Империя страха

Нервная дрожь пробежала по телу полков­ника, однако он ни единым жестом не выдал обуявшего его страха, вместо этого недовольно пробормотав:

— Мы вроде бы договаривались, что все бу­дет мирно? А твои действия, майор, заставляют меня сомневаться...

— Заткнись, — резко оборвал его незнако­мый голос. — Стань лицом к стенке. Я шутить не буду, — Иваныч был настроен решительно.

Полковник неохотно выполнил требование, ощутив, как по нему зашарили чьи-то сильные руки. Поняв, что это обычная предосторож­ность, Кудряшов насмешливо произнес:

— Я не принес на себе установку «Град» и не захватил по случаю ядерную боеголовку...

— Заткнись, — вновь повторил Чижов, силь­нее прижимая к телу гостя блестящий никелем ствол.

Наконец обыск был закончен, и тот же го­лос приказал Родиону Семеновичу:

— Проходи в зал.

Повинуясь приказу, полковник покорно за­шагал по натертому паркету, вошел в комнату и опустился в мягкое кресло. Он нарочно сел именно сюда, чтобы оставаться в тени стоящего в углу торшера.

Но Чижов, убрав пистолет в карман, властно распорядился:

— Там буду сидеть я, а ты можешь располо­житься на диване.

Недовольно поморщившись, Кудряшов все же пересел, сгорая от нестерпимого желания не­медленно стереть в порошок этого вульгарного нахала. Однако условия пока диктовали ему, поэтому вся его злоба осела на полочках долгой памяти.

Лямзин неторопливым шагом приблизился к окну и посмотрел на стоящие во дворе маши­ны — все оставалось по-прежнему тихо и спо­койно. Тогда он передвинул второе кресло так, чтобы оно оказалось как раз напротив шефа, и медленно опустился на мягкие подушки.

Первым заговорил полковник:

— Насколько я понимаю, клад вы не наш­ли, — насмешливо сказал он, — но меня это аб­солютно не удивляет. Так что же вы от меня хо­тите?

Майор качнул головой, как будто хотел под­черкнуть этим жестом, что он и не надеялся провести такого матерого волка, как Кудряшов, и просто сказал:

 —Мы хотим только одного, чтобы нас на­всегда оставили в покое.

Изобразив на лице почти неподдельное из­умление, полковник произнес:

— Но со стороны ФСБ к вам нет претензий. Судя по тому, что сообщила служба наружного наблюдения, вы наворотили целую гору трупов, а это уже по линии милицейского ведомства.

Вам нужен какой-нибудь полковник с красны­ми просветами на погонах, но уж никак не я.

— Брось выпендриваться, Кудряшов, — зло­бно процедил Антон, — мы не дураки, и нечего нас держать за конченых идиотов. Ты подвел ко мне Машу, чтобы она докладывала тебе о наших перемещениях. Ты же навел на меня киллеров, которых я похоронил под обломками «Волги». И теперь ты утверждаешь, что твоя хата с краю, мол, ничего не знаю.

Родион Семенович продолжал издеватель­ски улыбаться, но Лямзин как будто не замечал этого.

— Я знаю, в чем все дело. Тебе не нужны драгоценности убежавшего в семнадцатом эми­гранта... Тебе нужен металл, — на одном дыха­нии продолжал он, — именно из-за него ты и за­теял весь этот сыр-бор.

Улыбка сошла с губ полковника — на этот раз он смотрел жестко, не мигая, как будто хотел взглядом навечно приковать майора к мягкому креслу. Наконец он заговорил:

— Допустим, что ты прав. И что, в таком случае, ты можешь мне предложить?

Антон бросил мимолетный взор на Чижова и спросил, обращаясь к приятелю:

— Ну что, скажем ему?

Пожав плечами, Иваныч несколько натяну­то улыбнулся и произнес:

— Пусть сначала он выложит свои карты. Короткий диалог заинтриговал Кудряшова больше любых слов, и он поинтересовался:

— О чем вы хотите мне рассказать?

В прозвучавшем вопросе послышались нот­ки плохо скрываемого нетерпения. Но Лямзин не спешил с ответом — он нарочно выдержал многозначительную паузу, как будто обдумывал дальнейшие ходы в их непростой беседе.

Кудряшов заерзал на месте, просто сгорая от любопытства, хотя прекрасно понимал, что не стоит обольщаться насчет откровенности собе­седников.

Между тем Антон неторопливо заговорил:

— Допустим, как ты говоришь, что мы зна­ем, где находится этот злополучный металл, что ты можешь предложить нам за это?

— Это несерьезный разговор, — отрезал пол­ковник, глядя в глаза своего бывшего подчинен­ного.

— А если серьезный? — несколько надменно произнес Чижов, разминая в пальцах тонкую сигарету.

На какой-то миг Родиону Семеновичу пока­залось, что он близок к разгадке, но он, подчи­няясь годами выработанной привычке, отказы­вался верить на слово, в свою очередь спросив:

— Хорошо, допустим, вы его действительно нашли, и, опять же только допустим, что я в нем нуждаюсь, — он перевел взгляд на собственные ногти, как бы желая убедиться, что те по-преж­нему находятся на своем законном месте, — что вы хотите получить в обмен на информацию о его местонахождении?

Казалось, приятели только и ждали этого вопроса, потому что Антон тут же принялся перечислять:

— Ну, во-первых, вы снимаете с нас все об­винения в убийствах...

— Это будет нелегко сделать, на вас ведь за­вели дела по факту совершения преступления, — перебил его полковник.

Майор, казалось, вовсе не заметил этой реп­лики и продолжал перечислять:

— Во-вторых, меня восстанавливают на пре­жнем месте работы, хотя я, по понятным причи­нам, не желаю больше трудиться в вашем отде­ле, — при этом Антон одарил собеседника испе­пеляющим взором.

— Тебя никто и не увольнял, — поджав гу­бы, сказал Кудряшов, — а за то, что ты самоуст­ранился, тебе светит лишь строгий выговор.

Лямзин иронично процедил:

— У меня будет больничный. А что касается первого условия, то не мне тебе рассказывать, как закрывают дела, пусть даже и «мокрые». На плечи ментов упадут очередные «висяки», но на твоей премии это никак не отразится.

— Хорошо, — удовлетворенно крякнул пол­ковник, — будем считать, что условно я готов выполнить ваши требования...

— Это еще не все, — подал голос каскадер, — у нас есть и третье условие.

Хрипловато откашлявшись, Родион Семе­нович с кривой ухмылкой пожал плечами:

— Что-то многовато у вас этих условий, а вот что вы предлагаете, я пока не знаю.

— Дойдем и до этого, — пробормотал Чижов и продолжил: — Нам очень хочется удовлетво­рить собственное любопытство. Надо же знать, в конце концов, ради чего столько жмуриков? Мы хотим, чтобы ты рассказал нам, в чем ценность этого злополучного металла.

Хлопнув себя по ляжкам, полковник отри­цательно покачал головой:

— Об этом не может быть и речи. Я не на­столько глуп, чтобы распространяться о делах полностью секретных, доступ к которым имеет лишь узкий круг лиц...

Договорить Кудряшов не смог — слова ком­ком застряли в его горле. Он во все глаза, не от­рываясь, смотрел на аккуратный брусок темного металла размером с сигаретную пачку, к которо­му, с помощью обычного пластыря, была при­креплена осколочная граната.

— Вот твое железо, — довольный произве­денным эффектом, вымолвил Иваныч, просунув палец в предохранительное кольцо «лимонки».

Липкий пот обильным потоком струился по широкому лицу полковника. Нельзя сказать, чтобы он безошибочно опознал искомый ме­талл, хотя этот брусок чисто внешне очень похо­дил на видимый им образец. Но тем не менее испытывать судьбу Кудряшову явно не хотелось, в отличие от оппонентов ему было что терять, и он, с трудом ворочая языком, хрипловато про­шептал:

— Ос-с-сторож-ж-жне-е, если эт-та штуко­вина взорвется, то от района — да что от райо­на — от города не останется и следа.

— Почему? — напористо спросил Иваныч, неторопливым, почти отрешенным жестом отгибая усики предохранительного кольца.

— Стоп! — выпалил Кудряшов, — прекрати баловаться с гранатой, и я все расскажу.

Пожав плечами, Ваня опустил брусок на ко­лени. На какой-то миг в комнате повисла звеня­щая тишина.

А Родион Семенович трясущимися пальца­ми извлек из внутреннего кармана пиджака чис­тый носовой платок и промокнул им вспотевшее лицо. Только после этого он заговорил: