Страница 8 из 11
Финансовый капитал — это виртуальный экономический субъект, для которого уже практически нет государственных границ. Поэтому любое, даже самое сильное, государство не в силах противостоять колонизации финансовым капиталом. Если вы открыли свой рынок для иностранных инвестиций и ваши компании стали торговаться на мировых биржах — всего через несколько лет вы не сможете понять, что творится с собственностью в вашей стране. А уж куда девается добавленная стоимость, не сможет найти ни один налоговый инспектор.
Смысл колонизации финансовым капиталом заключается в том, что никто не собирается заниматься развитием производства и уж тем более построением социальной инфраструктуры в колонизуемом государстве. Финансовый капитал интересуют извлечение прибыли, максимально быстрый оборот капитала и его дальнейшее инвестирование. В условиях колонизации финансовым капиталом государство часто даже не успевает опомниться, как его обобрали. Так было, например, с экономикой Грузии после открытия национального рынка финансовому капиталу. С одной стороны, были инвестиции, зарплаты чиновникам от правительства США и Фонда Сороса, новая полиция, красивые стеклянные дома на набережной в Батуми, а с другой стороны — тотальная приватизация. Первые несколько лет наблюдался рост доходов бюджета от продажи госсобственности, а уже через пять лет — все та же бедность, но уже в условиях государства, которому не принадлежит ничего и которое ни на что не влияет.
Конечная цель финансовой колонизации — ослабление государства, которое будет вынуждено нести все социальные расходы, при этом лишится собственности и, соответственно, права изымать добавленную стоимость.
Финансовая колонизация мало чем отличается от старой доброй колонизации. Вожди африканских племен, обменивая соплеменников на алкоголь и кремневые ружья, тоже делали все добровольно.
Один из инструментов колонизации — коррупция местной администрации. Намного проще подкупить местного вождя или чиновника, ответственного за приватизацию, чем вводить экспедиционный корпус. Финансовая колонизация возможна только в тех странах, чья правящая элита не связывает свою судьбу со своей страной. Если у правящих элит дети учатся за границей, жены владеют виллами на чужом побережье, а бывшие чиновники после отставки уходят топ-менеджерами в международные корпорации, то можете быть уверены — в вашей стране развернулась колонизация финансовым капиталом.
Страны с недоразвитым капиталом, но интегрированные в глобальный рынок, являются крайне уязвимыми для колонизации. Недоразвитый капитал, вынужденный изымать добавленную стоимость от продажи сырья и зависящий от цен на мировой бирже, всегда будет проигрывать финансовому капиталу, имеющему доступ к неограниченному кредиту.
Если стратегия финансового капитала относительно России и других периферийных экономик предельно ясна, то осталось понять его роль в Евроатлантике и экономике США.
Острая необходимость в неограниченном кредите возникла в США во второй половине XX века. После Второй мировой войны планета разделилась на два больших лагеря. Госкапитализм с социалистической идеологией против корпоративного капитализма с идеологией либерализма. К чьей политэкономической модели склонится большинство стран — вот главная интрига второй половины XX века. До Второй мировой был еще третий глобальный конкурент со своей политэкономической моделью — национал-социализм с опорой на развитую промышленность и рабский труд угнетенных народов. Однако этот конкурент сошел с дистанции, проиграв мировую войну.
До середины 70-х годов политэкономическая модель СССР была более привлекательна. США, особенно после того, как развязали позорные войны в Корее и Вьетнаме, теряли позицию за позицией. Коммунистические партии побеждали на выборах в Италии и Франции. Победа Фиделя Кастро на Кубе запустила серию социалистических переворотов в Латинской Америке. Африка стремительно «краснела» и переходила под контроль СССР, который, как мы помним, развернул альтернативный проект глобализации, основанный на промышленном производстве и госкапитализме.
В самих США росли просоветские настроения. За годы войны в Компартии США состояло почти 50 тысяч человек. СССР симпатизировали ученые, актеры, писатели. Патриарх американской литературы Теодор Драйзер незадолго до смерти вступил в Компартию. Просоветские настроения шли рука об руку с пацифизмом.
Привлекательность советской политэкономической модели начала приобретать черты внутренней угрозы. Сразу после войны возникли активные репрессии против «красных». Так появилось понятие «маккартизм», названное по фамилии сенатора Маккарти, который выступил с инициативой поставить репрессии на системную основу. В Голливуде составляли черный список, куда заносили актеров и режиссеров, заподозренных в симпатиях СССР. В эти список попали Чарли Чаплин и Ирвин Шоу.
В 1950 году вышел доклад Red Cha
Однако истинная причина крылась не в симпатиях Чаплина, Эйнштейна и Оруэлла к политэкономической модели СССР. Корень зла был в несправедливости и кризисности политэкономической модели США. В памяти еще была жива Великая депрессия, когда безработица доходила до 20 %, а по стране прокатилась волна самоубийств мужчин трудоспособного возраста, неспособных прокормить свои семьи.
Надо было что-то менять. Причем менять в самом основании капитализма — в вопросе об изъятии добавленной стоимости. Можно сколь угодно долго пугать из телевизора «красной угрозой», но когда у твоего конкурента бесплатная медицина, всеобщее образование и ликвидирована безработица, то над пропагандой будут только смеяться.
К 60-м годам США пришли в глубоком кризисе, который усугублялся тем, что госкапитализм СССР поглощал рынок за рынком. Пока речь шла о развивающихся странах, но с каждым годом росла мировая торговля, завязанная на советскую промышленность, которая тем самым обеспечивала рост внутреннего рынка самого Союза.
Надо было срочно искать альтернативу советскому госкапитализму. Следовательно, государству надо было изымать добавленную стоимость и инвестировать в социальную инфраструктуру. Но тогда США пришлось бы перестроить свою экономику по советскому типу и, следовательно, признать поражение. Выход был найден в изменении классовой структуры общества и появлении среднего класса. Средний класс — это ответ на социалистическую идеологию и социальную инфраструктуру, которую обеспечивал советский госкапитализм. Чтобы понять смысл идеологии среднего класса и его экономические основания, надо заглянуть немного глубже в историю США.
Соединенные Штаты Америки — это государство-проект. Причем в основании государственной независимости лежит прагматичный экономический интерес местной буржуазии. Все конфликты между Британией и североамериканскими колониями разгорались вокруг вопроса об извлечении прибыли. Лондон рассматривал США как колонию и всячески мешал росту собственного производства. Когда стало понятно, что рост промышленности остановить уже невозможно, в Британии решили изымать добавленную стоимость за счет запрета на самостоятельную внешнюю торговлю, чтобы все колониальные товары продавались сначала британским компаниям. Затем колониальные товары облагались дополнительными пошлинами, всячески ограничивалась свобода торговли. Закончилось все знаменитым «Бостонским чаепитием», которое и привело к войне за независимость.
Соединенные Штаты Америки изначально создавались как государство в интересах частного капитала. Противостояние с метрополией за право изъятия добавленной стоимости привело к тому, что в основании государственного проекта лежал приоритет интересов частного капитала над остальными общественными интересами. Государство является всего лишь администратором, который должен обеспечивать интересы частного капитала. Уже через 100 лет государственности США это привело к созданию культа делового человека, или бизнесмена, который был опорой государственности.