Маркетолог@

            -Дани, но - почему? Почему ты так рвёшься уехать от меня? Да ещё в эту Россию?.. Хорошо, предположим, ты уедешь туда, чтобы начать своё дело. Пусть так. Но тогда почему бы тебе не привезти сюда свою девочку? Неужели ты думал, что я не приму твою дочь? Эль мне говорила, что Ева очень похожа на тебя. А значит, Ева твоя кровь и моя тоже. Так зачем тебе увозить с собой маленького ребёнка, когда твоя родная мать остаётся здесь? Ты же... да ты даже русский язык не знаешь, - беспомощно закончила Мив-Шер и в сердцах отшвырнула фартук. Сделав пируэт, клетчатый передник приземлился на кухонный стол. Склонив к плечу голову, с холодным любопытством Даниэль рассматривал когда-то непоколебимую и властную мать, которая сейчас разом теряла и свою гордость, и свой апломб, и своего сына. -Дани, не надо. Не смотри на меня так. - Мив-Шер сдалась первой. - Ты впервые за много лет согласился войти в этот дом. Так что же такого я сделала, что ты стоишь и смотришь на меня, как чужой?

            Даниэль помедлил.

            -Знаешь, мама, - ровным, спокойным голосом начал он, - что касается первого твоего вопроса. На мой взгляд, выучить чужой язык не очень сложно. Однажды я уже прошёл это с английским. Гораздо сложней бывает порой найти взаимопонимание с близкими... Со своей матерью, например. Что касается второго твоего вопроса, то помнишь, как в этой самой комнате ты взяла с меня два обещания? И я согласился на оба из них. Я дал тебе своё слово.

            -Потому что ты знал, что я всегда желала тебе только добра.

            -Добра? Так почему ты сделала его из зла, мама?

            Повисла неприятная пауза. Мив-Шер вздрогнула:

            -Что такое? Ты о чём говоришь?

            -Я? А вот  об этом, - и Даниэль указал глазами на правую руку матери. - Итак, я знаю, что это православный крест. Так какую же веру ты защищала, ответь? Ту, что навсегда разведёт меня и Эль? Или ту, что заставит меня однажды прийти к Рамадану?

            -Кто... кто посмел рассказать тебе? - страшным шёпотом выдохнула Мив-Шер. - Кто посмел рассказать? Женщина, которая родила тебе Еву? - Даниэль едко хмыкнул. - Или нет... Или это Рамадан нашёл тебя? Но мой брат не мог, он не осмелился бы... Он обещал мне. - Глаза Мив-Шер заметались.   Даниэль брезгливо поморщился:

            -Мама, ты говоришь не о том. Я спрашиваю тебя, почему ты солгала мне? Возможно, я был не самым лучшим сыном на свете, но я... Мама, да я же любил тебя! Я бесконечно верил только тебе! И ты об этом знала... Воспользовавшись моим доверием, ты обманула меня... Скажи мне, мама, а тебе никогда не приходило в голову, что если бы не ты, то я мог бы полюбить Эль? Ухаживать за ней, жениться.

            -Нет! - перебила сына Мив-Шер. - Ты никогда бы не женился на Эль. Я её защищала.

            -Ты предала её, мама, - отрезал Даниэль, - предала так же, как и меня. Ты просто взяла нас и стёрла. И вот теперь, благодаря тебе, Эль для всех - моя сестра до конца моей жизни. Ева никогда не узнает, кем была её мать, и у моей дочери никогда не будет ни брата, ни сестры. Это - тоже благодаря тебе, мама.

            -Дани, остановись, - взмолилась Мив-Шер, - не говори так. Я сделаю всё, что ты хочешь, только не говори так.

            -В таком случае, позволь и мне взять с тебя два обещания. - Даниэль подошёл к матери и встал к ней вплотную. - Во-первых, что касается Евы. Однажды она вырастет, и Эль, которая почему-то по-прежнему очень любит тебя, захочет привезти к тебе Еву. Так вот, мама, не смей забивать моей дочери голову пустыми сказками про род Эль-Каед. Потому что, если я только узнаю об этом, я наложу запрет на всякое ваше общение.

            -Но ты мой сын, и я бабушка твоей дочери. И ты не сможешь препятствовать мне... - попробовала отыграть свои позиции женщина.

            -Мама, я удочерил Еву, понятно тебе? - прошипел Даниэль. - Да, я быстро учусь. В твоём лице у меня были отличные учителя. И, как опекун Евы, я имею полное право распоряжаться, с кем общаться моей дочери, а с кем нет. И если ты только попробуешь нарушить своё слово и задурить Еве голову, то я немедленно реализую это право. Ты поняла меня?

            Мив-Шер кивнула, разбитая по всем фронтам.

            -Ну, а теперь второе. - Даниэль помедлил. - Не приходи провожать меня в аэропорт. Я не хочу видеть твоих слёз, мама...

            25  апреля 1995 года   Дэвид Кейд и Эль стояли в «Heathrow». Макс Уоррен с Евой на руках прошёл паспортный контроль первым. Готовясь последовать за своим верным приятелем, Даниэль стоял и смотрел, как Евангелина убеждает в чём-то Дэвида Александра Кейда.

            -Я всегда буду рядом с вашим сыном, - донеслось до него. - И, как крёстная мать Евы, помогу Дани с девочкой.

            -Папа, ты будешь отпускать меня в Москву навещать Дани и Еву? - прошептала Эль, горящими от непролитых слёз глазами глядя на Даниэля.

            -Конечно, буду, - пообещал Дэвид и крепко сжал руку Эль.

            Та тихо вздохнула. Пограничный контроль и жёлтая линия, к которой сейчас стремительно приближался её Дани, казалась Эль той безжалостной чертой касп, которая должны была разделить её жизнь на две части. Сердце Эль стремилось к тому, кто уходил – слово, данное ему, обязывало её остаться.

            «Дани, я научила твоё сердце любить. А ты учишь меня прощаться...». Словно в ответ, в кармане юбки Эль завибрировала «Моторола». Дрожащей рукой Эль вытянула сотовый из кармана.

            «Я люблю тебя. Я всегда буду ждать тебя», - прочитала Эль. Подняла голову и нашла глаза Даниэля. Прочитала его пронзительный, обращённый только к ней одной взгляд, и медленно ему кивнула. Так Эль и Даниэль Кейд стали заговором двоих против всего мира.

            «Даже если я не отпущу тебя к Дани, вы всё равно будете вместе,  - украдкой наблюдая за дочерью и сыном, вздохнул Дэвид Кейд. -  Интересно, чтобы сказала бы твоя мама, Эль, увидев, как причудливо порой тасуются наши судьбы?». Дэвид Кейд повернулся: позади всхлипывала не сумевшая усидеть дома Мив-Шер. Она так боялась опоздать, и вот это случилось. Дэвид обнял готовую разрыдаться жену и притянул к себе.

            -Ну-ну, не плачь, Cherie, - попросил он, - поверь, твой сын тебя любит. И однажды он простит тебя и вернётся к тебе. Я тебе обещаю.

            -А ты как будто ничему не удивляешься, да? - вытирая слёзы, разглядывая лицо мужа, удивлённо пробормотала женщина.

            Дэвид Кейд поднял вверх рыжие брови. Дэвид Александр Кейд всегда был умным мужчиной.

            Он бы вряд ли удивился, узнав, что Дани перестал быть братом Эль в день, когда стал её мужем...

@

3 апреля 2015 года, пятница, вечером.

Аэропорт «Домодедово» - район «Теплый Стан», Москва.

Россия.

            В четверть седьмого в зале прилета «Домодедово» царила обычная суета. Толпы людей, измученных перелётом, стремились первыми пройти таможенный контроль, перехватить на ленте свой багаж и упасть встречающим в объятия. Прилетевший из Лондона в Москву Андрей Исаев быстро прошел «зелёный коридор» и занял очередь к стойке паспортного контроля. Перед Андреем стояло трое: пожилая семейная пара в одинаковых забавных очках и низенький лысый толстяк, одетый модно и броско.

            -Молодой человек, я за вами, - окликнул Андрея низкий, повелительный женский голос. В начальственных грудных нотках звучали и вызов, и призыв. Удивленный подобным сочетанием, Исаев обернулся. Он увидел стремительно приближающуюся к нему яркую молодую женщину с выбеленной короткой стрижкой. Через руку женщина несла плащ, пальцами другой вцепилась в ручку пластикового розового кейса. Незнакомка была затянута в тёмно-синий офисный костюм, под которым обозначилась высокая грудь, обтянутая тонкой рубашкой. Блузка женщины была расстёгнута с тонким расчётом -  показать ложбинку на груди и алый гладкий лифчик. Игнорируя жадный взгляд толстяка, девушка манерно вскинула руку и посмотрела на большие часы под «Dior», облепленные серебряными подвесками от «Pandora». Подвески на браслете мелодично звякнули. Девушка опустила запястье и перевела оценивающий взгляд на Андрея.