Страница 114 из 135
подлинной причины ухода из клиники Дины Шахмагоновой и
есть ключ к тому секретному замку, над которым Струнов
ломает голову.
- Ну хорошо, - вдруг оживился Ясенев. - Допустим такой
вариант: экспертиза установит, что рецепт на получение
морфия, отобранный у Суровцевой, подписал не Шустов, что
это подделка. Я лично убежден, что так оно и будет. Тогда
естественно возникает вопрос: кто подделал подпись?
- И почему именно Шустова, а не Семенова? - оживленно
подхватил Струнов.
- Да, это очень важно, - согласился Ясенев.
- Если твое предположение станет фактом, то на
следующие два вопроса у меня уже сейчас готов ответ.
- Дина?
- Да. - без колебаний ответил Струнов. Он порывисто
шагал по кабинету, шевеля губами, и Ясенев впервые обратил
внимание, что нижняя губа его толще верхней.
Теперь им обоим нетерпелось получить заключение
экспертизы. Ясенев, взглянув на часы, сказал:
- Звони Шустову, он уже, наверно, дома. Пусть для тебя
напишет краткое объяснение, а я сегодня же подъеду к нему и
заберу.
Шустов был дома, только что пришел с работы. Звонку
Струнова и его просьбе он нисколько не удивился. Он уже
давно перестал удивляться чему бы то ни было. Даже ничего
не спросил, сказал только по-военному:
- Есть. Сейчас напишу. Жду Андрея Платоновича.
Простившись со Струновым, Ясенев зашел к себе в
кабинет, позвонил домой, предупредил Ирину, что и сегодня
придет поздно, что в десять часов условился с Шустовым
подъехать к нему домой. И, конечно же, Ирина спросила зачем
и предложила составить ему компанию, поскольку сегодня на
работе был суматошный день, она чертовски устала и ей
непременно нужна такая проминка. О цели своего визита к
Шустову Андрей ответил неопределенно: "Нужно по
служебному делу". Ей же он ехать не советовал и ревниво
выразил свое удивление таким странным ее желанием.
Пожалуй, с того первомайского вечера душа его томилась
предчувствиями
чего-то
совсем
неожиданного,
надвигающегося неотвратимо на их семью, и он, застигнутый
врасплох, не знал, что можно и нужно предпринять, и потому
ничего не предпринимал, успокаивал себя, что никакой,
собственно, опасности нет, все это лишь плод его
подозрительности и ревнивой фантазии. Откровенный и
прямой, он ни в чем дурном не хотел заподозрить Ирину и
всегда с радостью, переходящей в нежное обожание, платил
доверием за доверие.
Телефонный звонок спугнул невеселые мысли Ясенева.
Звонил Гогатишвили. Ему удалось "кое-что установить", как
скромно выразился сам Георгий Багратович. Оказывается, в
свое время на квартире у "цветочницы" неоднократно
останавливался Апресян. Хозяйка своеобразной "гостиной"
знала или, во всяком случае, догадывалась, кому она
предоставляет убежище, и требовала соответствующей платы
за услугу. Гость, по его же словам, но мелочился, но и алчность
людей, подобных "цветочнице", не знает границ. Словом, как
говорится, она, "не будь дурой", прихватила у постояльца из
его чемоданов часть запретного товара. Апресян обнаружил
"утечку" гашиша, легко догадался, чьих это рук дело,
попробовал было шуметь и даже угрожал заявить "куда
следует", на что "цветочница" дерзко, с откровенно
вызывающей иронией расхохоталась. Так закончилось
непродолжительное знакомство Апресяна с "цветочницей".
Отсюда Гогатишвили делал вывод: вполне вероятно, что она
все еще торгует ворованным товаром.
Ясенев был доволен: еще одну точку по
распространению наркотиков можно считать ликвидированной.
Гораздо сложней представлялось дело с рецептами на
морфий. Шустов... Невероятно. Завтра надо уже иметь данные
экспертизы. А сейчас - к Шустову за образцом почерка и
подписи.
Василий Алексеевич в этот день пришел с работы
взвинченным до предела. С утра его пригласил к себе
главврач, официально сообщил, что звонили из здравотдела и
из редакции журнала "Новости", сообщили, что сегодня
клинику посетит зарубежный гость Жак-Сидней Дэйви -
известный журналист, публицист, представитель влиятельной
буржуазной газеты прогрессивного направления. Просили
оказать ему достойный прием. Гостя будет сопровождать его
советский коллега Марат Инофатьев. Зарубежный гость,
подчеркнул Вячеслав Михайлович, проявляет особый интерес
к экспериментам доктора Шустова.
- Поэтому я прошу вас, Василий Алексеевич, быть
готовым ответить на возможные вопросы, - сказал холодно
главврач.
Василий Алексеевич молча кивнул и ушел к себе в
отделение.
Гость пожаловал в половине одиннадцатого. Это был
розоволицый, рано облысевший блондин с синеватыми
линялыми глазами, упитанный, плотный, широкий в плечах, с
видом счастливого, преуспевающего человека. Сын турка с
острова Кипр и француженки, проживающей в Испании, Жак-
Сидней был подданным одной латино-американской страны,
сотрудничал в нескольких крупных газетах Нового света,
колесил по всему земному шару вдоль и поперек, что не
мешало, а скорей, способствовало его тайным связям с
Центральным разведывательным управлением США. В нашу
страну он приезжал уже не впервые, отдельной книгой
издавались за рубежом его путевые очерки "Брест -
Владивосток", в которых он достаточно объективно, на уровне
бойкого репортера описал свои впечатления о жизни советских
людей. Год назад во время своей поездки за океан Марат
Инофатьев встретился с Дэйви. Тот сопровождал советского
журналиста в его двухнедельном турне по США, и главный
редактор "Новостей" считал своим долгом пригласить Дэйви
вновь посетить Советский Союз. Предложение было принято с
благодарностью, и Жак-Сидней вот уже третий день,
сопровождаемый Маратом Инофатьевым, наносит визиты
москвичам. В клинику его привело не желание познакомиться с
некоторыми вопросами организации здравоохранения в СССР
и не жгучий интерес к лечению трофической язвы методом
вакуумтерапии. Иностранного журналиста интересует доктор
Шустов, о котором на Западе якобы ходят легенды. Возможно,
Дэйви напишет о Шустове очерк, быть может даже книгу, но
прежде он должен убедиться в истинных талантах русского
Гиппократа, убедиться, так сказать, на собственной шкуре.
Дело в том, что у молодого джентльмена Жака-Сиднея то ли
от чрезмерного умственного напряжения, то ли от частого сна
на чужих подушках катастрофически начали выпадать волосы,
что совсем не нравилось его молодой супруге - дочери
известного в мире бизнесмена, миллионера и наводило панику
на самого миллионерского зятя. Говорят - земля слухами
полнится. И залетел за океан слух, что некий доктор Шустов
изобрел эликсир против облысения, и не только успешно
приостанавливает выпадение волос, но и растит новые на
совершенно голых и гладких черепах своих сограждан.
Впрочем, как достоверно узнал мистер Дэйви уже по прибытии
в Москву, пока что доктор Шустов строго ограничил круг своих
клиентов. Предприимчивый и самоуверенный делец Дэйви,
падкий на риск и решительный в следовании к цели, убедил
себя, что с Шустовым сторгуется легко и быстро. Разумеется,
об этих подлинных целях его визита в клинику главврач ничего
не знал и был несколько удивлен, что заморский гость слушает
его рассказ о клинике без особого интереса и с непонятным
нетерпением. Марат же во время разговора бесцеремонно