Страница 46 из 81
тельно, ощутимо-тягучие, как бы зримые; и думалось:
лови их и наматывай на пальцы, как тенета в яркий день
бабьего лета. Тане хотелось плакать...
С террасы доносились невнятные голоса; Таня знала,
что говорили о ней.
— Совсем недавно он был влюблен в Люсю Костро-
мину. И как!.. — сказала Елизавета Дмитриевна, подме¬
тая пол террасы.
— Мало ли, в кого мы влюбляемся сгоряча! — отве¬
тил Алексей Кузьмич. — Была вспышка и погасла.
— Погасла ли?.. — усомнилась Елизавета Дмит¬
риевна.
Она замела мусор в уголок, прикрыла его веником
и, садясь возле мужа, высказала, как давно решенное:
— Никто к ней не будет относиться лучше Ивана
Матвеевича. С ним она проживет, как за каменной сте¬
ной.
— А что, если эта каменная стена окажется со всех
четырех сторон? — возразил Алексей Кузьмич, хитро при¬
щурив один глаз от дыма трубки, потом нежно обнял
жену. — Стареем, Лиза. Раньше на таких, как Семиёнов,
ты глядеть не могла без гримасы, вспомни-ка. А сей¬
час за каменную стену потянуло, волнения пугают...
Устала ты немножко, моя хорошая.
— А мы в эти годы только расцветали, — торже¬
ствующе произнес Дмитрий Степанович.
Елизавета Дмитриевна сердито сбросила с плеч руку
му>^а, даже отодвинулась от него и проговорила недо¬
вольно:
— Никуда меня не потянуло! Таня мне как родная
сестра. Помучилась она все эти годы, хватит с нее.
— Что ты сердишься? — спросил Алексей Кузьмич.—
Я только высказываю свое мнение: один живет •— тлеет,
другой — горит. Некоторым нравится дым, мне — огонь.
И не думай, пожалуйста, что я плохо отношусь к Ивану
Матвеевичу. Он честный работник, у него есть какие-то
там творческие планы. Но будущее все-таки за Карни-
линым. Он знает, что хочет, знает, куда идет, и идет сме¬
ло, широко, и Таня должна ему помочь, окрылить, если
хочешь...
Елизавета Дмитриевна усмехнулась:
— Да, да: она его окрылит, он еще знаменитостью
станет, а потом бросит ее.
— Лиза, как тебе не стыдно! Подумай, что ты гово¬
ришь!..
— Он наплюет на то, что ему сейчас до нее расти да
расти, а возвысится и станет помыкать ею'. Знаем мы та¬
ких знаменитостей!.. Вон Дарьин... Ты с ним так же но¬
сился. А он как добился успеха, как затрубили о нем во
всех газетах, так и жена ему стала немила, покрасивее
нашел, — с Мариной Барохтой из механического завел
роман.
— Лиза, я просто не узнаю тебя!
— О Тане я позабочусь сама, — сказала она сухо,—
Я не хочу, чтобы она, выйдя замуж, мучилась.
Таня услышала, как Алексей Кузьмич неожиданно
громко и настойчиво проговорил:
— Нет уж, пусть она сама решит, что ей делать!
И я прошу тебя: не лезь к ней со своими советами. Она
не глупее нас с тобой.
— Я знаю, что делаю, — возразила Елизавета Дмит¬
риевна.
Таня подошла и прижалась к ней, растроганная:
— Спасибо, Лиза, ты, как мать, обо мне заботишься...
Заканчивая беседу, Дмитрий Степанович, подняв па¬
лец, произнес значительным тоном:
— А мой тебе совет, Танечка, таков: выслушай всех
прилежно и реши по-своему.
— Я так и сделала, — живо отозвалась Таня, и по
тому, как молодо и горячо заблестели ее глаза, Алексей
Кузьмич понял, какое она приняла решение.
Теперь ни шелест листопада, ни музыка не наводили
на нее уныния, наоборот, они словно подчеркивали ощу¬
щение ясности и определенности: чувство к Антону как
будто укрепляло ее, обновляло.
Алексей Кузьмич вышел за калитку и стал всматри¬
ваться в сторону шоссе, не покажется ли машина.
Издали донесся глухой рокот мотора, и вскоре к из¬
городи подкатил грузовик. Из кабины, к удивлению при¬
сутствующих, выпрыгнул Володя Безводов.
— Чтобы водитель не плутал по дачным переулкам,
я решил сопровождать его и помочь грузиться, — выпа¬
лил он, заранее предупреждая все вопросы.
Когда имущество было погружено в кузов и все было
готово к отъезду, вдруг жалко стало расставаться с этим
тихим, уютным уголком. Дача все плотнее окутывалась
сумерками, в дальнем окошке сквозь ветви затеплился
свет. Шум листопада не переставал.
На прощанье женщины посидели в беседке.
— Давно ли мы собирались здесь? Как летит время,
Лиза! — проговорила Таня, но в голосе ее не слышалось
сожаления, точно ей было приятно, что время так быстро
летит.
К женщинам подошли Безводов и Алексей Кузьмич.
— Ты думаешь, Володя, звания передового цеха лег¬
ко добиться? — спросил Фирсонов, глядя вдаль, где над
сосновым бором, наливаясь темнотой, меркло небо.—
Это задача тяжелая, особенно у нас, в кузнице.
— Знаю, — согласился Володя и задорно взглянул на
женщин, приглашая их присоединиться к его словам.—
Трудно. Но к весне мы добьемся этого звания, а то и
раньше! Что я, не знаю своих кузнецов?
— Про нас, конструкторов, технологов, тоже не забы¬
вай, Володя, — заметила Елизавета Дмитриевна и вста¬
ла, смахнув рукавом листья со стола.
'Ганя тоже встала.
— Одного твоего желания мало, необходимо жела¬
ние всех, притом желание, подкрепленное делами. Так,
ведь, Алексей?
— Верно, Таня, — поддержал Алексей Кузьмич,—
Для начала соберите бригадиров молодежных бригад.
У нас их двенадцать, целый отряд! Поговорите с ними.
Пусть сами они примутся за работу как следует и тянут
за собой отстающих.
— Это мы провернем,—живо отозвалась Таня; на¬
блюдая за ней, Алексей Кузьмич отметил, что она как
будто преобразилась, в ней появилось что-то решитель¬
ное, смелое.
— На послезавтра у нас назначено бюро, — сказал
Володя. — Вот мы их всех и вызовем.
У калитки шофер гремел ведром, доливая воду в ра¬
диатор.
К беседке спешил Дмитрий Степанович, оглашая ти¬
шину неукротимым своим басом:
— Чем объяснить ваши поступки: сначала с нетерпе¬
нием ждали машину, тревожились, что она не придет, а
пришла — все вдруг обнаружили пристрастие к уедине¬
нию. Марш домой!
Дмитрий Степанович решил еще денек повозиться в
саду. Проводив своих, он долго стоял у калитки, пока
машина не скрылась за поворотом.
2
Кузнецы не знали контролера более строгого и при¬
дирчивого, чем Люся Костромшта,
— Быстро насобачилась! — не без восхищения отме¬
тил Гришоня, когда она, проработав недели две с опыт¬
ным контролером и освоив специальность, стала все на¬
стойчивее атаковать их бригаду.
Появляясь на работе в одно и то же время, она не
спеша проходила по корпусу, тоненькая, стройная, всегда
аккуратно одетая, с подобранными под косынку локона¬
ми, подвязывала фартук, натягивала кожаные перчат¬
ки — она ревниво оберегала руки от ссадин, грязи — и
ждала, когда начнется пальба молотов и к ней придут
детали. Люся проверяла продукцию двух бригад: Карни-
лина и Полутенина.
Внешне Люся была спокойна, всем она казалась вы¬
держанной, деловой, озабоченной, — любовь к отцу, гор¬
дость и самолюбие не позволяли ей работать как-нибудь.
Но никто, кроме разве матери, Надежды Павловны, не
знал, что творилось в ее душе.
Работу в кузнице Люся считала как бы наказанием
за прошлое свое поведение. Она чувствовала себя глубо¬
ко несчастной и страдала от этого. Ее угнетал цех, пол¬
ный грохота, огня, шума, движения, стесняли неуютные,
громоздкие машины, среди которых она просто терялась,
страшили грубоватые, бесцеремонные, чумазые люди:
все эти кузнецы, нагревальщики, прессовщики. Дисципли¬
на труда оказалась для нее непомерно тяжелой, обреме¬
нительной.