Страница 65 из 116
- Что ты хочешь, юноша? - холодно спросил он.
Незнакомцу было лет тридцать пять. Держался он уверенно, как человек, имеющий деньги и
поддержку сильных людей.
- Это вам, уважаемый отец... - Незнакомец показал на узлы и свертки. - Их отнесут в камеру.
Незнакомец понимал, что вождь племени не бросится к подаркам. Но и не ожидал такого
пренебрежительного отношения. Старик даже не взглянул на подарки. Он продолжал невозмутимо
смотреть на странного посетителя.
- Что ты хочешь? - повторил свой вопрос вождь.
- Вам передают привет хорошие, сильные люди.
- Кто они?
- Ваши друзья.
- Я всех своих друзей знаю... - сказал вождь.
Невозмутимость, откровенное нежелание вести разговор, принимать подарки все-таки подействовали
на незнакомца. Он вскочил, засуетился, стал раскрывать один из свертков. Пальцы дрожали. Бечевка,
стягивающая сверток, была крепкой. Незнакомец схватился за другой сверток. А сам смотрел в сторону
вождя племени... Губы растерянно, почти про себя шептали: сейчас, сейчас.
Вождь поднялся:
- Зачем я тебе нужен?
114
- Не мне, не мне... - торопливо сообщил незнакомец. Он бросил возиться с проклятым свертком и,
прижав руку к груди, шагнул к вождю: - Только выслушайте. Только выслушайте. Меня послали немцы.
Они просят у вас помощи.
- Зачем мне нужны немцы?
- Нужны! Нужны! Дайте им воинов. Они дадут свободу, освободят вашего сына. И дадут много денег.
Много!
Вождь не дослушал незнакомца. Осторожно, словно он прикасался к чему-то грязному, сдвинув со
своего пути посетителя, шагнул к двери.
За порогом топтался стражник. Усы у него обвисли, глаза были испуганными. Ой, вероятно, слышал
обрывки разговора. Не очень добрый разговор. Пропади эти деньги! Если узнает начальство о такой
встрече, ему несдобровать.
Стражник обрадовался появлению вождя!
- Пошли! Пошли! - Он первый затопал к зданию, тяжелому, мрачному. - А ты подожди, - бросил
стражник незнакомцу. - Зайди в дом и подожди...
Вождь вернулся в камеру. Заключенные приподнимались, рассматривали вождя. Послышался
кашель, звон цепей, причитания. Вождь невозмутимо сел, прислонившись к стене. Но все-таки было
.заметно, что он взволнован: слегка дергалась щека.
Сейчас ни на один вопрос старик не ответит. Махмуд-бек с трудом улыбнулся.
- Все хорошо! А мы, - он кивнул на камеру, - обо всем подумали.
- Хорошо... - вздохнул вождь.
Потянулись минуты, страшные, томительные. Время осенних и зимних вечеров в тюрьме - как одно из
наказаний. Знает ли об этом начальство?
В такие минуты, закрыв глаза, Махмуд-бек вспоминал о прошлом. Вспоминал студенческий
Самарканд... Комсомольские собрания, литературные вечера. Он пытался снова складывать стихи о
пустыне, которую перешел много лет назад. О чужом мире, в котором очутился. Но к рассвету Махмуд-
бек мог повторить только отдельные строки. Ему хотелось создать стихи о борьбе, настоящие, горячие.
Такие же, как его борьба. Но кто-нибудь... чей-нибудь крик, бессвязное бормотание спящих людей
возвращали в мир темной камеры.
Снова лязгнули засовы. И снова появился усатый стражник. Он цепко, со знанием дела, обшарил
взглядом камеру. Наконец нашел нужного человека. Это был молчаливый рослый главарь банды Ораз.
Он вышел, слегка наклонив голову. Или боялся стукнуться головой о низкий косяк, или не хотел перед
коренастым стражником выделяться своим превосходством.
На этот раз заключенные более спокойно отнеслись к вызову. Ораза побаивались. Даже много
повидавшие люди, сталкивающиеся с жестокостью не раз, не любили слушать его рассказы о лихих,
кровавых делах.
Минут через тридцать главарь возвратился с узлами и свертками. И нести эти подарки ему помогал
стражник. Бандит угощал не всех заключенных. На вождя племени и Махмуд-бека даже не взглянул.
Довольные заключенные долго чавкали, с удовольствием грызли кости и даже смеялись.
- Это мне приносили... - усмехнулся вождь.
- От кого? - спросил Махмуд-бек.
- От немцев... - ответил вождь.
И они замолчали. Стало ясно, что немцы купили банду. Наверное, очень хорошо заплатили и главарю,
и стражнику, который явно нарушил строгие законы тюрьмы.
Это предположение подтвердилось. Утром неведомыми путями в камеру заползла новость: усатый
стражник сбежал. Бросил свою потемневшую от старости винтовку и сбежал.
В последнее время Дейнц редко бывал у своего шефа - Расмуса. Опытные разведчики чувствовали,
что за ними следят, упорно, повседневно, умело. Кто-то идет по их следам, путает карты, ставит в самые
неожиданные условия, из которых надо долго и умело выкарабкиваться.
- Это не может быть случайностью... - сказал Расмус. Усадив помощника, он даже не сделал
замечания, что тот явился в неудобное, дневное время. Расмуса серьезно озадачил перенос совещания
у Ишана Халифы. - Сколько мы вбухали в это дело денег! - сорвался он.
Капитан Дейнц опустил голову. Операция по созданию диверсионных групп, которой он руководил,
тоже сорвалась. А стоила не дешевле Ишана Халифы.
- У нас нет повода для беспокойства... - сказал Дейнц.
- И тогда не было? - все-таки не удержался Расмус.
Дейнц промолчал.
Начало разговора ничего хорошего не предвещало. Расмус, всегда сдержанный, корректный, сейчас
походил на злого, обиженного отца беспокойного семейства. Его злит все: глупые слуги, завистливые
родственники, остывший кофе, открытая форточка... Все то, на что он раньше не обращал внимания.
Ну как в этой обстановке сообщать еще одну, не очень приятную новость? Дейнц попытался удобней
сесть, положил ногу на ногу, принял более независимый вид. В конце концов в подготовке всех операций
основная роль отводится старому разведчику Расмусу. Это ему Гитлер вручал ордена и пожимал руку.
Дейнц - обыкновенный исполнитель.
Словно почувствовав настроение своего помощника, его бунтарские мысли, Расмус холодно спросил:
115
- С чем пожаловали?
- Мы купили банду... - небрежно сообщил Дейнц.
- Банду? - поморщился Расмус. - Чью?
- Ораза... - прежним тоном сообщил Дейнц.
Он понимал, сколько нужно Расмусу выдержки, чтобы не сорваться.
- Это же обыкновенная банда! Берлин дал деньги на большое дело. На авторитетного вождя, на
человека, способного встать во главе нового правительства. - Расмус, худощавый, подтянутый, стоял
перед своим помощником. Он говорил шепотом, резким, срывающимся.
Дейнц невольно поднялся, одернул цивильный костюм.
- Невозможно! Старик упрям. Он на это не пошел.
- Де-ейнц! - протянул Расмус. - Прежде чем вы успеете застрелиться, я вас сумею бросить в ту же
яму... к вашим бандитам. И никто никогда не узнает о вашей судьбе. Поверьте мне...
Дейнц затаил дыхание. Надо было немедленно менять тон и тактику поведения.
- Шеф, важно вызвать в стране беспорядки. Хотя бы на время, когда Ишан Халифа перейдет границу.
Это ваша мысль: беспорядки в стране и переход границы.
- Не беспорядки, - поправил Расмус, - а государственный переворот.
- Не выходит. . - сожалея, вздохнул Дейнц. - Второй раз идти в тюрьму моим людям было бы сложнее.
Почти невозможно. Мы даже убрали стражника.
- Хорошо... - вздохнул Расмус. - Пусть будет Ораз.
- Это отчаянная банда... - осмелел Дейнц. - Она натворит много бед и в столице. Ишан Халифа сумеет
воспользоваться таким моментом.
- Сумеет. . - как-то странно повторил Расмус.
- А… что? - уже без прежней бодрости спросил Дейнц.
Расмус пожал плечами. Он прошелся по комнате. И, резко повернувшись, неожиданно спросил:
- А где сейчас ваш пресловутый муфтий Садретдин-хан?
- В ссылке, шеф.
- О нем забыли?
- Кто? - не понял Дейнц.