому я сейчас закуски организую, а потом уже и пиво подам. Так правильно будет?
Ник и лейтенант переглянулись. Уверенности в их взорах не было.
— Пива, конечно, жуть как хочется. Но девушка, наверное, права,—наконец принял решение Железяка.— Потерпим.
— Как следователь сказал, так и будет,— Ник развел руками.— Без радости отпускаем тебя, девчушка, но с нетерпением ждем обратно.
— Ну, в этом я не сомневаюсь...
И официантка, передвигаясь между столиками галсами, двинулась в сторону кухни.
* * *
Там она не то чтобы проявила невероятную хлопотливость и расторопность, но и резину тянуть не стала. Собственно, уже это был настоящий профессиональный подвиг. Традиция ресторанной этики, заложенной еще век назад, предполагала наличие в структуре обеда аперитива. Шло время, и традиция крепла, видоизменяясь, однако, до полной неузнаваемости: сметливыми работниками подноса уже в наше время было подмечено, что не в аперитиве дело. Заказывают не его, а настоящую выпивку. И, если под видом аперитива принести ее на пустой, досадно голый еще стол, посетители, томясь в паузе между заказом и исполнением желания, немедленно начинают выпивать.
Закуски ранее следовало метать на стол пулей, после первой рюмки или бокала. Теперь же заведено было по-другому. Пусть посидят себе, выпьют на голодный желудок. Еще раз, от нечего делать, изучат меню. Глядишь, когда закуски будут поданы, какая-никакая продуктивная мысль и пронзит чуть притуманенные алкоголем головы и развеет мрак, как молния в сумрачный день: то ли горячего заказали мало, то ли выпивки...
В результате глядишь: и приварок набежал. Посетители сыты, официанты целы.
Пойдя против заведенного порядка вещей, девушка, что обслуживала Ника и Железяку, вполне осознанно шла на некоторый для себя убыток. Ребята, несмотря на непрезентабельный вид, показались ей довольно симпатичными и мелькало в их взглядах и интонациях что-то скрытое, сильное, его она если и не поняла, то вполне явственно ощутила. И даже пришла к некоторым умозаключениям. Мелодраматического, впрочем, свойства.
Как она и ожидала, они молча сидели за столиком и сосредоточено курили, лениво оглядывая зал, но так, словно не хотели встречаться друг с другом глазами. — Ну, что, мальчики? — постаралась веселым голосом разогнать напряжение официантка.—Заскучали? Сейчас повеселю...
И на стол выпрыгнула плоскодонка с угрем, осетринка стыдливо засветилась сквозь эротично завешенное кое-где травкой окошко прозрачного желе, балычок тесно расположился на блюде, напоминая загорающих на южном пляже в погожий день. Маслинки веселой черненькой гурьбой сбились в кучку и вроде как собирались исполнить рэп. Хрустящий поджаренный слегка хлебушек лег стопкой на углу, недалеко от бадейки с лобио и плошки с сациви.
Все это великолепие с одной стороны оттеняло стеклянное ведерко небольших размеров, наполненное заносчивой черной икрой с искрой льда и дюнами белоснежного масла на специальном металлическом подносике, а с другой — бутылок шесть пива, вспотевших от страха, что вот сейчас, еще мгновение—их выпьют. Так потеть умеет только хорошо охлажденное пиро.
Официантка видела, как взоры посетителей проясняются, глаза прозревают и жизнь начинает обретать для них смысл. Она подождала буквально несколько секунд, и сама весьма довольная произведенным эффектом, а потом собственноручно свернула пробки с бутылок и разлила по бокалам пенящуюся жидкость:
— Приятного аппетита! — и собралась уходить.
— Как зовут-то тебя, красавица? — вдруг немного осипнув спросил Железяка, не в силах оторвать взгляда от гордого достоинства сервированного стола.
— Лиза,— не соврав ответила девушка.
— Ну, Лиза, угодила. Даже жаль отпускать тебя...
— А я не голодна. Выпивайте, закусывайте. Я тут недалеко буду...
И она отошла от столика.
— С Богом,— произнес Ник, чокнувшись с лейтенантом. И они одновременно приникли губами к краям бокалов и стали втягивать внутрь холодное колющее пиво, которое все стремилось в желудок, но, казалось, даже горла не достигало, а просто исчезало тут же, во рту.
— По второй?—риторически спросил Железяка, смахнув тыльной стороной ладони белую полоску пены с верхней губы и немедленно разлив еще раз. Ник кивнул. Они, уже не чокаясь, просто отсалютовали друг другу, как два эсминца, встретившихся среди моря, и немедленно выпили.
— Теперь закусим,— предложил Ник, накладывая себе в тарелку осетрины.— Не робей, следователь. По икре вмажь...
Железяка с сомнением глянул в сторону икры.
— Можно без хлеба и масла,— доверительно понизив голос посоветовал Ник.— Я ее не ем, так что вся твоя...
— Здраво,— кивнул Железяка, зачерпнув ложкой икру и отправив в рот.
Как на зло, там немедленно стало почти сухо и пришлось жестами показывать, что непременно надо еще бокальчик пива туда залить, а то беда да и только. Бокальчик ждать себя не замедлил и был выпит с последующим отдуванием.
* * *
Когда гонка с поглощением закусок, несколько поутихла, а Лиза принесла еще пива, когда глаза несколько поуспокоились и смогли разглядывать деликатесы не с вожделением, а с некоторой долей превосходства, когда пиво уже пилось не залпом, а неторопливо, глотками, Железяка откинулся на спинку стула и, прикуривая, заметил:
— Да, вот это, я понимаю, еда.
— Это правда,— не стал возражать Ник.— Хорошо получилось.
— А макароны я ненавижу,— меланхолично продолжил лейтенант, и взгляд его погрустнел, словно предстала перед ним кастрюля с макаронами, которые отвратительно разварились, пока он говорил по телефону. В кастрюле плавают три столь же разварившиеся сардельки, вывернутые наизнанку и больше похожие на дохлых кошек...— Нет, макароны ненавижу...
— Ну, это дело вкуса... А вот если их как следует сырком припорошить и с томатами...
— Не...— Железяка поморщился.— Хоть икрой обмажь, не желаю о них даже разговаривать. А ты что же, и в Америке так вот наворачиваешь?