Страница 61 из 92
Вот как описывает свое дежурство в первую ночь после смерти императрицы фрейлина Е. В. Новосильцева: «Мы вошли в опочивальню покойной государыни. Она лежала в спальном платье на кровати; при ней тут находились доктор и священник, который читал Евангелие. Рука ее была протянута, я подошла, поцеловала, и, как я ни была молода, но мне все пришло в голову, что вчера за какое счастье считали целовать эту руку сколько людей. В комнате было очень холодно; я, закутавшись, села в угол, поодаль, подруга моя скоро заснула, доктор вышел зачем-то, а священник подошел ко мне и сказал: «Сударыня, мне очень дурно, я выйду и пришлю другого». Я ему предложила одеколону и хотела подать воды, но он мне опять сказал: «Нет, этого мне недостаточно, я чувствую, что упаду и только вам наделаю хлопот». — «Ну, делайте, как знаете», — отвечала я ему, и он вышел.
Тут я осталась совершенно одна с телом императрицы в полутемной горнице, но я не боялась. Взглянув кругом себя, я увидела вдали какую-то картину, которая мне показалась замечательна; я подошла, чтоб ее рассмотреть поближе, оперлась на что-то, перед ней лежащее, — я и не могла сделать иначе. И вдруг из этой массы выскочила голова и закричала: «Что надобно?». Тут я увидала, что это был камергер N.N., который от холода завернулся в свою шубу. Я его успокоила и просила извинения, что потревожила. Он опять завернулся в шубу, а я возвратилась на свое место и стала глядеть на императрицу, лежащую с покрытым лицом. Вдруг я увидела, что покрывало на груди ее стало подниматься как бы дыханием; это показалось мне страшным. Я глядела еще пристальнее, и движение стало еще заметнее. Я пошла прямо к постели, чтоб удостовериться в том, что мне виделось. Пока я стояла над нею, не зная, что мне делать и как в этом случае поступить, зашел доктор и спросил, что я делаю и зачем стою?.. Я ему показала вздымающуюся грудь покойницы и сказала тихо: «Ах, посмотрите, может быть, она жива, какая радость!». Он мне на это сказал: «Это — движение последней влаги!..».
По рассказам современников, на улицах Петербурга происходили весьма трогательные сцены, точно каждый терял нежно любимую мать. Люди всех сословий пешком, в санях и в каретах, встречая своих знакомых, со слезами на глазах, выражали сокрушение о случившемся. Площадь перед дворцом была полна народа. Ночью выпал глубокий снег, к утру настала оттепель и заморосил дождь. Войска шли ко дворцу в лучших нарядах и шляпах с дорогим плюмажем, увязая в глубоком снегу. На Литейной, на Марсовом поле и на других улицах перед казармами стояли аналои со священниками, где войска и приносили присягу.
АЛЕКСАНДРО-НЕВСКАЯ ЛАВРА
Не встанет свеча перед Богом, а встанет душа.
В 1712 г. была заложена, а в марте 1713 г. освящена деревянная церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, а рядом с монастырем, по берегу Невы, образовалась так называемая подмонастырская, или Невская, слободка. Образование этой слободки вполне естественно и понятно. При постройке монастыря — который строился очень долго — нужно было большое количество рабочих. Этот рабочий люд и строил себе хибарки как по Черной речке, так и по Неве; затем к рабочим присоединился торговый люд, В этой же местности были найдены большие залежи глины, и здесь появились первые кирпичные заводы. Когда возникла эта слободка, кто был первым жителем, — мы не знаем, но можем руководствоваться различными датами, и, прежде всего, временем основания Александро-Невского монастыря. В журнале Петра I за июль 1710 г. записано: «Государь, будучи в Петербурге, осматривал места, где быть каким строениям и над Невою рекою при С.-Петербурге, на устье речки Черной усмотрел изрядное место, которое называлось Виктори, где указал строить монастырь во имя Святой Троицы и св. Александра Невского и на том месте, в присутствии его, государя, и при нем обретающих министров и генералитета, архимандрит, назначенный в тот монастырь, Феодосий, водрузил крест с таковым написанием: «Во имя Отца и Сына и св. Духа повелением Царского Пресветлого Величества на сем месте имеет создатися монастырь» и была поставлена на том месте часовня». Затем второе указание мы находим в собрании законов 1713 г.: «О продаже кирпичных сараев, построенных от канцелярии каменных дел частным людям, с предоставлением каждому свободы делать кирпичи и продавать по вольной цене».
Название финской деревушки Вихтулы переделали в Викторию, намекая, что именно здесь Александр Невский разбил шведов. Не важно, что в летописи это событие происходит в устье Ижоры-реки, гораздо выше по Неве.
Таким образом, можно допустить, что заселение этой части Невского берега произошло в 1710—1713 гг. К этому выводу приходит и П. Н. Петров, говорящий, что «с учреждением Невского монастыря архимандрит Феодосий, для строительных работ вызвав из приписных к его обители деревень рабочих людей, образовал с пepвого же времени, т. е. никак не позднее 1712 года, подмонастырскую слободу по Неве». А строительные работы предполагались огромные: архитектор Д. Трезини уже составил особый замысловатый план предполагаемого монастыря, основанием которого должен был быть крест. Петр I в 1717 г. утвердил план будущих каменных монастырских построек. План этот был выгравирован, рассылался за границу, раздавался приезжим знатным иностранцам, чтобы они, восхищаясь грандиозностью постройки, прославляли русского царя...
С 1712 г. основное «партикулярное» строительство велось вокруг деревянной церкви. Создавалась Подмонастырная слобода, на территории которой, окруженной палисадом с пушками, соорудили близ Невы высокую звонницу с часами и шпилем, деревянные «архимандричьи» кельи, братские кельи мазанковые, амбары, погреба, кузни. Здесь же в слободе завели лесопильни, кирпичные заводы, учредили «гошпиталь». Разворачивавшееся строительство настоятельно требовало прямой связи со строившимся центром города, его Адмиралтейской частью, а также прямого сообщения со старой Новгородской дорогой, поэтому «от монастыря к Адмиралтейству до борку першпективная дорога застроена в 1712 году». Эта просека и дала начало будущему Невскому проспекту.
Годы, последовавшие за Полтавской баталией, отмечены размахом строительных работ. В 17161717 гг. А. Ф. Зубовым была создана знаменитая «Панорама Петербурга». Образ молодой столицы слагался из того, что было уже возведено, строилось, и того, что только предполагалось «построенну быть» существовало в чертежах, планах, проектах.
Панорама дополнялась одиннадцатью малыми гравюрами, на которых показаны главнейшие — от Кроншлотской крепости до Летнего дворца — сооружения, не уместившиеся на центральной Панораме. Первой была гравюра с надписью «Монастырь святого Александра Невского».
Каменное строительство на правобережье Черной речки возглавлял Меншиков. Строили «с поспешанием» сразу северо-восточное угловое здание двойной двухэтажной церкви и первый, примыкающий к ней, уступ с кельями и трапезной — часть будущего Духовского корпуса. Трезини лично руководил «каменным делом» только первые годы. Уже через год появилась необходимость в опытном помощнике, который мог бы вести дальнейшие работы по указаниям Трезини. Таким помощником с середины 1718 г. стал архитектор Христофор Конрат, а с начала 1720 г. Теодор Швертфегер, «архитект прусские Земли», с именем которого связан большой период строительства монастыря и первое изменение его генерального плана. Дело в том, что Трезини спроектировал главный вход в собор со стороны Невы, то есть с востока, там, где по церковным канонам, должен быть алтарь. Эта ошибка вынуждала пересмотреть проект. Хотя Трезини с 1720 г. почти полностью отошел от строительства монастыря, тем не менее весьма вероятно его участие в переделке проекта вместе с Швертфегером. Проект Швертфегера до наших дней не сохранился и так же, как первоначальный, известен по гравюре, сделанной П. Пикартом в 1723 г.
После разработки нового проекта, утвержденного Петром I, Трезини полностью отошел от строительства монастыря. К этому времени были завершены основные строительные работы по возведению всех трех уступов Духовского корпуса и Благовещенской (нижней) церкви. Достраивал здания и руководил работами уже Швертфегер. В августе 1724 г. в присутствии Петра I состоялась торжественная церемония освящения верхней церкви «во имя Александра Невского», и в тот же день в ней была установлена привезенная ранее из Рождественского монастыря, что во Владимире на Клязьме, рака с прахом Александра Ярославича.