Сады Луны

И ты не хочешь, чтобы это повторилось, здесь и сейчас. Думаешь, если сможешь убедиться, что Жаль не служит Тени, твоей решимости хватит, чтобы изменить реальность. Тебе нужно в это верить, чтобы не сойти с ума, поскольку есть такие вещи, которые можно перенести только один раз в жизни. Ах, Скворец, я не могу облегчить твою ношу. Видишь ли, я думаю, что Быстрый Бен и Калам правы.

— Если Тень прибрала эту девушку, след будет виден — Локон его найдёт.

— Не станешь ввязываться во всё это? — спросил сержант.

Рваная Снасть улыбнулась.

— Я боюсь только одной смерти — смерти в неведении. Мой ответ — стану.

Смелые слова, женщина. Этим людям удаётся вызвать во мне самое лучшее — или, может быть, худшее.

Что-то блеснуло в глазах Скворца, и он кивнул.

— Ну, вот так, значит, — угрюмо проворчал он и откинулся на спинку стула. — Что у тебя на уме, Скрипач? — спросил он сапёра, который всё ещё расхаживал у него за спиной.

— Чувство дурное, — пробормотал тот. — Что-то не так. Не здесь, но где-то рядом. Просто… — Он остановился, склонил голову набок, потом вздохнул и снова начал нервно ходить туда-сюда. — Не уверен, не уверен.

Рваная Снасть внимательно следила за жилистым человечком. Врождённый талант? Работает на чистой интуиции? Очень редкий дар.

— Я думаю, тебе стоит его послушать.

Скворец бросил на неё измученный взгляд.

Калам ухмыльнулся, и сеточка морщин прорезалась вокруг его тёмных глаз.

— Скрипач нам жизнь спас в тоннелях, — объяснил он. — Тоже было это его «дурное чувство».

Рваная Снасть откинулась на стуле и скрестила на груди руки. Она спросила:

— А где сейчас Жаль?

Скрипач крутнулся на месте и широко раскрытыми глазами уставился на чародейку. Он открыл рот, но сразу же захлопнул.

Остальные трое вскочили на ноги так, что стулья попадали на пол.

— Нам надо идти, — прохрипел Скрипач. — Там нож, и на нём кровь.

Скворец проверил меч в ножнах.

— Калам впереди на двадцать шагов. — Он обернулся к Рваной Снасти, когда убийца выскользнул наружу. — Мы её потеряли пару часов назад. Это часто случается между заданиями. — Его лицо вытянулось. — Может и не быть никакой связи с этим окровавленным ножом.

Сила наполнила комнату, и Рваная Снасть развернулась к Быстрому Бену. Маг открыл свой Путь. Колдовство сочилось странным, бурлящим привкусом, которого она не узнала, и это её очень напугало. Она посмотрела в блестящие глаза чернокожего чародея.

— Я должна тебя знать, — прошептала она. — В этом мире слишком мало истинных мастеров, чтобы я могла тебя не знать. Кто ты, Быстрый Бен?

Скворец перебил её:

— Все готовы?

В ответ на вопрос Рваной Снасти маг только пожал плечами. Скворцу он сказал:

— Готов.

Сержант шагнул к двери.

— Береги себя, чародейка.

В следующий миг они ушли. Рваная Снасть подняла стулья и снова наполнила кубок вином. Высокий дом Тени и нож во тьме. Началась новая игра — или старая только что сделала новый поворот.

Паран открыл глаза в ярком, горячем солнечном свете, но небо над ним было… неправильным. Он не увидел солнца; жёлтое сияние было резким, однако не имело источника. Жар опускался на капитана огромной тяжестью.

Воздух наполнился стоном, но не ветра — его-то как раз не было. Паран попытался думать, собрать свои последние воспоминания, но прошлое исчезло, оторвалось, остались только обрывки: каюта корабля, глухой стук, с которым его кинжал входил в деревянную ножку; человек с кольцами, белые волосы, язвительно улыбается.

Паран перекатился на бок, чтобы найти источник стона. В дюжине шагов от него на плоской равнине, лишённой земли или травы, высилась арка, которая вела в… Ничто. Я уже видел такие ворота прежде. Не такие большие, наверное. И не похожие на… на это. Вывернутые наверх, а с его точки зрения — вбок, ворота не были сделаны из камня. Тела, голые человеческие тела. Может, скульптуры? Нет… о, нет. Тела шевелились, стонали, медленно извивались на месте. Кожа почернела, словно покрытая торфом, глаза распахнуты, рты открыты в слабом, бесконечном стоне.

Паран поднялся на ноги, зашатался, когда у него закружилась голова, и снова рухнул на землю.

— Похоже на нерешительность, — произнёс равнодушный голос.

Моргая, Паран перекатился на спину. Над ним стояли юноша и девушка — близнецы. Молодой человек был одет в свободное шёлковое одеяние — белое с золотом; его узкое лицо было бледным и холодным. Его сестра закуталась в блестящий пурпурный плащ, а в её светлых волосах вспыхивали рыжеватые пряди.

Говорил юноша. Он невесело улыбнулся Парану.

— Нам давно нравился твой… — он удивлённо раскрыл глаза.

— Меч, — закончила девушка с самодовольной ухмылкой.

— Куда более тонко, чем, скажем, монета, не так ли? — Улыбка юноши стала издевательской. — Большинство, — сказал он, оглядываясь на жуткую арку ворот, — тут не задерживается. Говорят, когда-то был культ, приверженцы которого топили жертв в болотах… Я полагаю, Худ находит такое эстетически привлекательным.

— Ничего удивительного, — протянула женщина, — у Смерти нет вкуса.

Паран попытался сесть, но тело не слушалось. Он уронил голову и почувствовал, как странная глина подалась под её весом.

— Что случилось? — прохрипел он.

— Тебя убили, — легко ответил юноша.

Паран закрыл глаза.

— Почему тогда я не прошёл во Врата Худа, если это они?

— Мы вмешались, — сказала женщина.

Опонны, Близнецы Удачи. И мой меч, неопробованный клинок, который я купил столько лет назад и капризно назвал…

— Чего двуединые Опонны хотят от меня?

— Только эту жалкую, невежественную сущность, которую ты зовёшь своей жизнью, милый мальчик. Беда со Взошедшими в том, что они пытаются мошенничать в любой игре. Но мы, конечно, любим… неопределённость.

В воздухе зазвенел далёкий вой.

— Ого, — сказал юноша. — Я бы сказал, пора определяться. Нам лучше удалиться, сестра. Прости, капитан, но, кажется, ты всё-таки пройдёшь через эти Врата.

— Может быть, — заметила девушка.

Брат накинулся на неё:

— Мы же договорились! Никаких драк! Драки — это неопрятно. Неприятно. Я терпеть не могу эти отвратительные сцены! К тому же эти играют нечестно.

— Так и мы не будем, — огрызнулась сестра. Она обернулась к вратам и, повысив голос, воскликнула: — Владыка Смерти! Мы хотим говорить с тобой! Худ!

Паран повернул голову и увидел, как согбенная, хромающая фигура вышла из врат и медленно приблизилась. Паран прищурился: старуха, ребёнок с текущей по подбородку слюной, искалеченная девушка, низкорослый, изуродованный трелль, иссушенный тисте анди…

— Да определись уже! — буркнула сестра.

Чудовище склонило набок череп с растянутыми в смертной улыбке грязно-жёлтыми зубами.

— Сами вы выбрали, — сказало оно дрожащим голосом, — без фантазии.

— Ты не Худ, — нахмурился брат.

Кости шевельнулись под скрипящей кожей.

— Господин занят.

— Занят? Мы не потерпим оскорблений! — возмутилась сестра.

Чудовище захихикало, но потом резко замолкло.

— Как неудачно. Сладкозвучный, глубокий и гортанный хохот мне бы больше подошёл. Ну да ладно, отвечаю: а мой господин не потерпит того, что вы вмешались в естественный переход этой души.

— Убитой рукой бога, — возразила сестра. — Это делает его законным трофеем.

Создание закряхтело, подвинулось ближе, чтобы взглянуть на Парана. Глазницы слабо поблёскивали, словно в тени прятались старые жемчужины.

— Чего, Опонны, — спросило оно, разглядывая Парана, — вы хотите от моего господина?

— Я — ничего, — сказал брат, отворачиваясь.

— Сестра?

— Даже богов, — ответила она, — ожидает смерть, неопределённость, неуверенность, которая прячется глубоко внутри них. — Она помолчала. — Дай им неуверенность.

Существо снова захихикало и снова резко замолкло.

— Обмен.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.