Юденич

   — Определили, что это за войска?

   — Пленный показал, что к Иту идёт 31-я дивизия турок из 10-го корпуса.

   — Значит, в наступление готовятся перейти все другие Пехотные дивизии этого корпуса. Надо в том определиться, господин полковник. Иначе нам удачи не видать.

   — Задачи на разведку в дивизии и бригады посланы по Искровым станциям. Мои офицеры дежурят на радио круглосуточно. Любая достоверная разведывательная информация, Николай Николаевич, будет доложена немедленно.

   — Хорошо, идите. А я свяжусь с командующим, предупрежу его о начале наступления Энвер-паши...

Вскоре конная и воздушная разведка обнаружили выдвижение к линии фронта ещё двух вражеских пехотных дивизий. Это были 30-я и 32-я из того же 10-го корпуса. Они шли в направлении селения Ольты по дороге из Тортума. От позиций русского Ольтинского отряда их отделяло в горах всего около сотни вёрст пути.

С получением первых сведений начальник штаба Отдельной Кавказской армии именем командующего Воронцова-Дашкова приказал, по возможности, на всех направлениях выдвинуть вперёд, как можно дальше, конные разведывательные дозоры. В них отбирались наиболее сметливые казаки и пограничные стражники. Последние хорошо ориентировались в горах и знали язык местных жителей.

Одновременно активную воздушную разведку начали вести экипажи летательных аппаратов авиационного отряда армии. Каждый такой экипаж состоял из двух человек: пилота и наблюдателя. В дальнюю разведку теперь посылались только наиболее подготовленные воздухоплаватели, выпускники Гатчинской и Севастопольской авиационных школ.

От пленных русскому командованию стало известно и то, что новый командующий мушир Энвер-паша постарался за последние дни посетить как можно больше подчинённых ему воинских частей. Он интересовался готовностью к наступлению, духом воинов султана, состоянием дорог.

Возвратившись в армейскую штаб-квартиру, Энвер-паша отдал следующий приказ по армии, который оказался спустя некоторое время и в штабе русской Отдельной Кавказской армии:

«Солдаты, я всех вас посетил. Видел, что и ноги ваши босы и на плечах ваших нет шинелей. Но враг, стоящий напротив вас, боится вас. В скором времени вы будете наступать и вступите на Кавказ. Там вы найдёте продовольствие и богатства. Весь мусульманский мир с надеждой смотрит на ваши усилия...»

Ранним утром 9 декабря генерал-лейтенанту Юденичу доложили, что турецкие войска перешли в наступление. Наиболее опасным виделось их стремление охватить крупными, во много раз превосходящими силами Ольтинский отряд генерала Истомина. У того в подчинении были только пехотная бригада, 3-й Горско-Моздокский полк терских казаков, армянская добровольческая дружина и несколько других небольших подразделений, 24 артиллерийских орудия.

Начав наступление почти по всему фронту, 3-я турецкая армия сразу же лишилась главного своего преимущества — внезапности удара на решающем направлении. В штабе русской Кавказской армии своевременно узнали о готовящемся наступлении. Вопрос стоял лишь в том, куда нацелился мушир Энвер-паша со своими германскими советниками во главе с генералом Бронзартом фон Шеллендорфом. Уж им-то тактического искусства было не занимать.

Однако уже вскоре выяснилось, что вражеское командование при планировании такой широкомасштабной наступательной операции оказалось не на высоте. Оно не смогло решить проблему согласованности действий наступающих корпусов и дивизий по времени и месту. Это привело к самым плачевным результатам.

Уже на следующий день после начала наступления, то есть 10 декабря, две турецкие дивизии, выдвигавшиеся соответственно из селений Ит и Тортум, соприкоснулись на горских дорогах и приняли друг друга за русских. По этой случайности между ними завязался с дальних дистанций яростный огневой бой, в котором противники не жалели ни снарядов, ни патронов.

Мушир Энвер-паша пришёл в изумление, когда ему сразу из двух дивизий доложили, что противник обнаружен далеко впереди линии фронта и с ним ведётся жаркий огневой бой. Мушир приказал немедленно выяснить, откуда взялись крупные силы русской пехоты. Но наступление на этом участке не отменил.

Когда разобрались в случившемся, то военный министр Турции пришёл в неописуемый гнев. И было отчего: две столкнувшиеся в горах турецкие дивизии потеряли в бою против друг друга до 2 тысяч человек убитыми и ранеными, расстреляв немалую часть взятого с собой в путь боевого запаса.

Ещё хуже было другое. Стали поступать сведения, что в наступавших налегке по горам турецких войсках появились первые обмороженные. Но этому Энвер-паша не придал значения: он решил победоносно завершить задуманную им с германскими советниками наступательную операцию любой ценой.

Слабые передовые заслоны русских не могли приостановить наступление неприятеля. 17-я и 29-я турецкие пехотные дивизии, подошедшие вечером 11 декабря к селению Бардус, на пересечении горных дорог, заняли его и без остановки двинулись в направлении на Сарыкамыш.

Стоявшие в Бардусе передовой заставой две сотни русской пограничной стражи — пешая и конная, отошли на заснеженный перевал. Там пограничные стражники заняли оборону, изготовившись встретить наступающих силой огня двух с половиной сотен винтовок.

Энвер-паша, ещё не зная, что его 10-й корпус вместо предусмотренного планом наступательной операции поворота от Ольты на восток увлёкся преследованием русского Ольтинского отряда, направил на Сарыкамыш ещё и 32-ю пехотную дивизию. Однако из-за морозов и снежных заносов на горных дорогах она не смогла дойти туда и остановилась в Бардусе.

Здесь для Энвер-паши случилось непредвиденное, которое на войне может спутать любые планы: 32-й дивизии турок совместно с 28-й пехотной дивизией 9-го корпуса пришлось прикрывать пути сообщений, которым угрожал наступавший от селения Ени-кей русский 18-й Туркестанский стрелковый полк. Противник принял туркестанских стрелков за значительные силы пехоты.

Тем не менее обходящие русский правый фланг 9-й и 10-й турецкие армейские корпуса главными силами вышли на рубеж селений Арсенян, Косор. 11-й корпус, наступавший с фронта на русский Сарыкамышский отряд, завязал упорные бои на линии селений Маслагит, Арди.

Наступавшим в горах турецким войскам удалось добиться серьёзного тактического успеха. После кровопролитного боя за город они захватили Ардаган. Там турки устроили страшную резню христианского армянского населения. Когда русские войска отобьют у турок Ардаган, то увидят страшную картину — вырезанные до последнего человека армянские семьи, дома, подвалы, колодцы, заполненные убитыми мирными людьми.

Это известие, дошедшее до армейского штаба в Тифлисе радиограммой, прошедшей по искровым станциям, озадачило генерал-лейтенанта Юденича. В его планах не предусматривалась сдача неприятелю ардаганских позиций, которые прикрывали пути в Грузию, особенно удобный на Боржоми. У начальника армейского штаба состоялся разговор с неожиданно заболевшим командующим Воронцовым-Дашковым:

   — Ваше превосходительство, получена телефонограмма о том, что к рассвету сегодняшнего дня турки захватили город Ардаган.

   — Николай Николаевич, это достоверная информация?

   — Да, по моему приказу её перепроверили. Факт взятия Ардагана подтвердился.

   — Чем это грозит Кавказской армии?

   — Турки со стороны Ардагана могут выйти в Боржомское ущелье и появиться под Боржоми. Там у нас, кроме одной дружины государственного ополчения, войск нет.

   — Что вы решили предпринять?

   — Мною отдан приказ командиру Сибирской казачьей бригады генералу Петру Петровичу сегодня же выйти походным порядком на Ардаган и восстановить там положение любой ценой.

   — Чем мы можем подкрепить сибирских казаков здесь, в Тифлисе? Насколько я знаю, резервов здесь у нас нет.

   — Да, это так. Тифлисский городской гарнизон с уходом полков Кавказской гренадерской дивизии ослаблен. Но всё же подкрепление генералу Калитину мы дадим.