Страница 19 из 43
комнате. По книгам он составил себе представление,
как живут господа: сверкающие полы, много разных
вещей —пуховые перины, подушки на кровати высокой
горой и в углу обязательно граммофон. Но
в комнате учителя не было ни подушек, ни граммофона:
аккуратно застеленная кровать, шкаф с
книгами, стол, маленький буфет, на стенах портреты.
—Ну как, понравились тебе книги? —спросил
Вениамин Федорович, усаживая мальчика на стул
и сев против него.
—Хорошие книги, интересные. Вот эта больше
понравилась,—и он показал биографию Ломоносова.— А в этой много непонятных слов.
—Да, в сочинениях Ломоносова много устаревших
церковнославянских слов, ведь он писал это
почти двести лет назад. Из речи эти слова ушли,
а в книгах остались.
Вениамин Федорович взял из рук Васли книгу,
перелистал ее и, увидев между страниц тетрадку
с записями, воскликнул:
—О, я вижу ты сделал выписки из книги!
—Я, Вениамин Федорович, всегда так: какую
книгу прочитаю, записываю, о чем в ней говорится.
У меня уже много таких тетрадей набралось.
—Молодец, молодец...
Вениамин Федорович полистал тетрадку, вложил
ее обратно в книгу и сказал:
—Молодец, Васли! Хорошо бы и других ребят
приучить делать записи о прочитанных книгах. Это
очень полезно.
Вениамин Федорович прошелся по комнате,
остановился против Васли.
—Знаешь, Васли, что, если нам вот что сделать:
соберем учеников, и ты расскажешь им о Ломоносове.
Всем будет интересно послушать.
—Боюсь я, Вениамин Федорович, не сумею...
—Чего же бояться? Ты уже сделал конспект, по
нему и расскажешь.
—Так-то так, но...
—Справишься, Васли, справишься. Это очень
нужно, и не только для тебя, но для всех.
Вениамин Федорович вспоминал слова отца Ивана
Дергина о мужике —рабочей скотине, которая
должна всегда чувствовать над собой кнут, и думал:
≪Нет, каждый человек с детства должен верить
в свои силы и чувствовать себя не скотиной, а
человеком. Это будет очень хорошо, если мужицкий
сын расскажет о великом ученом из крестьян≫.
—Нет-нет, ты обязательно должен выступить
перед ребятами с рассказом о Ломоносове,— твердо сказал учитель.—В ближайший четверг после
уроков и выступишь.
В этот день Васли пришел в школу в новой
рубахе, которую ему подарили к рождеству. Он
очень волновался.
—Сейчас Васли Мосолов расскажет вам о великом
русском ученом Михаиле Васильевиче Ломоносове,— объявил Вениамин Федорович и повернулся
к мальчику: —Начинай, Васли.
Васли сначала запинался, сбивался, но мало-
помалу его речь становилась плавнее, смелее.
—Я прочитал вот эти книги,—говорил Васли,
подняв над головой два томика.—В одной из них
описана жизнь Михаила Васильевича Ломоносова,
в другой напечатаны его стихи. Из этих книг я
узнал, кто такой был Ломоносов, что он сделал
и написал. Ломоносов был крестьянским сыном, как
мы с вами. Он еще в детстве понял, что ученье
приносит много пользы. Родился он в Архангельской
губернии, но там учиться было негде, школа была
только в Москве. И вот он зимой, в трескучие
морозы, пошел пешком в Москву. Там он поступил
учиться в Славяно-греко-латинскую академию, она
называлась так потому, что в ней учили славянскому,
греческому и латинскому языкам. Был он уже
взрослый парень, ему было девятнадцать лет...
В это время дверь открылась, и в класс вошел
отец Иван Дергин. Васли замолчал. Вениамин Федорович
ободряюще кивнул ему головой:
—Продолжай, Васли, продолжай.
Отец Иван прошел в конец класса и сел
за спинами учеников.
Васли продолжал:
—В академии ученики-мальчишки смеялись над
Ломоносовым, говорили: ≪Тебе жениться пора, а ты
за букварь сел!≫ Жил он бедно, голодал. Много
пришлось ему вытерпеть трудностей. Но он все равно
не отступил и стал великим ученым.
Дальше Васли рассказал о том, что Ломоносов
был и физиком, и химиком, и астрономом, и поэтом,
а в заключение прочел его стихи:
О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет из стран чужих.
О, ваши дни благословенны!
Дерзайте, ныне ободренны,
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать.
Когда Васли кончил читать стихи, Вениамин
Федорович сказал:
—Да, могут в нашем отечестве рождаться собственные
Платоны и Ньютоны, могут выходить из гущи
народной. Пример тому —крестьянский сын Михаил
Васильевич Ломоносов. И вы все, ребята, не теряйте
веры в будущее, в свои силы, учитесь. В ученье — сила. Народная пословица говорит: сытый конь о
восьми ногах, а я добавлю: у ученого человека восемь
глаз, восемь умов, ученый человек —крылат.
Всем очень понравился рассказ Васли о Ломоносове,
и о нем потом долго вспоминали в школе.
Один законоучитель остался недоволен.
—Опять ты, Вениамин Федорович, внушаешь
мужицким детям не соответствующие их положению
мысли,—сказал он.—Плохо для тебя это кончится.
В словах законоучителя прозвучала угроза. Вениамин
Федорович еще не знал, на что способен
отец Иван. Уже почти забытый в селе случай с
удавленной в священной роще кошкой мог бы окончательно
прояснить облик священника, если бы
люди узнали о нем правду.
А дело было так.
Однажды ночью отец Иван зашел к Ондропу.
—Зарастает бурьяном и полынью дорога к
церкви,—сказал он сокрушенно.
—Не беспокойтесь, батюшка, завтра же все
скошу,—ответил Ондроп.
—Ну и дурак же ты, Ондроп! —сказал отец
Иван.—Я тебе не об этом толкую. Чего ты косить
будешь? Сам знаешь, никакого бурьяна там нет.
—Мое дело исполнять, что приказано.
—Речь о том, что прихожане наши больше
ходят на языческое мольбище, чем в церковь. Вот
к чему я тебе сказал, что дорога в церковь зарастает
бурьяном и полынью.
—Теперь понятно, батюшка. Уж ты прости меня,
дурака. Сразу-то не понял, прости.
—Прощаю. Теперь слушай и соображай.
—Слушаю, батюшка.
—Мольбище турекских марийцев знаешь?
—Не хожу туда, батюшка, не хожу.
—Знаю. А где оно находится, не забыл?
—Чего ж тут забывать? Знаю, конечно.
—Так вот, надо людей от него отвадить.
—Что же я могу?
—Можешь срубить священную березу, как-
нибудь опоганить мольбище. Хоть кошку там удави.
—Батюшка, грех ведь...—неуверенно проговорил
Ондроп.
—Ты же христианин, а роща —мольбище язычников.
Я за тебя поставлю свечку Николаю-
чудотворцу.
—Коли так, батюшка, постараюсь.
—Постарайся Вот прямо сейчас и иди, ночью.
Сторож Ондроп собрался и отправился исполнять
поручение священника.
Вот таким образом появилась в священной роще
удавленная кошка.
Г л а в а XV
ВОДЫ ТЕКУТ БЕРЕГА ОСТАЮТСЯ
На пасху Йыван Петыр сидел, пригорюнившись,
и размышлял: ≪Батюшке десять фунтов муки, яиц
сорок штук, масла два фунта, да на угощение уйдет
рублей пять... Да-а, праздник —это уж такое дело:
приходит с песней, с пляской, а уходит —оставляет
после себя слезы и пустой карман≫. К тому же
у марийцев получается праздников больше, чем
у русских. Русские отметили рождество, пасху, троицу
—и хватит, а марийцы, кроме этих праздников,
еще празднуют ≪день матери-земли≫ перед весенними
полевыми работами, празднуют ≪день печки≫,