Страница 57 из 86
Владимировна, какие выигрышные билеты вы предъявляли в операционном отделе сберкассы,
где работает Званцева.
— Вы меня официально спрашиваете?
— Да, конечно.— И, включив магнитофон, он повторил вопрос.
— Дело в том, что в свое время в нашем отделе было коллективное приобретение билетов
пятого выпуска денежно-вещевой лотереи, на которые пало несколько выигрышей.
— Авторучка и три рубля.
Хомина взглянула на него и, задержав взгляд, ответила медленней.
— Да... И об этом знали многие. Но у меня лично было тридцать выигрышных билетов
того же выпуска, н когда я их предъявила, то сказала, что они коллективные...
— Сколько вы покупали билетов, вообще?
— Сто.
— Вы каждый раз берете так много?
— Нет, разумеется.
— Почему же на этот раз приобрели столько?
— Получила премию и решила испытать счастье, как другие...
— Вы получили большую премию?
— Тридцать рублей.
— И остались без убытка, как я понимаю?..
— Выходит, так.
— А не можете ли припомнить, где вы покупали эти билеты? — так же невозмутимо
продолжал интересоваться Упоров.
— Не помню,— ответила она.— Только знаю, что взяла сразу все...
— Ну, раз все сразу, так это, по-моему, легче вспомнить,— заметил он.
— Нет, не припоминаю...
— Так, допустим... Какова же была необходимость предъявлять эти билеты как
коллективно приобретенные?
— Как вам объяснить?.. Вы же знаете, что я фининспектор. Я чувствовала себя неудобно,
что мне вдруг выпало сразу столько выигрышей. Меня знают наши работники...
— Не понимаю,— сказал Иван Петрович.— Получается, что вы не имеете права на
выигрыш?
— Нет, но ведь вы знаете, как все могут иногда истолковать люди...
— То есть?
Она пожала плечами.
— Хорошо,— Иван Петрович как будто согласился с ее отношением.— А холодильник?
— Что «холодильник»? — ответила она вопросом, и Упоров не мог не заметить, как
самообладание изменило ей.— Холодильник выиграл мой муж...
— Но мне известно, что послан он был на ваше имя?
— Что в этом особенного? Квартира моя... Скажите, это следствие?..
— Да, Светлана Владимировна. Я предупредил об этом с самого начала.
— Какие у вас будут вопросы еще? — спросила она холодно.
— Я уже говорил вам, что здесь вопросы задаю я... В кабинет без стука вошел помощник
Упорова.
— Подождите меня в своем кабинете, Николай Иванович,— сразу сказал ему Упоров,— я
сейчас зайду.— И обратился к Хоминой: — Вопросов у меня к вам много, Светлана
Владимировна, так много, что одной беседой нам не обойтись. Мы еще должны вернуться к
вашей потере в магазине «Подарки». Если не ошибаюсь, в том кошельке находились билеты, в
числе которых были и принадлежавшие вашему мужу?..
С этими словами Упоров поднялся, пошел к вешалке, на которой рядом с пальто Бекетовой
висело его собственное.
— А пока я вынужден прервать наш разговор. Вы подождете меня несколько минут в
коридоре. Прошу. .— говорил он, вынимая из кармана пальто папиросы.
Хомина поднялась, повернулась, и пальто Бекетовой невольно остановило ее взгляд.
— Прошу. .— повторил свое приглашение Упоров.
В коридоре, на стуле против его кабинета, сидел Пустынин, которого доставил с работы
помощник, заходивший только что в кабинет.
— Зайдите ко мне,— попросил Пустынина Иван Петрович,— а вы, Светлана
Владимировна, побудьте здесь.
Он указал ей на стул, который только что занимал Пустынин, а сам зашел к помощнику.
— Николай Иванович, срочно возьмите справку в облфинотделе о премиях Хоминой.
...Пустынин покорно ждал в кабинете. Иван Петрович знал, что он преподаватель
физкультуры и заочник Омского физкультурного института. Но его поразила какая-то рыхлость
во всем облике Пустынина. Может быть, это впечатление шло от того, что Пустынин был
несколько полнее, чем обычные спортсмены.
— Юрий Михайлович,— приступил сразу же к делу Упоров,— у меня есть ряд вопросов,
касающихся вашей супруги. В свое время, по ее словам, она имела сто лотерейных билетов, на
которые выпало много выигрышей. Не могли бы вы подробно рассказать о них мне?
— Что рассказать?
— Все, что знаете.
Пустынин замолчал. Иван Петрович доставал из стола бумагу, бланки протоколов
допросов, готовил ручку. Он не торопил Пустынина, а тот, задумавшись, как будто забыл о
вопросе, обращенном к нему.
— Ну что же вы?— спросил, наконец, Упоров.
— Я припоминаю...— нетвердо начал Пустынин.— Однажды, вернувшись домой,
Светлана сказала, что на работе ей подбросили сто лотерейных билетов, и советовалась, как с
ними поступить...
— Так...— подбодрил Упоров.
— Я не знал, что ей посоветовать...— Он опять замолчал, надеясь, видимо, на следующий
вопрос, который поможет ответить определеннее. Но Упоров ждал.— Я, конечно, понимал, что
лучше всего их вернуть, но дело в том, что Светлана руководила комиссией по ликвидации
непроданных билетов. Поэтому возвращать подброшенные было уже поздно, так как это могло
вызвать нехорошие подозрения...
— Насколько я понял, билеты подбросили во время работы комиссий?
— Да,— обрадованно подтвердил Пустынин.— Комиссия закончила в тот день работу, а
Светлана, уходя вечером домой, обнаружила билеты в урне для бумаг. Оставить не решилась, так
как их все равно нашла бы уборщица...
— Вы можете назвать точную дату, когда это произошло? — спросил его Упоров.
— Нет.
— А приблизительно? — настаивал Упоров.— Это очень важно.
— Это было еще до ее отпуска.
— И как решила поступить с билетами Светлана Владимировна?
— Я этого не знал. Только в отпуске, когда мы заезжали к ее матери, в Запорожье, она
передала ей несколько билетов, сказав, что они выиграли по рублю...
— Так...
— Я спросил ее, те ли это билеты, но она была не в духе. И только в Москве, при
возвращении домой, когда в сберкассе магазина «Детский мир» она получала деньги еще по
одному билету, я узнал, что это те самые билеты.
— И когда это было?
— Число тоже не помню. Но можно высчитать: мы уехали из Москвы на другой день, а
через два дня после возвращения в Свердловск, Светлана вышла на работу...
— Ясно,— сказал Упоров.— Теперь, Юрий Михайлович, запишем ваши показания...
Оформив протокол допроса, Иван Петрович отпустил Пустынина, предупредив о вызове
на следующий день. Новые показания неоспоримо указывали на махинации и с четвертым
выпуском лотереи. Ивана Петровича это не особенно удивило, так как, проверяя Хомину
раньше, он уже знал, что она руководила ликвидационной комиссией и в то время. Вероятнее
всего, с этого и началось ее преступление, так как Пустынин уверенно заговорил о тех билетах,
о существовании которых Иван Петрович мог только догадываться.
Новые показания, естественно, нуждались в дополнительной проверке. Она уже не
представляла трудности и требовала только времени.
Выйдя из кабинета с Пустыниным, Иван Петрович показал ему дверь сотрудника, где
надлежало отметить пропуск, а сам вернулся в кабинет вместе с Хоминой. В коридоре он видел,
как Пустынин постарался избежать взгляда своей жены.
— Я должен был переговорить с вашим мужем, так как он торопится на работу,— счел
нужным объяснить он Хоминой.
— Кстати, я — тоже,— ответила она.
— У него перед вами некоторое преимущество,— сказал Иван Петрович.— Он —
свидетель, а вы — обвиняемая, и очень возможно, что я вас задержу дольше, чем вы бы хотели...
— Все это так серьезно?
— К сожалению, да. Продолжим наш разговор, Светлана Владимировна. У меня есть
основания утверждать, что билеты, потерянные вами вместе с деньгами в магазине, не
принадлежат ни вашей домработнице, ни вашему мужу.