Страница 23 из 43
получила. Я нарочно выпросил у них письмецо,
чтобы вам прочесть. Вот послушайте.
Малыгин, достав из* кармана измятый конверт,
испятнанный круглыми почтовыми штемпелями, принялся
читать солдатское письмо.
—≪Дорогие отец и мать, жена Оклюш, сыновья
и дочери!
Давно не писал, был тяжело ранен. Сейчас лежу
в лазарете в городе Чите. Слава богу, жив.
А Выльып Сергей и Придбн Сану в том же бою
сложили свои головы. Я это своими глазами видел.
В лазарете говорят, что под городом Кинчжоу
за три дня полегло костьми сорок тысяч наших
солдат. Не знаю сам, как жив остался. Натерпелись
мы в тот день страху. Пушку нашу разбило, патроны
все вышли. Японцы идут на нас, а мы стоим
да грозим им кулаками. Что тут было! Не дай бог
никому попасть в такой ад!
Не хотел говорить, да все равно не скроешь:
в том бою потерял я руку и ногу. Будь проклята эта
война! Кому нужно было везти нас за десять тысяч
верст, чтобы нас там уничтожали, как какую-
нибудь мошкару. Оклюш, не убивайся, что я стал
калекой. Как-никак, но крестьянскую работу буду
работать. До свидания, отец и мать, до свидания,
Оклюш и дети. К осени ждите домой. 30 июня
1904 года. Ваш Иыван≫.
Пока учитель читал письмо, ни один из двадцати
с лишним человек не кашлянул, не шевельнулся.
Тяжело молчали и после, когда письмо было прочитано.
Наконец, дед Ефим вздохнул:
по
—Да что же они делают, эти апицеры! Вывели
солдат на войну, а патронов не дали. Это все равно
что выйти на молотьбу без цепов.
—Не хватает у нашей армии ни патронов, ни
ружей, ни пушек,—сказал учитель.
—Почему?
—Да уж потому. Иначе не трясли бы кулаками
перед наступающим противником. Недаром Япония
теснит Россию.
—Россию, говоришь?—переспросил дед Ефим.— Разве война идет не на чужой земле?
—Твоя правда, Ефим Тихоныч, война идет в
Китае. Русская армия отступает.
—И пусть отступает! —решительно сказал дед
Ефим.—Нечего нашим солдатам лить свою кровь на
чужой земле!
Малыгин быстро взглянул на старика и ничего
не ответил.
Васли, внимательно слушавший весь разговор,
подумал с удивлением: ≪Если русская армия будет
отступать, ведь тогда Япония победит Россию. Разве
это не будет для всех нас позором?≫
На мельницу вбежал мальчик лет двенадцати,
внук деда Ефима.
—Дедушка, подошла наша очередь! —крикнул
он.
Старик положил большую, как лопух, ладонь на
плечо внука и, попрощавшись с учителем, вышел.
Вскоре поднялся Малыгин, поманив с собой
Васли.
—Вот что, Мосолов,—сказал он,—я привез
сегодня из Уржума химическую посуду и различные
приборы для физического кабинета, их надо распаковать
и расставить в шкафах. Хотел попросить тебя
этим заняться. Сможешь?
—Конечно, Гавриил Васильевич!
—Тогда приходи завтра.
Учитель ушел.
Вдруг со стороны мельницы послышались суматошные
крики, потом какой-то мужик подбежал
к Васли:
—Эй, парень, иди-ка скорей! С мельником беда!
Васли кинулся на мельницу. Протискавшись
между сгрудившихся людей, он увидел Матвея,
лежавшего на полу без кровинки в лице.
Васли опустился рядом с мельником на колени.
—Дядя Матвей, что с тобой? —испуганно спросил
он и взял мельника за руку.
Тот вскрикнул.
—Руку сломал,—сказал кто-то из помольщиков,
и все, перебивая друг друга, принялись обсуждать
случившееся.
Оказывается, Матвей, поднимаясь по лесенке
к ковшу, оступился и упал на крутящийся жернов.
Полу его фартука закрутило осью жернова, и сколько
Матвей ни дергал, никак не мог освободиться.
Руку прижало к жернову. Ему пришлось бы совсем
плохо, не подоспей к нему на помощь дед Епй
с ножом. Старик перерезал пояс фартука, мельник
свалился с крутящегося жернова на пол.
Помольщики толпились вокруг и бестолково
охали.
Лицо Матвея стало землистого цвета, дыхание
прерывалось каким-то хрипом.
Васли вскочил на ноги, сказал решительно:
—Запрягите кто-нибудь лошадь! Его надо отвезти
в больницу!
—Моя лошадь запряжена,—сказала какая-
то женщина.
Васли с помощью трех мужиков вынес Матвея
наружу и бережно уложил в телегу.
В эту ночь Васли не ложился. Он не выходил
из мельничного амбара. Возьмет муку из одного
постава, пощупает, не крупно ли молота, переходит
к другому. Несколько раз поднимался в верхний
амбар. Осматривал ставок, прислушивался к работе
водяного колеса. Утром, когда особенно стало клонить
в сон, вышел наружу, поеживаясь от предрассветного
холода, смотрел, как от реки поднимается
туман, слушал бурлящую под колесом воду и думал
о Матвее: ≪Скорей бы он поправился!≫
Глава IV
НОЧНЫЕ ГОСТИ
Утром Васли отправился к дому директора школы
и сел на лавочке у ворот, ожидая, когда выйдет
Баудер.
Нежаркое солнце ласково пригревает, нет ни
ветерка, воздух пропитан запахом нагретой сосновой
смолы.
Незаметно для себя Васли задремал.
Проснулся, почувствовав, что кто-то трясет его
за плечо. Открыл глаза —перед ним сам Баудер.
Васли вскочил.
—Ты чего тут? —строго спросил Баудер.
—Пришел сказать... Дядя Матвей... То есть
Матвей Трофимович вчера вечером покалечился,
руку сломал.
—Вот как! Где же он сейчас?
—В больнице.
Директор нахмурился еще больше.
—Значит, мельница не работает?
—Работает.
—Кто же за мельника? —удивился Баудер.
—Я.
—Ты? Ну молодец, Мосолов. Выходит, ты знаешь
это дело?
—Матвей Трофимыч научил кое-чему.
Лицо директора просветлело, он изобразил на
лице даже что-то похожее на улыбку.
—Ну что ж, пойдем посмотрим, что там у тебя
на мельнице творится,—сказал он и зашагал к
Нольке.
Увидев, что помольщиков не убавилось и что все
идет как надо, даже записи в мельничном журнале
сделаны парнем аккуратно и точно учтены полученные
за помол деньги, Баудер еще раз похвалил
Васли и ушел.
К вечеру на мельницу заявился надзиратель
Потап Силыч и сказал Васли:
—Покуда мельник в больнице, я буду здесь
за него. Баудер так приказал. Ты следи за порядком
на мельнице, а я за всем остальным.
Васли так и не понял, что имел в виду Потап
Силыч, но переспрашивать не стал и занялся мытьем
полов. Управившись, он побежал в школу к
ожидавшему его Малыгину, оттуда в больницу навестить
Матвея.
Когда он вернулся, Потап Силыч встретил его
грубой бранью.
Оказалось, что, пока Васли не было, один постав
начал молоть слишком крупно. Прибежали за мельником.
Потап Силыч понятия не имел, как помочь
беде, но не хотел признаться в этом.
—Сейчас приду,—сказал он помольщикам и
побежал искать Васли.
Но того нигде не было. Потап Силыч принялся
перебирать в конторе какие-то бумаги, а сам
то в окно посмотрит, то в дверь выглянет. Завидев
на берегу Нольки Васли, он еще издали погрозил
ему кулаком, а когда тот подошел ближе, накинулся
на парня:
—Ты где это шляешься, щенок? Марш на
мельницу!
Войдя в мельничный амбар, Васли увидел, что
у второго постава толпятся люди.
—Что тут у вас? —спросил Васли, подходя. Он
зачерпнул муку в горсть.—Крупна!—определил он
и немного поднял ковш. Зерно потекло тоненькой
струйкой.—Ну как?
—Теперь ладно,—сказал один из помольщиков.
Другой добавил одобрительно:
—Вот ведь: невелик парнишка, а дело знает!