Страница 3 из 7
– Папа, когда ты был в моем возрасте, сколько тебе позволяли смотреть телевизор? – Пола бросила на отца соблазнительный взгляд.
– Когда я был в твоем возрасте, телевизора не существовало.
– Разве ты такой старый?
– Папа хочет сказать, что он знал – читать книги более интересное занятие, – сгладила Шила его преувеличение.
– Книги мы читаем в школе, – сказала Пола. – Можно мне сейчас посмотреть телевизор?
– Если ты сделала все домашнее задание, – сказала Шила.
– А что там идет? – Боб проявил должный интерес к культурной программе своих отпрысков.
– «Скотт и Зельда», – отвечала Джессика.
– Что же, это звучит как нечто образовательное. По ПБС?
– О, папа, – с раздражением заметила Джессика. – Ты совсем ничего не знаешь?
– Я прочитал все романы Скотта, если хочешь знать.
– Это сериал, – с отвращением сказала Пола.
– О собаке с Марса и девочке из Калифорнии, – добавила Джесси.
– Прелестно. А кто из них кто?
– О, папа, даже мама это знает.
Шила взглянула на него с любовью. Бедные мы создания, во мраке пребывающие. Мы совсем отстали от жизни.
– Пойди посмотри вместе с ними, дорогой. Я уберу со стола.
– Нет, – сказал Боб. – Ты посмотри Скотта, чудо-собаку.
– Папа, собака – это Зельда. – Нахмурившись, Пола вылетела из-за стола в гостиную.
– Ты идешь, мама? – спросила Джесси.
– Я бы ни за что это не пропустила, – сказала Шила, наблюдая за тем, как ее усталый муж собирает тарелки. – Увидимся попозже, Роберт.
– Ага.
Он убедился, что девочки крепко спят. Шила свернулась на кушетке с «до смешного неприличным» голливудским романом. Жан-Пьер Рампаль играл Вивальди. Боб притворялся, что читает «Новую республику». Напряжение становилось невыносимым.
– Хочешь выпить?
– Нет, спасибо. – Шила подняла глаза от книги.
– Ты не против, если я выпью?
– С каких это пор ты спрашиваешь разрешения? – Шила вернулась к своему роману. – Невероятно, – пробормотала она. – Ты не поверишь, где они этим занимаются в этой главе. Во время родео.
Господи, думал он, ну как я могу это сделать?
– Послушай, можно с тобой поговорить?
Боб сидел сейчас в нескольких футах от нее с необычно большой порцией виски в руке.
– Конечно. Что-то случилось?
– Ну, нечто вроде того. Да.
Мужчина наклонил голову. Внезапно Шила испугалась, положила книгу и села, выпрямившись.
– Боб, ты случайно не заболел?
Нет, но у меня такое чувство, что я действительно болен, подумал он. Боб отрицательно покачал головой. – Милая, мне нужно поговорить с тобой кое о чем.
У Шилы вдруг перехватило дыхание. Сколько раз она слышала от своих подруг, как их мужья начинали разговор именно с этих слов. Нам нужно поговорить. О нашем браке. По мрачному выражению на лице мужа она решила, что он сейчас скажет: «Его уже больше не существует».
– Боб, – сказала Шила откровенно, – что-то в твоем голосе меня пугает. Я в чем-то провинилась?
– Нет, нет. Это я. Это сделал я.
– Сделал что?
– О господи, ты не знаешь, насколько мне тяжело это сказать.
– Пожалуйста, Роберт, эта неопределенность меня убивает.
Боб тяжело перевел дух. Его трясло.
– Шила, ты помнишь, когда ты была беременна Полой?
– Да?
– Мне нужно было слетать в Европу – в Монпелье – сделать этот доклад…
– И…?
Последовала пауза.
– У меня там была связь. – Он выговорил это насколько мог быстро. Так срывают с раны повязку, чтобы не причинять лишней боли.
Шила побледнела.
– Нет, – сказала она, встряхивая головой так энергично, как будто хотела выбросить из нее только что услышанное. – Это какая-то чудовищная шутка. – Она смотрела на него, как будто ожидая, что он ее разуверит. – Ведь ты пошутил?
– Нет, это правда, – произнес он без всякого выражения. – Я … мне очень жаль.
– Кто это был? – спросила она.
– Никто, – отвечал он. – Никто особенный.
– Кто, Роберт?
– Ее – ее звали Николь Геран. Она была врачом. – Зачем ей нужны эти подробности, недоумевал он.
– Как долго это продолжалось?
– Два, три дня.
– Так два или три? Я хочу знать, черт возьми.
– Три дня, – сказал он.
– И три ночи, – прибавила она.
– Да, – сказал он. – Разве это имеет значение?
– Все имеет значение, – отвечала Шила и произнесла про себя «Боже!». Муж видел, как жена борется за самообладание. Все было хуже, чем он мог вообразить. Потом она взглянула на него и спросила: – И все эти годы ты молчал?
Боб кивнул.
– Почему ты мне не сказал? Я думала, что наш брак основан на полном доверии. Какого черта ты мне ничего не сказал?
– Я собирался, – слабо оправдался он.
– Но…?
– Я… я ждал подходящего момента. – Боб понимал, что это звучит глупо, но это было правдой. Он действительно хотел ей рассказать. Но только не так.
– И подходящий момент настал через десять лет? – сказала она с иронией. – Несомненно, ты думал, что так будет легче. Для кого?
– Я не хотел обидеть тебя, – сказал он, зная, что отвечать бесполезно. И потом добавил: – Шила, если это какое-то утешение, это единственный раз. Это был только один-единственный раз.
– Нет, это не утешение, – отвечала она тихо. Пусть один раз, но что было, то было.
Женщина прикусила губу, чтобы сдержать слезы. А ведь он еще не все сказал.
– Шила, это было так давно. Я должен был рассказать тебе сейчас, потому что…
– Ты уходишь к ней? – не удержалась она. Полдюжины друзей прожили (или, скорее, умерли) по этому сценарию.
– Нет, Шила, нет. Я не видел ее десять лет. Я хочу сказать – она умерла, – выпалил Боб.
К потрясению и боли Шилы добавился еще и страх.
– Бога ради, Боб, зачем ты мне все это рассказываешь? Или предполагается, что я должна написать кому-то письмо с выражением соболезнования? Ты с ума сошел?
Хотел бы я, подумал он.
– Шила, я рассказываю тебе потому, что у нее был ребенок.
– А у нас двое. И что из того?
Боб колебался. Потом он едва слышно пошептал:
– Это мой ребенок. Мой мальчик.
Шила уставилась на него недоверчиво. – О нет, этого не может быть. – Ее глаза молили об отрицании.
– Да, это правда, – печально кивнул Боб.
А затем мужчина рассказал все. Забастовка во Франции. Встреча с Николь. Их краткий роман. Звонок Луи. И мальчик. Проблема с мальчиком.
– Я ничего не знал об этом, Шила. Прошу тебя, поверь мне.
– Почему? Почему я должна верить чему-либо, что ты мне говоришь сейчас?
На это он ничего не мог ответить.
В последовавшем за этим ужасном молчании Боб внезапно вспомнил, в чем он ей давно признался – тогда это казалось вовсе неважно – он желал бы иметь сына.
«– Я не возражал бы против маленького футболиста.
– А если это еще одна девочка?
– Ну что же, тогда мы будем продолжать стараться дальше. Разве это не прекрасная перспектива?»
Тогда они оба рассмеялись. «Футболист» была, конечно, Пола. И после этого у Шилы не могло быть больше детей. Долгие месяцы она чувствовала себя «нелюбимой». Но Боб продолжал разуверять ее, и постепенно женщина снова поверила, что ничто не может изменить того, что было между ними. И связь их стала еще теснее.
Она была такой до сегодняшнего вечера, до этого реквиема по доверию. Теперь все стало потенциальным источником боли.
– Шила, послушай…
– Нет. Я уже достаточно услышала.
Женщина встала и вышла в кухню. Поколебавшись мгновение, Боб пошел следом. Она сидела за столом, рыдая.
– Дать тебе что-нибудь выпить?
– Нет, убирайся к черту.
Муж потянулся погладить ее по белокурым волосам, но жена отодвинулась.
– Шила, прошу тебя…
– Боб, зачем тебе нужно было мне все это рассказывать? Зачем?
– Потому что я не знаю, что мне делать. – И потому что я почему-то думал, что ты поможешь мне. А я просто эгоистичный сукин сын.
Он сел за стол и смотрел на нее.