Страница 8 из 25
— Поеду, — упрямо твердил Петя, — всё равно поеду. Мне уже скоро
паспорт дадут. А ты думаешь, что я всё маленький.
Митрофан Николаевич смотрел на сына и думал: «Упрямый, весь в меня».
...Всю ночь по улицам Москвы двигались колонны войск, машины с
пушками на прицепах, громыхали танки. Чуть брезжил рассвет, когда из ворот
цирка выехала группа всадников-казаков. Впереди ехал Митрофан Николаевич,
за ним — попарно молодые казаки, группу замыкал Петя. На лицах казаков
было суровое выражение. А Петя радовался. Он едет на фронт! Ему хотелось
улыбаться, говорить с товарищами и даже запеть песню, но он молчал. А то
ещё подумают — мальчишка. Чтобы казаться побольше, Петя приподнялся над
седлом и ехал на вытянутых ногах.
Отец оглянулся на сына и подумал: «Радуется, дурачок, и не знает, что
в пекло едет... Пропадёт дытына, и роду Сердюков не останется. И зачем
только я его взял?..»
Вся группа цирковых наездников попала в кавалерийский полк, которым
командовал подполковник Мирошников. Циркачей (как их прозвали в полку)
посылали в разведку в тылы врага, и они часто привозили в седле «языка».
Но в эти опасные выезды разведчики не брали Петю. Он ездил с
поручением в подразделения или в тыл полка. Петя обижался. Он жаждал
подвигов, а его не пускали в настоящее дело. Петя пытался уговорить
командира полка, но тот, как и отец, был непреклонен:
— Рано тебе, Петя, в бой идти, приучайся пока, присматривайся, а там
видно будет... Война не на один день. Придёт и твоё время.
— Да, придёт... Гайдар вон в пятнадцать лет в разведку ходил, а мне
скоро шестнадцать будет.
Но и ссылка на Гайдара не помогла Пете. Казачонок уходил от командира
полка рассерженный. «Наверно, с батьком договорились не пускать меня...» —
думал он.
Стоял дождливый, слякотный октябрь сорок первого года. Враг наступал.
А отступать нашим некуда — ведь позади Москва.
Однажды командир полка вызвал к себе Петю:
— Скачи, казак, к соседям слева и установи с ними связь. Что-то не
отвечают. Да смотри в оба. Опасно. Обстановка видишь какая...
Подполковник Мирошников развернул перед Петей карту с «обстановкой».
— Смотри и запоминай: вот наше боевое расположение. Доложишь им. Их
штаб должен быть вот тут, в деревне Королёвке.
Петя внимательно посмотрел на карту и сказал:
— Понял.
— Ну, аллюр три креста!
— Есть! — воскликнул Петя и пулей вылетел из избы, где располагался
штаб полка.
Петя накинул на себя бурку и, вскочив в седло, с места рванул
Ласточку в галоп. Наконец-то он получил настоящее боевое задание! Он
выполнит его, и пусть тогда батько увидит, что Петро уже не маленький: сам
командир полка задание дал и даже казаком назвал!
Где-то недалеко, справа, ухали пушки, и земля вздрагивала. В небе
гудели вражеские самолёты. За лесом, слева, горела деревня, едкая гарь
доносилась до Пети. «Жгут, сволочи...» — подумал он.
Сначала Петя ехал по истоптанному мягкому полю, копыта коня вязли в
сырой земле. Потом он спустился в балку и поехал кустарником. А вот и
берёзовая роща на высотке. За ней должна быть Королёвка.
От южной опушки рощи до деревни Королёвки не более километра. Выехав
на опушку леса, Петя направил Ласточку к деревне широкой рысью.
Деревня состояла из одной длинной улицы. Деревянные серые домики
притихли и будто ссутулились. Никого не видно. «Здорово
замаскировались... — подумал Петя, въезжая в улицу и поглядывая по
сторонам... — Наверно, все жители эвакуировались...»
И вдруг он услышал неясный человеческий гомон где-то в середине
улицы. Вон кто-то вышел со двора на улицу — в каске и шинели грязно-серого
цвета. Похож на немца. Наверно, пленный. Но у него в руках автомат!
Неизвестный солдат сначала уставился на чёрного всадника, а потом побежал
во двор и закричал истошно: «Казак-партизан! Казак-партизан!»
Петя рванул повод на себя и, подняв Ласточку на дыбы, повернул её на
месте кругом и поскакал карьером обратно. Голову низко пригнул к луке,
чёрная бурка веером расстилалась по воздуху. Со двора, куда скрылся
солдат, выбежали несколько автоматчиков и торопливо, без прицела,
застрочили вслед казачонку. Пули засвистели вверху, над головой, где-то
справа, слева, как будто над самым ухом. Петя оглянулся и увидел двух
мотоциклистов. Они мчались за ним, не стреляя. «Наверно, живым хотят
захватить», — мелькнула мысль у Пети. Он обернулся и выстрелил несколько
раз в немцев. Один мотоциклист сковырнулся вместе с машиной набок и
закричал, барахтаясь на земле. Вот и окраина деревни. Второй мотоциклист
настигал Петю. Петя сделал крутой поворот направо и поскакал целиной по
лугу, заросшему мелким кустарником. Здесь мотоцикл не пройдёт; Петя
обернулся и хотел выстрелить в мотоциклиста, но патроны в карабине
кончились. Немецкий мотоциклист затормозил перед кустарником и, соскочив с
машины, дал очередь по всаднику. Немец видел, как русский казак схватился
за грудь и затем, взмахнув руками, опрокинулся навзничь. Чёрная бурка
тащилась по кустам — будто крылья подрубили всаднику. Голова и руки
бессильно повисли. Немец прекратил стрельбу и побежал вслед за конём,
крича на ходу:
— Хальт, пферд! Хальт, пферд! (Стой, лошадь!)
Наверно, ему очень понравилась Ласточка, и он хотел её поймать. Но
русская лошадь не понимала немецкой команды и мчалась карьером к лесу,
волоча за собой поверженного казака. И бежала она как-то странно: боком,
по-собачьи, словно оберегала хозяина, чтобы не наступить на него. И вдруг
немецкий автоматчик остолбенел от удивления: убитый казак пружиной
вскинулся в седло и скрылся за деревьями. Немец открыл по лесу трескучую
пальбу, но Петя был уже далеко...
Соскочив с коня, Петя вбежал в избу к командиру полка, поднял было
руку к козырьку, но тут же торопливо опустил её, вспомнив, что кубанки у
него на голове нет.
— Товарищ подполковник, ваше приказание не выполнил. В Королёвке —
противник...
Увидев окровавленного Петю, подполковник крикнул:
— Санинструктора сейчас же сюда! Санинструктора!
— Ничего, товарищ подполковник, это я так, немного поцарапался... Я
не знал, где искать штаб... Виноват.
Выслушав казачонка, подполковник подошёл к нему и положил руку на
плечо:
— Ничего, казак, на войне как на войне — всякое бывает. А за
находчивость — молодец. Теперь тебя можно и в настоящее боевое дело
пустить... Не растеряешься.
После того как санинструктор забинтовал Пете поцарапанные лицо и
руки, казачонок долго не ложился спать, хотя был уже поздний вечер. Он
старался быть на виду у красноармейцев, чтобы все знали, что он ранен.
Ночью вернулся из разведки отец и, увидев Петю с забинтованной
головой и руками, встревожился:
— Что с тобой, сынок? Где это тебя так, а?
— Я, батько, «обрыв» сделал перед фашистами, а там кусты. Ну и
поцарапался немного. А санинструктор забинтовал, как тяжелораненого. Я ему
говорил — не надо, а он своё: заражение крови, говорит, может быть.
Отец осмотрел Петину бурку и, увидев несколько пулевых пробоин,
покачал головой:
— А поклевали они тебя, сынок, здорово... Ласточку не задело?
— Задело немного, но ветврач сказал — не опасно. А за меня, батько,
не бойся. Подполковник сказал, что я теперь в разведку могу.
— Уж больно горячий ты. В разведке выдержка нужна.
— Так я с тобой пойду. Ты и научишь меня. Тебе в гражданскую войну