Страница 59 из 100
— Лейтенант Уилер? Я доктор Мейбери.
Рука его была тоже мягкой, а ногти покрыты бесцветным лаком. Но пожатие было твердым.
— Присаживайтесь, лейтенант.
Он опустился в кресло, положив локти на стол, и переплел пальцы.
Я уселся в замечательно удобное кресло и посмотрел на него:
— Скажите, доктор, что нужно было той девушке, которая только что ушла от вас?
— Вы имеете в виду мисс Лэндис?
— Да.
— Прекрасная молодая девушка, — сказал он. — Возбужденная, захваченная очень сильными эмоциями. — Его глаза слабо сверкнули. — Вы, случайно, не знаете, не испытывает ли кто-нибудь в ее семье комплекс неполноценности?
— Эта девушка практически лишена каких бы то ни было комплексов, — мрачно сказал я.
Он кивнул:
— Именно это говорит в пользу моей теории. Вы заметили в ней эту чрезвычайную веселость? Речь ее становится очень быстрой, она начинает играть словами и так далее… Вы когда-нибудь…
— Мне все-таки хотелось бы знать, что ей здесь было нужно? — прервал я его.
— Да, конечно. — Он выглядел слегка разочарованным. — Причина была простой, лейтенант. Она хотела узнать, проходил ли ее брат Джон курс лечения от наркотической зависимости в нашем санатории.
— Ну и…
— Нет. По крайней мере, за последние два года пациента с такой фамилией у нас не было.
— Пока я здесь, — сказал я, — вам не трудно будет проверить по вашей картотеке еще несколько фамилий?
— Ну конечно, — сказал он и взял со стола паркеровскую ручку с золотым пером. — Слушаю вас, лейтенант.
— О’Хара, Несбитт, Картер, Стюарт, Бус, Тальбот.
Он записал имена на листе бумаги, затем нажал на кнопку на краю стола. Вошла рыжая, и Мейбери велел ей проверить эти имена по картотеке. Она взяла список и вышла.
— Это займет не более десяти минут, лейтенант, — сказал Мейбери. — Чем еще я могу вам помочь?
— Пока ничем, — ответил я. — Впечатляющее у вас здесь место.
Он улыбнулся и небрежно провел по своим усикам ногтем указательного пальца.
— Хиллстоун имеет репутацию, — сказал он. — Мы открылись пять лет назад. Я горжусь тем, что во всем штате нет санатория лучше.
— Это, должно быть, дорого вам обходится.
— Да. — Он кивнул. — Но наши клиенты достаточно богаты.
— Вы хотите сказать, что здесь находятся только люди из богатых семей, которые хотят скрыть от окружающих свои пороки?
Он прикусил палец.
— Не совсем так, лейтенант. Тем, что мы принимаем сюда пациентов, мы облегчаем работу государственных больниц. И конечно, каждый имеет право лечиться частным образом. Что здесь такого?
— Конечно, конечно, — согласился я.
Раздался вежливый стук в дверь, и опять вошла рыжеволосая: Она положила на стол доктора большой лист бумаги.
— Из всего списка только один, доктор, — сказала она и вышла.
— У нас зарегистрирован только Бус, — сказал Мейбери. — Лечился здесь около года. Вышел из клиники четыре месяца назад.
— И где он сейчас?
— Трудно сказать, лейтенант. — Мейбери пожал плечами. — Кажется, он умер.
Итак, это не был неопрятный официант Бус.
— Моя информация поможет хоть немного? — вежливо спросил Мейбери.
— Нет, — сказал я. — Но… Что это?
— Я ничего не слышал.
— Будто кто-то скребется у двери, — сказал я. — Похоже на собаку или что-то в этом роде.
— Лейтенант. — Голос его звучал терпеливо. — Мы никогда не позволяем животным… — Внезапно мускулы его лица напряглись. — Что за звук?
Он был уже у самой двери, когда я только вставал с кресла. Тут же я услышал снаружи ужасающий визг, который резко оборвался.
Я вышел в коридор вслед за Мейбери. Перед столом в приемном покое стоял высокий мужчина, которого я когда-то видел. Он держал рыжеволосую за горло одной рукой, ее ноги безвольно болтались в воздухе дюймах в шести от пола.
Когда мы подбежали, он слегка стукнул ее в живот.
— Цедрик! — крикнул Мейбери властным высоким голосом.
Верзила презрительно отбросил девушку в сторону, она упала на пол и осталась лежать, задыхаясь. Затем он повернулся к нам.
Он был молод, не более двадцати двух — двадцати трех лет. У него были светлые, коротко подстриженные волосы и пронзительные голубые глаза.
Когда он взглянул на нас, его губы искривились.
— Глупая кукла! — сказал он обиженным голосом. — Не хочет говорить «мама»!
— Ты взял не ту игрушку, Цедрик! — мягко сказал Мейбери. — Кукла, которая говорит «ма-ма», в твоей комнате!
— Не пойду обратно! — сказал Цедрик. — Мне там не нравится. Все время темно, и они…
У входа возникли три огромных санитара, которые осторожно начали приближаться к нам.
— Не пойду обратно! — повторил Цедрик. — Хочу новую куклу, которая…
В дверях появились санитары. Они прыгнули на него сзади. Последовала короткая ожесточенная схватка, и на Цедрика надели смирительную рубашку.
— Как это случилось, Борден? — резко спросил одного из санитаров Мейбери.
— Извините, доктор, — смущенно ответил тот. Он вытер кровь с разбитой Цедриком губы. — Последние две недели он был спокоен. Джонс принес ему еду и оставил дверь незапертой.
— Если такое случится еще раз, Джонс будет уволен, — жестоко сказал Мейбери. — И вы тоже! Отведите его обратно… в комнату.
— Да, сэр, — сказал Борген, и они поволокли Цедрика по коридору, а затем вверх по лестнице.
Рыжеволосая уже поднялась на ноги и стояла, опершись на стол одной рукой, а другую держала у живота.
— С вами все в порядке? — спросил Мейбери.
— Да… Благодарю вас. — Она слабо улыбнулась. — Он ударил меня несильно. Я больше испугалась.
— Ну что ж, слава Богу. — Мейбери провел по лбу белым платком. — Какая неприятность, лейтенант. Санитар поступил безответственно, но этого больше не повторится. Обычно Цедрик так себя не ведет — он пациент тихий. — Доктор опять погладил усы. — Он из одной из самых уважаемых семей, конечно.
Глава 7
Возвратившись в город, я остановился у первого понравившегося бара. После всего случившегося мне необходимо было выпить.
Итак, в санатории я не узнал ничего нового. Может, Бус добавит что-нибудь к тому, что уже сказал, если на него надавить посильнее. Как бы то ни было, стоило попытаться.
Уточнив по телефону у Полника адрес официанта, я выпил еще рюмку, чтобы окончательно отогнать от себя образ Цедрика в смирительной рубашке, и пошел обратно к машине.
Дорога к дому, в котором жил официант, заняла примерно полчаса. Если этот дом видел когда-то лучшие времена, то и они были достаточно тяжелыми.
Поставив свой «хили» футах в пятидесяти вниз по улице, я двинулся по тротуару к дому, как вдруг увидел, что кто-то сбежал с его ступенек.
Если бы вместо этого человека я видел марсианина, то реакция у меня была бы та же. Его черный костюм, белый стоячий воротничок и черная английская шляпа явно дисгармонировали со всем окружающим. Он на минуту остановился, затравленно оглянулся, затем быстро пересек улицу и скрылся за углом.
Таким вот торопливым дворецким оказался мистер Тальбот.
Заглянув в список жильцов, я увидел, что цифра «девять» написана против имени Бус. Я поднялся по ступенькам на второй этаж и постучал в дверь девятого номера. В ответ за дверью послышался какой-то шорох. Может быть, Бусу вовсе не хотелось со мной разговаривать. Дверь оказалась не заперта. Я широко распахнул ее: Бус смотрел на меня, но не отвечал. И это было понятно. Для того чтобы наша беседа состоялась, потребовалось бы вмешательство сверхъестественных сил.
Голова Буса была аккуратно прострелена. Кровь еще вытекала из пулевого отверстия, что означало — выстрел произошел несколько минут назад. Я вошел в комнату, и это было моей ошибкой.
Я услышал за спиной какое-то движение. Прежде чем я успел повернуться, что-то очень тяжелое опустилось на мой затылок. Мысль о том, нет ли у Цедрика брата, еще успела мелькнуть в моем быстро угасающем сознании.
Мне не доставляет радости приходить в сознание после того, как тебя ударили по голове. К тому времени, когда мне удалось встать на ноги, я уже был уверен в том, что кто-то сделал мне трепанацию черепа, а потом просто забыл наложить швы.