Страница 33 из 49
- Кровать моя! - запричитал тот, поскольку имел законное право на одну четвёртую площади 226-ой.
- Выгнали?
- Брат приехал. Сестра приехал. Папа приехал.
- Что, сразу все вместе?
- Да. Совсем вместе. Ночевать буду.
- Конечно, ложись. Только не пугайся, когда Атилла вернётся. Ладно?
- Ладно. Не пугаться Атилла.
Понял ли он, кто такой, этот страшный зверь Атилла, Серегу не волновало. Здоровяк сам сумеет с ним договориться, если что. Они с Толяном ещё немного посекретничали, но теперь на отвлечённые темы, а потом тоже легли спать.
Однако сон не шёл. Какие-то спутанные, разрозненные мысли клубились в головах обоих друзей. Опасения, сомнения, догадки.
- Ты не спишь?
- Нет.
- Домой мне ехать нужно.
- Давно пора.
- Только ты не подумай, что я струсил или что-то такое. Действительно пора.
- Не подумаю.
Утром Толян подскочил непривычно рано и сразу стал собираться, чтобы лишними душевными переживаниями не навредить принятому накануне решению. Гости до сих пор не вернулись, что тоже играло ему на руку. Атхуяк и Лёха мирно спали.
- Куда поедем? - уточнил Серега.
- На вокзал.
- А чего не в аэропорт?
- Дешевле на поезде.
Они, как полагается, присели на дорожку, выждали традиционную минутную паузу, а потом поплелись на трамвайную остановку.
Толян сразу сунулся в воинскую кассу, где не было ни очередей, ни обязанности доказывать необходимость срочной поездки. Он только просунул в окошечко военный билет и назвал пункт назначения.
- Есть пассажирский в девять двадцать, - сказала женщина. - Но он прибывает на два часа позже, чем скорый на одиннадцать сорок. Какой берёте?
- Пассажирский.
- Плацкарту?
- Спасибо, общим обойдусь.
Всё. Оставалось что-то около часа. Потом они разбегутся в разные стороны, и никому не известно, пересекутся ли их пути-дороги когда-либо снова. Многое изменилось, многое забылось. Их будущее теперь больше не зависело от прошлого.
Они взяли в буфете десяток бутылок «Бархатного», которое называлось так, видимо, из-за нежной пены, которая рвалась из бутылки. И парочку «наборов в дорогу».
* «Набор в дорогу» — варёное яйцо, два ломтя чёрного хлеба, кусок жареного минтая, кружок варёной колбасы, огурец. По отдельности не продавалось.
- Что делать собираешься? - спросил Серега, стараясь быть серьёным, но Толян лишь усмехнулся.
- В милицию пойду, - сказал он, непонятно, в шутку ли.
- Зов предков? - поддержал наметившийся тон разговора Серега.
- Лучше на эту тему не начинай.
- Не буду. Вариант со студенчеством, значит, ты категорически отвергаешь.
- Пока да.
- Зря. Без образования ты и в ментовке выше сержанта не прыгнешь.
- Ладно. Видели, каким образованием вы здесь занимаетесь.
- А где по-другому? До диплома дожить, а там — все двери раскрыты перед тобой.
Они механически клацнули стаканами и сделали по глотку, соображая, что ещё нужно успеть сказать в отведённый им срок. Однако от мучительных поисков темы их спас какой-то гражданин, одетый в сомнительной свежести пальтишко, и лыжную шапочку времен войны 1812-го года.
- Прошу прощения, - сказал он. - Не могли бы вы выделить мне четверть стакана вашей жидкости? Запить таблетку.
Он и в самом деле держал наготове белое колёсико в давно немытых пальцах.
- Это пиво, - разочаровал его Толян, мимолетно отметив про себя, что им везёт на всякую рвань в последнее время.
- Не побрезгую ничем, - не смутился человек, подставляя пустой стакан.
Серега щедро плеснул ему из бутылки вдвое больше запрошенного и с интересом понаблюдал, как тот справился с задачей.
- От печени? - пошутил Толян.
- Что вы! Это обычный анальгин. Прошлой ночью у меня, ни с того ни с сего, разболелся зуб...
Он сделал паузу, разглядывая собеседников и читая на их лицах одно лишь неудовольствие от его присутствия. Судя по всему, к такому отношению он привык, и оно его ничуть не смущало.
- Краем уха услышал ваш разговор. Вы уж извините. С вашего позволения готов внести свои пять копеек, как говорится.
Друзья переглянулись, и Толян неожиданно благодушно махнул рукой.
- Пусть треплется. Но следующую порцию пива тебе придется заслужить, - предупредил он бомжа.
- Вижу, вы неправильно истолковали мои намерения, - улыбнулся тот. - Но я не в обиде.
Он стащил с головы шапочку, под которой оказалась буйная растительность, слегка тронутая сединой.
- Меня зовут Бич, - отрекомендовался он.
- Это заметно, - пошутил Серега.
- И опять вы ошибаетесь. Эту кличку я получил от друзей за хлёсткость и прямоту выражений. Хочу поведать вам одну поучительную историю. - Он торжественно поднял вверх указательный палец. - Когда мне исполнилось десять лет, отец подарил мне на день рождения луноход на батарейках. Стоило его включить и положить на пол, как он принимался самостоятельно кататься по комнатам. Наткнувшись на какое-нибудь препятствие, он давал задний ход и двигался в противоположную сторону.
- Помню, - подтвердил Толян. - У меня тоже был такой.
- Конечно, - согласился Бич. - Наша промышленность штамповала его в таких количествах, будто от него зависело здоровье нации. Мне нравилось наблюдать за игрушкой. Я поражался её упорству и оптимизму. Конечно, тогда я ещё был далек от каких-либо выводов, но картинка глубоко врезалась мне в память. Потом в моей жизни произошли многочисленные неинтересные события, о которых и сказать-то особо нечего. Закончил школу, поступил на физмат, потом в аспирантуру, рано обзавелся семьёй... Много всякого повидал. Среди моих планов были, смешно сказать, научные открытия и академическая карьера. Я даже успел вступить в Партию, - шёпотом признался Бич.
- И что случилось потом?
- Сначала мою научную тему признали неперспективной.
- Бывает.
- Потом жена решила устроить мне весёлую жизнь, спутавшись с соседом по лестничной площадке. Потом я загремел в больницу.
- Авария?
- Если бы! В кардиологию. Представьте, мне не исполнилось ещё и двадцати пяти лет. Я нервничал, доказывая свою правоту, участвуя в семейных сценах, голосуя на собраниях за решения, с которыми был не согласен. Сломался, в общем. В палате нас лежало несколько человек, и среди взрослых — один мальчик лет десяти. У него было что-то там врождённое. Нам всем приносили яблоки и котлеты, а ему — игрушки, одной из которых оказался тот самый луноход. Представьте себе, за столько лет они не поменяли в нём ничего. Мальчик играл с ним, а я умилялся, глядя на него, и вспоминал собственное детство.
Бич как-то двусмысленно оглядел своих слушателей, словно подготавливая их сюрпризу.
- И вдруг я понял, - зловещим шёпотом продолжил он. - Что сам являюсь луноходом. Глупой механической игрушкой на батарейках, отскакивающей от непреодолимых препятствий, и даже не получающей удовольствия от этого. Следующую ночь я не спал, размышляя над тем, что потерял лучшие годы своей жизни, гоняясь за призраками. И озарение пришло ко мне! Я осознал, что настоящую свободу человеку даёт лишь отказ от всяческих стремлений. Именно тогда, когда нет необходимости вставать в шесть утра и бежать, высунув язык, на работу, бороться за неочевидную и никому ненужную правоту, в человеке проступают его лучшие качества. У него элементарно появляется время, чтобы заняться собой.
- Что-то по вам не скажешь, что свободное время пошло вам на пользу, - возразил Серега, а Толян, вытирая счастливые слёзы, наполнил стакан рассказчика.
- Вы про мой непритязательный наряд? - не смутился Бич. - Он тоже — часть стратегии, а не следствие безысходности. Вы только посчитайте, сколько денег вы тратите на шмотки, и сколько времени на их поиск — уму не постижимо. И потом, что такое польза? Она глубоко личностна. В ваших глазах — это красивая одежда. В моих — возможность не обременять себя обязательствами, и не тратиться на то, что мне не нужно.