Страница 9 из 25
восемнадцать было, а мне тоже нынче шестнадцать исполнилось. И я могу.
Митрофан Николаевич посмотрел на сына с гордостью. Было отцу и жалко
Петю — сын ведь, и радостно — в сердюковскую породу пошёл.
ПРЫЖОК
Поздней осенью сорок первого года, когда немцы приближались к Москве,
кавалерийский полк, в котором служил Петя Сердюк, был направлен в боевой
рейд по тылам врага.
К этому времени Ласточку выписали из ветлазарета совершенно здоровой,
и Петя был очень рад этому. Ему казалось, что другой такой чудесной лошади
нет ни у кого на свете.
И вот однажды...
Ночь была тихая, спокойная, будто во всём мире нет никого, нет и
противника, который мог подстерегать под каждым кустом. Стремена и пряжки
были тщательно обмотаны зелёными тряпками, и кони и люди сливались с
густыми лесными тенями.
Лейтенант Котов, вручая Пете донесение, приказал:
— Товарищ Сердюк, доставьте начальнику штаба в посёлок Рудня. Времени
на исполнение — час. Путь движения — правее шоссе, через лес, азимут —
сорок четыре. — А потом по-дружески, тихо добавил: — Помни, Петро, мы
находимся в расположении противника... При встрече — в бой не вступать,
разведать и обойти...
Петя повторил приказание, вскочил в седло и почти бесшумно нырнул меж
сосен. Густой сосновый лес словно проглотил его. Только раз негромко
хрустнула под ногами лошади сухая веточка, будто переломилась кость, и
потом всё стихло.
Лунная белизна кое-где прорывалась меж деревьев яркими бликами.
Всадник правил лошадь по затемнённым местам. Двигался лёгкой рысью,
напряжённо присматриваясь к кустам и деревьям. Земля местами покрыта
тонкой ледяной корочкой, которая хрустит под ногами коня — раздражает
ненужным шумом.
Проехав с полчаса, Петя очутился на опушке леса. Перед ним открылась
широкая болотистая луговина. Продвигаться дальше опасно. Петя свернул
налево и в это время услышал невдалеке говор. Круто придержав лошадь,
насторожённо прислушался: «Говор слева... Метрах в ста... Противник».
Сначала Петя хотел повернуть направо и ускакать, объехать болото
где-нибудь правее и следовать дальше, в посёлок Рудня. Но тут же мгновенно
передумал: «Надо разведать... Куда направляются... Сколько их...»
Петя свернул на опушку, где кустились молодые ёлочки. Потянул правый
повод и, нажимая правым шенкелем на грудь лошади, сказал тихо, властно:
— Ложись, ложись!
Послушная лошадь слегка присела и медленно повалилась на левый бок.
Откинув голову, она распласталась на сыроватой земле и глубоко вздохнула.
Петя прилёг на грудь лошади и слегка раздвинул перед собой веточки
ёлок. Теперь он прекрасно замаскирован. Могут пройти совсем близко и не
заметить. Только бы Ласточка лежала спокойно.
Говор приближался, и уже можно было различить отдельные немецкие
слова. Петя почувствовал биение своего сердца — оно било, стучало громко,
как молоток. «Может, напрасно я задержался? Влипнешь и донесение не
доставишь... — Но тут же успокоил себя: — Ладно. Если полезут, дам из
автомата и гранатой подсыплю». Он скользнул левой рукой по поясу, на
котором были пристёгнуты две гранаты — рябоватые «лимонки». Руки цепко
вросли в автомат.
Вот они уже ясно видны — восемь всадников. Остановились. Один из них
вынул из сумки карту и осветил её тонким пучком карманного фонарика. В
этот момент одна лошадь громко заржала, и её ржание раскатилось по лесу
звонким призывом. Пете показалось, что Ласточка напрягается всем телом,
чтобы дать ответ. Петя судорожно вцепился рукой в верхнюю губу лошади и
строго, умоляюще прошептал: «Тихо... тихо...»
Немец, смотревший на карту, указал по тому направлению, где лежал
разведчик, и что-то проговорил.
Два всадника отделились от группы и спокойным шагом двинулись прямо
на Петю. Вот они приблизились метров на пятнадцать. Петя нажал спусковой
крючок автомата, и по лесу раскололась дробная очередь выстрелов. Один
всадник вместе с лошадью рухнул на землю, а лошадь другого рванулась
назад. Немец вылетел из седла. Петя дёрнул за повод, Ласточка вскочила, он
прыгнул в седло и, лавируя меж сосен, поскакал в лесную темноту. Того и
гляди, разобьёшь голову. Сзади слышны крики и стрельба. Пули посвистывают
и щёлкают по ветвям.
«Только бы ускакать... донесение доставить...» — тревожно думал Петя.
Слышит — скачут вслед за ним и кричат: «Хальт!» Лес редеет. Петя
вылетел на простор. Впереди — широкий ров, справа и слева — болото. Ров
шириной метров семь-восемь...
Возьмёт ли его Ласточка? А она широким карьером смело неслась по
тропе вперёд. Вот уже виден ров, но лошадь не сбавляет ходу, а, наоборот,
набирает и силу и скорость. Петя отдаёт повод, пришпоривает Ласточку, и
она пружинисто делает рывок вперёд-вверх через ров...
Когда Ласточка, как сказочный Конёк-горбунок, перенесла своего
хозяина через страшный ров, Петя оглянулся. Преследователи подскакали ко
рву и, круто осадив коней, пустили вслед Сердюку автоматную очередь. Петя
почувствовал, как обожгло ему левую ногу. Проскакал дальше и въехал в лес.
По всему телу вдруг разлилась какая-то странная теплота и слабость.
Опасаясь погони, он углубился в лес и оторвался от противника. «Перевязку
надо сделать... Перевязку...» Слезая с седла, Петя застонал от резкой боли
и, упав на землю, потерял сознание. Ласточка испуганно покосилась на
хозяина лиловым глазом, храпнула и отошла в сторону.
Прошло несколько минут — и Петя очнулся. Ему показалось, что прошло
несколько часов. Кругом него странная тишина. Только где-то далеко-далеко
ухнул взрыв и где-то высоко-высоко рокочет самолёт. Петя взглянул в
просвет между деревьями: падает белая лунная полоса света и звёзды
мерцают, словно шевелятся. Значит, ещё ночь? Надо торопиться, а то скоро
рассвет. А где же Ласточка? Оглянулся по сторонам — нет её. Неужели ушла?
Петя хотел приподняться, но не смог. Слабость. Сильно хотелось пить... И
лечь бы в тепле, чтобы не шевелить ни ногами, ни руками. От сырого холода
тело охватила мелкая дрожь. И почему-то ужасно хочется спать. Наложить бы
повязку на ногу, но пакет в перемётной сумке. Где же Ласточка? Она
где-нибудь здесь, неподалёку. Не уйдёт. Петя вложил два пальца в рот и
тихо свистнул. Прислушался — нет, не отвечает. Ещё раз свистнул посильнее
и в ответ услышал справа лёгкое ржание. Ласточка! Треснул сломанный сук, и
из лесных теней показалась лошадь. Повод у неё волочился по земле. Подойдя
к хозяину, она ткнулась мягкими губами в ладонь и чуть зашевелила ими.
— Ах ты, глупая... Нет у меня ничего сейчас... Что ты, не видишь, что
ли?..
Пете показалось, что Ласточка просит у него сахару. Он ещё раз
попытался подняться, и не мог. Как же сесть в седло? Петя придвинулся к
лошади и уцепился за «щётку». Ласточка послушно согнула ногу, но стояла
неподвижно и смотрела на хозяина так, словно спросить хотела, чего ему
нужно. Петя потянул за повод вниз и сказал:
— Ложись... Ложись...
О, это слово хорошо знала Ласточка! Она посмотрела на землю, как
будто примеряясь, где бы лечь, чтобы не задавить хозяина, и затем,
приседая, осторожно повалилась на левый бок. Седло оказалось рядом с
Петей. С усилием он вполз в седло и, уцепившись за переднюю луку,
шевельнул лошадь. Ласточка встала. Петя посмотрел на компас, закреплённый
на правой руке, и тронул Ласточку.
...Рассветало. Молочный туман заливал лощину. Дозорные конники Пухов