Страница 7 из 12
продолжавшийся минуты две. Когда первый порыв
радости прошёл, Королёвы заметили, что, кроме
Володи, в передней находился ещё один маленький
человек, окутанный в платки, шали и башлыки и покрытый
инеем; он неподвижно стоял в у глу, в тени,
бросаемой большою лисьей шубой.
— Володичка, а это же кто? — спросила шёпотом
мать.
— Ах! — спохватился Володя. — Это, честь имею
представить, мой товарищ Чечевицын, ученик второго
класса... Я привёз его с собой погостить у нас.
— Очень приятно, милости просим! — сказал радостно
отец. — Извините, я по-домашнему, без сюртука...
Пожалуйте! Наталья, помоги господину Чече-
вицыну раздеться! Господи боже мой, да прогоните
эту собаку! Это наказание!
Немного погодя Володя и его друг Чечевицын,
ошеломлённые шумной встречей и всё ещё розовые
от холода, сидели за столом и пили чай. Зимнее солнышко,
проникая сквозь снег и узоры на окнах, дрожало
на самоваре и купало свои чистые лучи в полоскательной
чашке. В комнате было тепло, и мальчики
чувствовали, как в их озябших телах, не желая
уступать друг другу, щекотались тепло и мороз.
— Ну, вот скоро и рождество! — говорил нараспев
отец, крутя из тёмно-рыжего табаку папиросу. —
А давно ли было лето и мать плакала, тебя провожаючи?
Ан ты и приехал... Время, брат, идёт быстро!
Ахнуть не успеешь, как старость придёт. Господин
Чибисов, кушайте, прошу вас, не стесняйтесь! У нас
попросту.
Три сестры Володи, Катя, Соня и Маша — самой
старшей из них было одиннадцать лет, — сидели за
столом и не отрывали глаз от нового знакомого. Чечевицын
был такого же возраста и роста, как Володя,
но не так пухл и бел, а худ, смугл, покрыт веснушками.
Волосы у него были щетинистые, глаза узенькие,
губы толстые, вообще был он очень некрасив, и
если бы на нём не было гимназической куртки, то по
наружности его можно было бы принять за кухаркина
сына. Он был угрюм, всё время молчал и ни разу
не улыбнулся. Девочки, глядя на него, сразу сообразили,
что это, должно быть, очень умный и учёный
человек. Он о чём-то всё время думал и так был занят
своими мыслями, что когда его спрашивали о
чём-нибудь, то он вздрагивал, встряхивал головой и
просил повторить вопрос.
Девочки заметили, что и Володя, всегда весёлый
и разговорчивый, на этот раз говорил мало, вовсе не
улыбался и как будто даже не рад был тому, что
приехал домой. Пока сидели за чаем, он обратился к
сёстрам только раз, да и то с какими-то странными
словами. Он указал пальцем на самовар и сказал:
— А в Калифорнии вместо чая пьют джин1.
Он тоже был занят какими-то мыслями и, судя по
тем взглядам, какими он изредка обменивался с другом
своим Чечевицыным, мысли у мальчиков были
общие.
После чаю все пошли в детскую. Отец и девочки
сели за стол и занялись работой, которая была прервана
приездом мальчиков. Они делали из разноцветной
бумаги цветы и бахрому для ёлки. Это была
увлекательная и шумная работа. Каждый вновь сделанный
цветок девочки встречали восторженными
криками, даже криками ужаса, точно этот цветок падал
с неба; папаша тоже восхищался и изредка бросал
ножницы на пол, сердясь на них за то, что они
тупы. Мамаша вбегала в детскую с очень озабоченным
лицом и спрашивала:
1 Д ж и н — водка, настоенная на можжевеловых ягодах.
— Кто взял мои ножницы? Опять ты, Иван Николаич,
взял мои ножницы?
— Господи боже мой, даже ножниц не дают! —
отвечал плачущим голосом Иван Николаич и, откинувшись
на спинку стула, принимал позу оскорблённого
человека, но через минуту опять восхищался.
В предыдущие свои приезды Володя тоже занимался
приготовлениями для ёлки или бегал на двор
поглядеть, как кучер и пастух делали снеговую гору,
но теперь он и Чечевицын не обратили никакого внимания
на разноцветную бумагу и ни разу даже не
побывали в конюшне, а сели у окна и стали о чём-то
шептаться; потом они оба вместе раскрыли географический
атлас и стали рассматривать какую-то
карту:
— Сначала в Пермь... — тихо говорил Чечевицын,
— оттуда в Тюмень... потом Томск... потом... потом...
в Камчатку... Отсюда самоеды1 перевезут на
лодках через Берингов пролив.... Вот тебе и Америка...
Тут много пушных зверей.
— А Калифорния? — спросил Володя.
— Калифорния ниже... Лишь бы в Америку попасть,
а Калифорния не за горами. Добывать же себе
пропитание можно охотой и грабежом.
Чечевицын весь день сторонился девочек и глядел
на них исподлобья. После вечернего чая случилось,
что его минут на пять оставили одного с девочками.
Неловко было молчать. Он сурово кашлянул, потёр
правой ладонью левую руку, поглядел угрюмо на
Катю и спросил:
— Вы читали Майн Рида?
— Нет, не читала... Послушайте, вы умеете на
коньках кататься?
Погружённый в свои мысли, Чечевицын ничего не
ответил на этот вопрос, а только сильно надул щёки
и сделал такой вздох, как будто ему было очень жарко.
Он ещё раз поднял глаза на Катю и сказал:
1 С а м о е д ы — так в дореволюционной России называли ненцев.
— Когда стадо бизонов1 бежит через пампасы2,
то дрожит земля, а в это время мустанги3, испугавшись,
брыкаются и ржут.
Чечевицын грустно улыбнулся и добавил;
— А также индейцы нападают на поезда. Но хуже
всего это москиты и термиты.
— А что это такое?
— Это вроде муравчиков, только с крыльями.
Очень сильно кусаются. Знаете, кто я?
— Господин Чечевицын.
— Нет. Я Монтигомо Ястребиный Коготь, вождь
непобедимых.
Маша, самая маленькая девочка, поглядела на
него, потом на окно, за которым уже наступил вечер,
и сказала в раздумье;
— А у нас чечевицу вчера готовили.
Совершенно непонятные слова Чечевицына и то,
что он постоянно шептался с Володей, и то, что Володя
не играл, а всё думал о чём-то, — всё это было
загадочно и странно. И обе старшие девочки, Катя и
Соня, стали зорко следить за мальчиками. Вечером,
когда мальчики ложились спать, девочки подкрались
к двери и подслушали их разговор. О, что они узнали!
Мальчики собирались бежать куда-то в Америку
добывать золото; у них для дороги было уже всё
готово: пистолет, два ножа, сухари, увеличительное
стекло для добывания огня, компас4 и четыре рубля
денег. Они узнали, что мальчикам придётся пройти
пешком несколько тысяч вёрст, а по дороге сражаться
с тиграми и дикарями, потом добывать золото и