Евангелие от обезьяны

Интересно, он уже заметил пропажу? Если да, то тихушники в «Камаро» в курсе, что я вооружен. Но мне почему-то кажется (и я уверен в этом с вероятностью 95%), что сразу же после моего ухода и телефонного отчета онистам Пороков допил винтом из горла весь Maker’s Mark, позвонил на работу, сказался больным и сейчас лежит пьяный, забыв и про пушку, и про ключи, и про то, как его зовут.

Стоя в пробке перед шлагбаумом на выезде из христианской локалки, я долго кручу в руках мобильник студента. Есть ли в «Ягуаре» BlueTooth? Вопрос риторический. Нахожу в интернете рингтон Yellow Trip, качаю и ставлю звонком.

Перед тем, как заменить сим-карту в своем собственном телефоне, я традиционно вижу несколько непринятых вызовов от Стаса. Малыш названивал, когда я столь цинично сбросил его утром. Плюс к тому, два непринятых вызова от Веры и SMS-сообщение: «Мы выезжаем к О. И. Набери часа в 3».

Конечно, наберу, дорогая. Как я могу не набрать.

Только бы разобраться мне во всем, что я сегодня узнал и услышал. Расставить по полочкам, разложить по файлам и понять, что с этим делать. Только бы мне успеть.

Потому что О. И. – это именно тот человек, при встрече с которым ты всякий раз до колик, до дрожи в голосе и тряски в поджилках, до потери дара речи и темных кругов перед глазами боишься услышать самые убийственные из всех слов: «Лечению не подлежит».

…мне, конечно, жалко старого засранца Героняна. Вы не понимаете, для вас это просто старик, просто имя. Но для меня это эпоха, которая не состоялась.

Он взломал к долбанной матери весь этот мир. Все это пространство нравственности, знаний, морали, финансовых потоков. Все это дерьмо. Без революций. Без кровопролития на площадях. Без голодных очередей и танков, стреляющих по Белому Дому. Одним скальпелем.

Он был гением. А все гении – слабы. Они беззащитны. Их перемалывали во все времена системами государственных шестеренок, и в этом плане ничего не изменилось, и никогда не изменится.

Кто-то решил, что жить во взломанном мире неудобно, а удобно сохранить старый мир с возможностью взламывать его ежеминутно. Понимаете? Потому что новый мир был непредсказуем, не изучен, а следовательно, неуправляем. И это рушило логику их мировосприятия. Как это? Мир, который нельзя, а главное, не нужно контролировать? Понимаете? Это же нелепо. Ведь это значит, что все они, вместе с долбанными камерами наблюдения, незаметными мужичками и «Гелендвагенами» – рудименты. То есть вчера ты был силой, механизмом, который заставлял крутиться Землю, властью. А сегодня уже рудимент. Отжившая часть организма, которая на хрен этому организму не нужна.

Черт, я их понимаю. Я и сам через это прошел. По своему, конечно… Но я их понимаю.

Так что не судите меня строго. Я убил старикашку, но мне жаль его.

Я сидел там, пока не понял, что сдохну от жары, если не выберусь из машины. А мне же нельзя было сдохнуть, хотя так хотелось, если честно. Поэтому я открыл дверь, вышел на улицу и заставил себя дышать.

Жара не то чтобы спала, но перестала быть такой адской.

Я дошел до подъезда, у которого припарковался «Гелендваген». В двери даже домофона не было. Просто оплавленная квадратная дыра и торчащие провода. Ну что можно подумать о таком подъезде, верно? Да ничего. Потому что там, где сидят эти ребята, там же как минимум минное поле, заборы с колючей проволокой, танки сплошной стеной, спутниковое наблюдение и секретные летающие тарелки. А в подъезде без домофона живут незаметные мужички, самое место.

И ведь существуют все эти объекты, и проволока, и мины, и танки. И все за ними пристально следят. Это как с тем двором, в который свернул «Гелендваген». И все ждут, когда же на этом объекте сотворят что-то, эту самую летающую тарелку уронят, или ядерную бомбу потеряют. Короче, все думают, что какие-то реальные вещи происходят на таких объектах. А скажи кому-нибудь про подъезд с дырой вместо домофона – и тебя тут же объявляют городским дурачком с карманами, полными фантиков. Забавным, но в принципе безобидным оленем…

Сам подъезд. Почтовые ящики с выкрученными замками. Побелка в стиле постапакалиптического декора. Маркерные памятки, чтобы не забыть, что «ФК «Спартак» чемпион», а «Таня – шлюха», и не дай Бог перепутать…

Короче, парни из «Гелендвагена» в таком подъезде появиться не могли. Вообще никак. Ни при каком условии. Но незаметные мужички живут именно в таких подъездах. Живут, курят на кухне и стряхивают пепел в консервные банки с сантиметром воды на дне, в которой плавают, разлагаясь, желтые бычки «Золотой Явы». Это те самые мужички, что ходят в растянутых майках и разговаривают с телевизорами.

Но где именно, за какой дверью, в какой квартире?

А потом я услышал крик. Нет, не Нико. Это был злой быдлячий окрик. Знаете, так должны кричать уроды с закатанными рукавами и сальными рожами. Те самые уроды, в которых превращаются незаметные мужички, когда снимают свое незаметное пальто. Вохра, комиссарье, все это дерьмо, собирающееся слизью на стенках системы.

Я пошел на этот крик… Обычная стальная дверь, одна из миллиона. Заперто, само собой. Что мне было делать? Остановиться я уже не мог. Ждать тоже не мог. На кого они там орали? Может быть, на мою Нико? А в тачке на улице расползался куском мертвого мяса забитый насмерть гений, и его в любой момент могли найти.

Так что я просто позвонил.

Стоял там, лихорадочно думал, что ответить, когда спросят «Кто там»? Ну, знаете… «Вы заперли выезд моей машине.» Или: «У вас шумно, а у меня маленький ребенок». Ничего лучше в голову не приходило, да и когда… Все шло на секунды.

Но они не спросили. Просто открыли дверь.

Я и сам не понимаю, каким образом все пошло так, как пошло. Во мне вдруг что-то сработало, какое-то понимание того, как надо действовать. Не сформулированное, даже не осознанное. Как будто организм знал сам, как поступить. И приказы пошли по нервам без участия мозга. Будто в голове заработал какой-то другой блок принятия решений, о котором я не знал до этого момента. Бред, конечно, но у меня нет другого объяснения.

Как только дверь начала открываться, я схватил «макар», сунул его в щель и выстрелил. Грохнуло так, что уши заложило. А я рванул дверь на себя, влетел внутрь…

Один из ублюдков харкал кровью на полу, я попал ему в шею. Второй как раз возник в двери из комнаты. И представляете, у него даже не было страха на лице. В его квартире только что стреляли, а он вышел с таким выражением, типа, «что там еще»? Я застрелил его прямо там, в дверях. Кажется в голову, но точно не помню. Я шел как в тумане, перед глазами все плыло, и вроде бы это был я, но как будто и не я вовсе. Черт, не знаю, как объяснить. Я просто присутствовал, вот и все.

Это была не квартира. Я угадал. В первой комнате стояли какие-то офисные столы, компьютеры, все это барахло. Типа знаете, для случайного взгляда. Если что, это мелкая контора, которая снимает квартиру под офис. Так пол-Москвы делает, все нормально.

Следующая дверь была заперта. Заперта снаружи на засов с круглым штырем… А на засове – замок. И сама дверь была стальная, с глазком. Зачем в обычной квартире запертая стальная дверь с глазком, а? На хрена? Она не нужна, ей там вообще не место. А вот для камеры – самое оно, правда?

Я обыскал первую комнату, обыскал кухню. Ни следа Нико. На самом деле, я думаю, ее уже увезли к тому времени, а может, ее просто пересадили в другой «Гелендваген», пока я подъезжал с Героняном, и в этой квартире ее и не было никогда…

Теперь все это уже не имеет значения. Теперь вообще мало что имеет значение. Но тогда я этого не понимал, во мне работал алгоритм… Я искал и искал, переворачивал столы, выбрасывал какие-то бумаги из шкафов, обыскивал мертвых ублюдков… Я разворотил там все!

Но почему-то не подходил к той стальной двери. Меня как будто что-то отталкивало, точнее не меня, а тот блок принятия решений, который вдруг начал во мне работать. Ему, этому блоку, было страшно даже смотреть на эту проклятую дверь.