Перстень с трезубцем

– И тебе того же Ба́лаж. Ну, как Фекете, заждался меня?

Мужчина провел графа в другое помещение, где за мощной решеткой их буковых палок располагалась просторная клетка. Пес давно учуял знакомый запах и нетерпеливо поскуливал и как только Михал открыл дверцу – лохматый Фекете подскочил и, положив обе лапы на плечи хозяина, лизнул в лицо.

– Соскучился мой хороший, – Михал трепал его по бокам и, взбивая на холке шерсть, приговаривал, – не балует тебя Балаж прогулками. – Пес, опустившись на мощные лапы, терся лбом о ногу графа, при этом послушно опускал голову, как бы жалуясь на долгое отсутствие хозяина.

– Я покормил его и выгулял, мы недавно вернулись.

– Порез на лапе заживает?

– Как на собаке, – усмехнулся Балаж.

В соседней клетке находились два таких же обученных пса, отнесшиеся к появлению Михала настороженно и молчаливо. Граф кинул куски мяса в клетку и, посмотрев пристально на псов, задумался: «Отличные собаки, выносливые, послушные. Балаж молодец, хорошо с ними занимается. К сожалению, до уровня Фекете, они не дотягивают, придется их на охрану крепости пустить».

Многие годы ушли на выведение данной породы. История поколений собак перед появлением Фекете на свет, уходит в глубину веков. Несколько тысячелетий назад, когда римские легионы вторглись в Азию и возвращались в Европу, за ними шли Тибетские псы. Невероятно больших размеров собаки прекрасно выдерживали походы и перемену климата, но сохранить их в первозданном виде могли только люди, усердно занимающиеся продолжением рода псов. Этими людьми были монахи из обители святого Бернара де Ментон, расположенной в Альпах. Граф Ласло Лайош и дядя Ото привезли из обители щенков, когда Михал был еще маленьким. По масти, среди псов были черные, и с белые с подпалинами, дополняя окрас большими коричневыми пятнами. Чтобы добиться такого, как Фекете, пришлось годами выводить собак и изучить много пометов, а затем вырастить такую помесь, которая не уступала бы другим псам, содержавшимся в замке графа Ласло.

Балаж числился главным умельцем в выращивании и выведении породы и строго натаскивал Фекете на людей, одетых в турецкую одежду. Пес бросался на человека только по команде и что самое интересное, он не лаял. Удивительная собака имела такую выдержку, что при двухдневном голодании, не прикасалась к ароматному куску мяса, положенному перед ее мордой. Иногда за Фекете приходил Борат, друг Ласло и забирал его, затем приводил пса на место и отдавал в руки Балажа.

Михал на прощание потрепал собаку по боку и направился вглубь пещеры, где содержат пленных, в основном турок. Закованных в кандалы, их выводят на рудники, где с утра до вечера они добывают соль.

Граф Михал хранит эту тайну, так как политическая сторона вопроса в Трансильвании не позволяет богатым людям держать в неволе воинов османской империи. Пленные надежно охраняются и содержатся в отдельном отсеке пещеры. Посредине расположен глубокий колодец, наполненный водой. Естественный свет в помещение не проникает, только установленные факелы, да коптилки, тускло освещают дощатые настилы, на которых спят подневольные. Когда провинившийся пленник был неугоден дворянину, его сбрасывали в глубины «ада», туда же отправляли и покойников. Но в основном такая участь постигала турецких невольников или отъявленных разбойников, на чьем счету не одна загубленная, человеческая жизнь.

Несколько дней назад поступила новая партия пленных, и Михал заинтересовался одним из захваченных в плен турок. Это был ага-офицер, служивший до пленения в подразделении кавалеристов-сипахи, его захватили повстанцы, скрывающиеся в горах и так как у Ласло была договоренность с ними, некоторых пленников насильно доставляли в соляные копи. Когда Ласло Михал узнал, что Герей-ага направлялся в замок Черный коршун, у него возник свой интерес к турецкому офицеру.

Ненавистная крепость Черный коршун и ее обитатели не давали Михалу покоя, причиной этого недовольства служила непонятная история. Вот уже несколько лет он пытался отыскать свою невесту Этель, пропавшую безвести. Свадьба, которую граф ожидал с трепетом в сердце, должна была состояться в конце лета. Последний раз невесту видели у озера, когда она пошла купаться, и до сего времени о ней не слышно ничего.

После безуспешных поисков молодой баронессы, многие в замке смирились, ведь женщину могли взять в плен османские воины, и теперь она находится где-нибудь в турецкой неволе. Михал долго разыскивал ее, опрашивая всех подряд, но она как в воду канула, никто не мог сказать, кто и зачем похитил мадьярку. Граф ни на минуту не оставлял надежду, что когда-нибудь найдет свою невесту.

Лишь один человек рассказал графу Ласло о пропавшей баронессе, предполагая, что речь идет именно о ней. Это был странствующий священник, пришедший из города Дьюлафехервар. Их разговор с Михалом для всех остался тайной, из которого граф Ласло узнал, что следы похищенной невесты необходимо искать в крепости Черный коршун. Родственник монаха жил и работал в замке и поделился с ним тайной о мадьярской пленнице.

История, рассказанная странствующим монахом, взбудоражила ум Михала. Если верить ему, то Этель была все-таки в замке Черный коршун. По описанию, она как раз походила на невесту графа и что важно, сообщал монах, женщина была из знатного рода и хорошо воспитана. Держали ее турки в главной башне. Рабочим и слугам, сновавшимся во дворе, иногда удавалось видеть красивую госпожу, она приоткрывала витражное окно и смотрела в сторону гор. Однажды она попыталась заговорить с людьми, находящимися во внутреннем дворе, но стражники закрыли окно и она долгое время не появлялась. Перед тем, как венгерская госпожа совсем исчезла из замка, она предприняла еще одну попытку пообщаться с кем-нибудь их слуг. Выкинув какой-то сверток, успела сказать исключительно три слова: «Найдите графа Ласло». В завернутой тряпице оказалось ожерелье из жемчуга. Старший повар, готовивший на огне во дворе пищу, опасаясь, что турки могут убить кого-нибудь из слуг, передал сверток начальнику стражи. Комендант крепости Хаджи-бей, «отблагодарил» повара двумя ударами плети, за то, что он ослушался господина и посмел обратить внимание на мадьярскую госпожу. Больше о ней ничего не было известно, видимо турки увезли ее из крепости.

Чтобы иметь достоверные сведения, Михал решил послать в замок своего человека – Керима. Он служил раньше в османских войсках, но попав в плен, со временем принял христианскую веру, распространяемую в Венгрии в свое время Лютером и Кальвином. Керима, хорошо знающего родной язык, можно было использовать, как бежавшего из плена воина. На это и рассчитывал граф.

Горение одного факела продолжается четверть часа, в руках Ласло догорал уже второй. Наконец Михалу удалось добраться до одного из рудников, он подозвал начальника стражи и приказал привести к нему турецкого агу.

Через некоторое время пленного вывели на свежий воздух и впустили в небольшое каменное строение, находящееся вне стен замка, где его дожидался граф.

Герей-ага постоянно жмурился от яркого света и пытался прикрыть глаза правой рукой, но сопровождающие охранники при каждой попытке поднять ее, били по скованному запястью. Левая же рука, прокушенная собакой, продолжала висеть плетью вдоль тела.

Михал пригладил свои усы и, сняв шапку, жестом указал турку подойти ближе. Он покорно поклонился, хотя в глазах вспыхнуло недовольство. Граф, заметив недобрые огоньки в его взгляде, с усмешкой обратился к пленнику:

– Сколько времени ты находишься здесь?

– Восемь суток.

Герей-ага направил свой взор на кувшин, стоявший на столе, и сглотнул слюну. Ласло догадался о его желании и, наполнив ковш вином, пододвинул к турку. Звеня цепями, он с жадностью выпил и, утерев губы рукой, поблагодарил графа:

– Да, ниспошлет тебе Аллах здоровья и богатства.

Граф не сомневался, что перед ним настоящий турок, ибо только они при разговоре могли панибратствовать с незнакомыми людьми.

– Хочешь есть? – спросил его Михал. Пленный кивнул. Граф наказал стоявшему поодаль воину в красно-синей одежде, и он вышел наружу.