Страница 128 из 152
Шумахеру был поручен разбор книг, находившихся в служебном помещении Летнего дворца. Будучи первоначально, как уже говорилось, единственным библиотечным работником, он сам систематизировал литературу, составлял каталоги и выдавал книги единичным тогда читателям. Так, известен факт выдачи из библиотеки в 1715 г. путешественнику Лоренцу Лангу (впоследствии иркутскому вице-губернатору) словаря Бейля. В 1716 г. по приказу Арескина был принят для переплета библиотечных книг выходец из Гданьска Христофор Битнер.
Время начала работы над книжными фондами в помещениях Летнего дворца (1714 г.) считается датой основания новой государственной библиотеки.
Книги библиотеки герцога Курляндского были привезены не в Летний дворец, а сложены в Петропавловской крепости. Следовательно, уже в 1716 г. служебные помещения Летнего дворца были заполнены и места для новых книг там не хватало. Приходилось думать о новом здании для библиотеки. Положение осложнилось тем, что Петр решил сделать библиотеку и музей (Кунсткамеру) единым учреждением. И если для книг какое-то помещение все же имелось, то экспонаты музея размещать было негде.
Когда в 1716 г. прибыли из Копенгагена для музея «всякие раритеты», Шумахер, которому было поручено «смотрение» но только за библиотекой, но и за Кунсткамерой, оказался в затруднительном положении: 4 сентября он просил отвести для хранения экспонатов «две коморки». Как был разрешен вопрос, мы не знаем. Возможно, что привезенные вещи, так же как и другие экспонаты, за недостатком помещения находились в доме Р. Арескина. В 1718 г., после казни одного из главных приверженцев царевича Алексея Петровича А. В. Кикина, на левом берегу Невы против Охты был конфискован каменный дом, так называемые Кикины палаты, и Петр распорядился перевести туда библиотеку и Кунсткамеру.
Впервые книжные фонды были собраны в одном помещении, расставлены в определенном порядке. Появилась возможность открыть Библиотеку для посетителей, установив для этого специальные дни. Библиотека сделалась публичной, что невозможно было осуществить раньше, поскольку доступ в дворцовые помещения не был свободен для всех. Следует иметь в виду, что в Кикины палаты была переведена лишь часть книг из Библиотеки, так как те из них, которые находились в постоянном пользовании Петра, остались в дворцовых помещениях.
В 1718 г. библиотека пополнилась двумя крупными книжными собраниями — Виниуса и Питкейрна.
Количество книг в библиотеке приближалось уже к 10 000 томов. Однако Петр не считал собирание книг для новой библиотеки законченным. В 1721 г. он послал Шумахера за границу. Была составлена инструкция «Пункты о том, что библиотекарю Шумахеру чрез путешествие ево в Германии, Франции, Англии, Голландии учинить», в которой между прочим значилось: «Смотреть ему знатнейшие библиотеки, какою матерею они учреждены и соблюдаются, а паче ему надлежит о новых и самолучших книгах уведомляться и спрашивать где-либо изрядная и совершенная библиотека обретается». Шумахеру поручалось ознакомиться с организацией зарубежных библиотек для использования их опыта в России и приобрести новые книги.
Вернувшись в 1722 г. в Россию, Шумахер подал Петру подробный отчет о своей поездке.
Поездка Шумахера содействовала, по-видимому, более регулярному пополнению библиотеки Академии наук иностранными книгами. «В 1723 году начали выписывать книги из Голландии, из коих многие дошли сюда и в тамошнем переплете. Сие продолжалось до 1728 года, и число оных накопилось до тысячи». Отношения, установленные Шумахером с голландским «славным и искусным» книготорговцем Васенбергом, очевидно, дали свои плоды.
В среднем в год закупалось по 117 томов, причем эта цифра имела явную тенденцию к повышению. Среди закупленных книг было много исторических.
О приобретении библиотекой Академии наук книг за границей стало широко известно в Европе, и некоторые владельцы библиотек сами предлагали ей свои книги.
В 1723 г. был отдан под суд вице-канцлер П. П. Шафиров и имущество его конфисковано. У Шафирова имелось довольно большое собрание книг, которые Петр распорядился отдать в библиотеку.
К концу 1725 г., т. е. к тому времени, когда начала функционировать Академия наук и императорская библиотека стала выполнять новые для нее функции — обслуживание академиков, эта библиотека была уже крупным книгохранилищем.
Кто же были читатели библиотеки? В архиве Академии наук сохранился журнал записи книг, выданных в 1724—1725 гг. При выдаче книг в журнале проставлялись следующие данные: дата выдачи, кому и какие именно книги выданы. При возвращении книг записанное в журнале зачеркивалось или делалась соответствующая отметка. Журнал велся разными людьми и очень неряшливо, что говорит о том, что учету выданных книг не придавалось должного значения. Некоторые записи сделаны настолько неразборчиво, что расшифровать их почти невозможно.
В эти годы читателями были: архиепископ Феофан Прокопович, архимандрит Афанасий Кондоиди, генерал-фельдцехмейстер Я. В. Брюс, вице-канцлер А. И. Остерман, царевна Анна Петровна, бывший воспитатель царевича Алексея Петровича барон Гюйссен, лейб-медик Л. Л. Блюментрост, библиотекарь И. Д. Шумахер, сотрудники Академии наук: профессор И. X. Коль, переводчик И. В. Паузе, секретарь Филипп Гмелин и др. Этот перечень можно пополнить еще несколькими фамилиями. На основании списка невозвращенных книг (в котором проставлена дата выдачи) устанавливается, что в 1715 г. книги получал известный уже нам Лоренц Ланге, в 1718 г. — шведский офицер Стобаус, в 1723 г. — генерал-полицмейстер А. М. Дивиер, в 1725 г. — помощник герольдмейстера граф Ф. М. Санди. С 1720 г. постоянным читателем библиотеки был известный историк В. Н. Татищев. Таким образом, читателей этого времени можно разбить на четыре группы: представители знати (Брюс, Остерман, царевна Анна, Дивиер, барон Гюйссен, граф Санди), представители высших слоев духовенства (Феофан Прокопович, Кондоиди), сотрудники Академии наук и библиотеки (Блюментрост, Коль, Паузе, Шумахер, Гмелин и др.), представители интеллигенции, не связанные с Академией (Татищев, Ланге, Стобаус).
Таким образом, уже в первое десятилетие существования Библиотеки книги из нее выдавались читателям. Помимо того, два раза в неделю она была открыта для осмотра посетителей. Все это даст основание считать ее первой русской публичной библиотекой.
* * *
В декабре 1710 г. царь распорядился прилать санным путем из Московской типографии (впоследствии — Синодальной) печатного стана с только что введенным гражданским шрифтом. Заботами И. А. Мусина-Пушкина были присланы два станка: один для печатания гравюр, другой для текстов.
Если обратиться к петербургским гравюрам тех времен, изображающим Петербургскую сторону, то можно увидеть на Троицкой площади, подле моста, ведущего в Петропавловскую крепость, небольшую мазанку с тремя окошками, в которой и размещалась первая Петербургская типография. Самое раннее известное нам издание, вышедшее из этой типографии, — листок «Ведомостей» от 11 мая 1711 г. Первой книгой, отпечатанной в Петербургской типографии, была «Книга Марсова», прославлявшая победы русского оружия в Северной войне. А всего с 1711 по 1726 г. вышло из этой типографии изданий и гравюр на 49 тыс. рублей — немалую по тем временам сумму.
К 1728 г. в Петербурге были учреждены еще три типографии — при Александро-Невской лавре, при Сенате и при Морской Академии (впоследствии — Морской кадетский корпус). Когда Петр I подписал указ об учреждении Академии наук, там было сказано: «Також установляем да Академия имеет свою собственную типографию, с такою привилегиею, да вся та, яже или ко умножению учений служащая, или к приращению, или славе империи прислужающая быти Академия рассудит, в печать издаются и продаются».
В конце 1726 г. прибыли «на кораблях из Голландии два стана к печатанию книг, да литеры...», а в октябре 1728 г. вышел указ о том, чтобы в Петербурге оставались только две типографии: «для печатания указов — в Высоком Сенате и исторических книг, которые на российский язык переведены и в Синоде опробованы будут — при Академии...». После этого распоряжения все имущество первоначальной Петербургской типографии отошло к Академии наук.