Страница 32 из 49
Атилла и Шнырь, заявившие свои кандидатуры на предстоящий матч, слегка насторожили его. Оно и понятно, зона — идеальное место для оттачивания навыков, которыми сам Алик в совершенстве не владел. Однако он согласился из любопытства, решив играть только по мелочи, не рискуя, и не высовываясь вперед.
- Сдавай, - любезно предложил он Атилле, чтобы полюбоваться его руками.
- Это мы живо, - обрадовался великан, поплёвывая на ладони.
Деревянными пальцами он перетасовал колоду, уронив на пол карту, и предложил соседу снять шапку. Сдал, как последний трамвайный лох.
«Посмотрим, - не стал торопиться с выводами опытный Алик. - Всяких мы здесь повидали».
Игра прошла с переменным успехом несколько кругов, и стиль гиганта начал недвусмысленно прорисовываться — блефовал он по-чёрному. Что бы ни подсовывала ему судьба, он тут же поднимал банк и пёр напролом до победного конца, заставляя осторожных студентов уступать.
Шнырь не в счет — он вообще только портил игру, то пасуя с хорошей картой на руках, то встревая в свару с какой-нибудь швалью.
«Ладно, пусть заберет этот рубль, - соглашался кореец. - И этот тоже».
Но урка нагло шёл ва-банк при каждой новой сдаче, и Алику это надоело. Когда в очередной раз Атилла поднял ставку на пятьдесят копеек, имея в активе десятку и шестёрку пик плюс никчемный бубновый валет, Алик добил и ещё прибавил рубль.
- Врёшь! - шутливо погрозил ему пальцем Атилла. - А мы вот так!
На стол легла смятая бумажная трёшка.
- Даю. И пять сверху.
- Идёт. И ещё пять.
Они остановились, когда банк вырос до сотни рубликов.
«А в нервах ему не откажешь», - поразился Алик.
- Показывай, с чем шёл.
Атилла без лишних слов выложил свои законные шестнадцать очков. Алик хмыкнул.
- Двадцать одно.
Настала короткая пауза, а потом он услышал голос Шныря:
- Я извиняюсь, где?
На столе, выложенные его собственной рукой, красовались: семь, восемь и девять — все разной масти. Он точно помнил: была трефовая дама, которая катила к любой масти, и червовый туз. И где же они теперь?
Под вздох облегчения Атилла сгрёб добычу в карман и уселся поудобнее — для следующей сдачи.
«Это как же он такое провернул? Подмена карт на своих руках — дело обычное в шулерской среде, но поменять их на чужих?!»
Самым правильным было бы уйти, небрежно бросив через плечо, что, мол, не мой сегодня день. Бывает. Но этого не произошло.
«Обидно, конечно, - поразмыслил Алик. - Но я хочу посмотреть этот фокус ещё раз. Добью то, что он скажет, и откроемся. Ещё один проигранный рубль погоды не сделает».
Он дождался момента, когда Атилла полез в гору с червовыми валетом и десяткой. Больше, чем в прошлый раз, но не против же двух тузов.
- Десять копеек сверху.
Атилла ожидаемо поддержал и пошёл в гору:
- Даю. И вот ещё сверху.
Он бросил в кучу жёлтый потрепанный целковый. Все снова паснули. Алик порылся в нагрудном кармашке и поддержал.
- Добил. Открываемся?
- Э, погоди. Как добил? - удивился Шнырь. - Ты положил рубль.
Верилось с трудом, но в банке лежала сотня, не известно как подброшенная ловкачами.
«Ах, вы мошенники!»
- Так и у тебя был рубль, - возразил он.
- Да ты что, Алик? - возмутились многочисленные свидетели. - Сотню он бросал.
Слово в карточной игре дороже расписки. Оставалась ещё робкая надежда на чудо. Он украдкой посмотрел на свои карты и увидел там полную ерунду: шесть, семь, восемь — и опять все из разных семейств.
«Слить две сотни за вечер — неслыханно. Вот теперь нужно встать и уйти».
- Не мой сегодня день.
- Пасуешь?
- Да.
- Завтра продолжим?
- Посмотрим.
Остаток ночи студенты резались с уголовниками в дурака. Без всякого интереса, если не считать анекдотов. Алик сделал вид, что уснул, но на самом деле он обдумывал условия будущего договора, отвернувшись к холодной стене.
«Вы мне — секрет фокуса. Я вам — три сотни. Нет, две. Идёт?»
Пока Шнырь с Атиллой зарабатывали на пропитание таким сомнительным способом, а Лёха по своему обыкновению дрых, Толян с Серегой вели серьёзный мужской разговор, прихлёбывая бледный чай за столом в прихожей. Горел тусклый ночник, намертво пригвождённый к стене, и в его свете перешёптывающиеся друзья выглядели, как заговорщики. В некотором роде так оно и было.
- Если честно, - признался Толян. - Они мне сразу показались подозрительными.
- Так уж и сразу? - не поверил Серега.
- Не подкалывай, а слушай. Не похожи они на блатных. Я на них в своей жизни насмотрелся.
- Где? Ты же в армии вроде служил, а не срок мотал.
- Да, где уж мне, - съязвил в отместку Толян. - Твоего опыта мне на занимать. Но ты сам-то вспомни батю. У него каждое второе слово — из «фени». А от этих ты что, кроме «пардон» да «извольте» слышал?
- Ну, правильно, - согласился Серега. - Они же сами сказали, что интеллигенты. Ещё в кабаке. Помнишь? Диссертация и всё такое.
- Лапша.
- И какие у тебя версии?
Толян поскрёб переносицу.
- Давай заглянем в их документы и всё узнаем.
- Шарить по карманам?
- Мы же обратно положим. Никто не заметит.
Чувствовалось, что идея эта созрела у Толяна давно, и так просто он от неё не откажется.
Он поднялся с табуретки, защёлкнул замок изнутри и, не обращая внимания на слабые Серегины протесты, похлопал по отдыхавшим на вешалке телогрейке и пальто. Во внутренних карманах оказалось то, что он искал — два красных паспорта.
Один, с фотографией Атиллы в стиляжьей рубашечке, был выписан на имя Спиридонова Владимира Ивановича. Другой, с портретом Шныря, сообщал, что его владельцем является Владимиров Иван Спиридонович. Все печати стояли на местах, и явных следов подделок в виде засохших подтёков силикатного клея друзья не нашли. Однако сомнения в их подлинности всё-таки оставались. Главным образом из-за того, что в качестве места рождения гражданина Спиридонова какой-то шутник указал Ямало-Ненецкую тундру, а гражданин Владимиров самым возмутительным образом прописался по адресу: Москва, Главпочтамт, до востребования.
- Что я тебе говорил! - обрадовался Толян.
- А что ты мне говорил?
- Туфта полная! И справок об освобождении нет.
- И что это значит?
- Они — не урки.
- Это что, плохо? - саркастически спросил Серега.
- Да как ты не понимаешь! Мне плевать, кто они на самом деле. Но они нам врут. Зачем? Может, они менты. Или ещё хуже.
Сереге пришлось задуматься над новой версией — уж очень убедительно Толян свистел ему в самое ухо. Однако его пугала поспешность, с которой происходил пересмотр отношений к его новым друзьям.
- Слушай, давай поговорим с ними, - выдал он компромиссное предложение. - Начистоту.
- Зачем?
- Получим какой-нибудь ответ. От него и плясать будем.
- Чувак, - Толян снисходительно посмотрел на собеседника. - Ты не о том беспокоишься. Мы вляпались в дерьмо — это очевидно. Нужно думать о том, как из него выбраться. А ты головоломки разгадываешь.
- О чём ты?
- В шифоньер загляни — это освежит твою память.
Серега точно знал, что ответить, но не успел — пинок в дверь заставил их отвлечься от спора. Толян дрожащими руками схватил паспорта и рассовал их обратно по карманам.
- Открывать? - шёпотом спросил он.
- А какие ещё варианты?
На пороге за дверью стоял приземистый паренёк с раскосыми глазами — вылитый Дерсу Узала, только намного младше. Он попытался проскочить внутрь, наклонив голову и сгруппировавшись, как перед прыжком в печку.
- Ты к кому? - спросил Толян, преградив дорогу незнакомцу.
- Да это же Атхуяк! - почти обрадовался Серега.
- Кто?!!
- Потом расскажу. Что-то давненько тебя не видел, - обратился он к монголу. - Какими судьбами?