Страница 66 из 81
— Ты что же это?.. Разве так разговаривают с
людьми? Надо было спокойно, мягко...
— Вот и разговаривайте с ним мягко, — прервал Ан¬
тон. — А я не буду!
Сожаление, близкое к раскаянию, овладело Дарь¬
иным, как только он очутился за дверью один. Он сол¬
гал, что не верил в успех этого начинания. Нет, он глу¬
боко верил в него; он по собственному опыту знал, как
люди с радостью подхватывают каждый свежий запев.
Подхватят и этот, и не только на заводе, но, возможно,
и по всей стране, и страдал от того, что не он явился
запевалой, не он пойдет во главе движения. Надо было
согласиться с ними, покориться на время. Но не смог
он переломить себя: не позволяла гордость. И зря ска¬
зал он, что нет у него экономии, — есть, небольшая, но
есть. А если поразмыслить как следует, то наберется и,
больше. Как долго он не думал о молоте, о поковках —
голова занята другим... И дома все скверно: Настя дует¬
ся, уткнется в книгу и молчит. После той сцены опасно
вступать с ней в пререкания. И Марина ведет себя как-
то странно; в словах ее все чаще проскальзывает ирония
по отношению к нему; а вчера он видел- ее с Семиёно-
вым, они стояли в метро, спрятавшись за колонну, и тот,
все время озираясь, говорил ей что-то. Что ему надо от
нее?.. Может, понравилась, красивая! Олег шел вдоль
цеха, глядя в пол; он не слышал глухого буханья моло¬
тов, не видел искр, сыпавшихся ему под ноги. «Теперь к
ним не подступиться, — с горечью думал он об Антоне
и его друзьях. — Стороной будут обходить меня, как за¬
чумленного. Чорт бы ее, побрал, эту мою горячность!
А ведь когда-то были друзьями... Хотя всегда мы гляде¬
ли друг на друга критически, и соединял нас Володя
Безводов; не будь его, мы бы и тогда, может, не дружи¬
ли».
...Как просочившийся из глубины недр родник вдруг
забьет студеной и чистой струей, живительные соки зем¬
ли сольются в единый ручей, в-него упадут другие воды
и образуют реку; напоенная свежими весенними потока-
ми, она стремительно понесется вдаль, бурно кипя и
пенясь, и вот уж, смотришь, вырвалась на простор и ка¬
тит свои волны, богато украшенная сиянием в ночи и по¬
витая синим маревом в знойный летний полдень, течет,
тая в себе несокрушимую мощь, и ничем не остановить
ее, — так и беспокойная мысль кузнеца увлекла сначала
комсомольцев своего цеха, к ним присоединялась моло¬
дежь других цехов, других заводов — тысячи, сотни ты¬
сяч пытливых и пылких людей.
В заводской многотиражке было опубликовано обра¬
щение комсомольцев кузницы. Партком завода провел
специальную конференцию. Молодых рабочих приветст¬
вовал Центральный Комитет комсомола, Московский ко¬
митет партии предложил директорам предприятий и сек¬
ретарям парткомов поддержать это патриотическое дви¬
жение. Центральный совет профессиональных союзов
обязал профсоюзные организации изучить и распростра¬
нить опыт новаторов. Газеты разнесли по стране весть
о начавшейся борьбе за металл.
Заместитель министра Федосеев, придя в цех, оста¬
новился, как и в тот раз, в бригаде Карнилина. Он по-
отцовски поощрительно обнял Антона и спросил:
— Как наш молот, еще стучит?
— Стучит, товарищ Федосеев.
— Многих еще выведет в люди этот молот, — про¬
молвил Федосеев тихо. — А за тебя я от души рад. Мо¬
лодец! — Он расправил седые усы, улыбнулся, обра¬
щаясь к столпившимся вокруг него кузнецам, нагреваль¬
щикам. — Доволен я, ребята, что наша кузница попреж-
нему задает тон другим цехам, заводам, что новое на¬
чинание пощло в мир из ее ворот. Значит, люди ее не
стоят на месте — растут, ищут... И мой совет вам такой:
Передавайте ваш опыт любыми путями и средствами,
встречайтесь с людьми, выступайте в печати, читайте
лекции, агитируйте... Выезжайте в другие города — мы
пойдем вам навстречу. Слышишь, Карнилин? Ты почему
хмуришься?
— Никуда я не поеду, товарищ Федосеев, — заявил
Антон твердо и убежденно. — И на другие заводы не
пойду.
— Почему? — удивленно спросил Федосеев и с недо-
умением взглянул на Костромина. Тот непонимающе по¬
жал плечами.
— Мое дело — работать, а не гастролировать по го¬
родам, — разъяснил Антон. — Не такая уж это слож¬
ность, чтобы толковать каждому. Тут и так все ясно из
газет. А в лекторы я не гожусь, — он застенчиво улыб¬
нулся, — у молота я себя чувствую лучше. Часто отры¬
ваться от него вредно, у нас есть примеры...
— Дарьин, — не удержался Гришоня и приткнулся,
скрываясь за Сарафанова: понял, что лишнее сболтнул.
— Потом мы сами еще учимся, — как бы оправды¬
вался Антон, — и опыт у нас у самих...
— В эмбриональном состоянии, — опять подсказал
Гришоня.
— Так что прикажите, товарищ Федосеев, не трогать
нас, — попросил Антон. — А если к нам придут, выложим
все. что знаем.
Федосеев задумался, глядя на кузнеца, согласился
как будто с неохотой:
— Н-да... Просьба резонная. Я подумаю.
Но кузнецам все же пришлось посещать московские
заводы, беседовать с рабочими. Принимали гостей и у
себя, водили их по цеху, знакомили с первыми своими
достижениями; а кое-кто выезжал и в другие города:
Званко с технологом Антиповым — в Горький, Рыжухин
с токарем-скоростником Баратовым — в Грузию. Антон
наотрез отказался, как его ни уговаривали.
Таня Оленина прочитала в Политехническом музее
лекцию: «Пути борьбы за снижение расхода металла на
каждое изделие».
Никогда еще она не чувствовала себя такой счастли¬
вой за все время своей работы в кузнице: наконец-то
нашла она свое место в цехе! Она гордилась тем, что
стала необходимой для кузнецов, нагревальщиков, прес¬
совщиков: умело и настойчиво прививала им вкус к изо¬
бретательству и поискам; комсомольцы без стеснения
несли к ней свои догадки, соображения, искали у нее
помощи и совета. И если в предложении заключался
хоть проблеск новой и дельной мысли, Таня дополняла
ее, углубляла. Она по-настоящему была увлечена.
С Антоном она виделась теперь часто: участковая
комплексная бригада собиралась почти каждый день,
хоть и ненадолго. Ей нравилось, как он, рассматривая
предложение, решительно отвергал или принимал его,
хотя нередко и ошибался. Таня настораживалась толь¬
ко, когда среди них появлялась Люся Костромина. «Ох,
немало еще неприятностей принесет мне эта девушка!» —
думала Таня, украдкой разглядывая Люсю, хорошень¬
кую и всегда веселую.
За две-три недели было подано столько предложений,
сколько в другое время не подавалось за год.
Ивам Матвеевич Семиёнов, возглавлявший общецехо¬
вую комплексную бригаду, опешил и растерялся под на¬
тиском взбудораженных, неожиданно смелых технических
идей. Он никак не мог понять, откуда берутся у простых
людей — кузнецов, нагревальщиков, мастеров — такие
сложные, порой еще. корявые, но интересные и глубокие
мысли, комбинации, когда сам он, конструктор с нема¬
лым стажем, не мог придумать ничего путного и толко¬
вого, как ни старался. Приходилось только уточнять и
разрабатывать темы других. Это озадачивало его и зли¬
ло. В каждом новом слове он искал повода, чтобы при¬
драться и отвергнуть его. Но отвергать приходилось ред¬
ко: в бригаде, кроме него, были старший технолог Ели¬
завета Дмитриевна Фирсонова, Василий Тимофеевич Са-
мылкин, Фома Прохорович Полутенин, — спорить с ними
Семиёнов боялся. Зато он умел тянуть. Принесет чело¬
век чертежик с описанием давно выношенной своей ду¬