Страница 71 из 207
произнес:
- Вы прекрасно выглядите, дорогой друг! - и, постучав по
столу, продолжал с нескрываемым изумлением смотреть на
Алексея Петровича. Решил: - Вы были в санатории?
- Нет, владыко. Я вообще не приемлю эти заведения, а
сейчас тем более. Там, рассказывают, теперь наслаждается
советская буржуазия.
Пристально всматриваясь в Алексея Петровича,
Хрисанф обратил внимание на отсутствие двух мазков седины
в его бороде. Подумал: "Вот в чем дело: покрасил. И волосы
тоже". - Ничего подобного, владыка, не красил. Все исчезло
само собой, по Божьей воле, - опроверг его мысли Иванов, что
235
несколько удивило епископа. - Сейчас мы с вами будем
чаевничать. Или вы - кофе?
Владыко предпочел чай. За столом Иванов, читая мысли
епископа, сказал без малейшего сомнения:
- Вижу, вы обеспокоены положением в православной
церкви. Вы считаете, что причина нынешнего разброда
кроются в общем положении страны.
- Несомненно, - ответил епископ и немного удивился:
Иванов сказал то, что хотел он сам и теми же словами.
- Скажите, Николай Семенович, вы и впрямь считаете,
что бедственное, катастрофическое состояние, в котором
находится наша страна, есть кара Господня за грехи наши?
- Да, я и тогда вам говорил: это дело дьявольских рук
антихристов.
- То есть масонов?
- Ну, я... так не сказал, - замялся епископ.
- Вы так подумали.
Владыка с удивлением уставился на Иванова: он
действительно так подумал. А Иванов с твердой решимостью
продолжал допрашивать:
- Тогда объясните мне, грешному, кто такие масоны?
- Это тайная организация, которая опутала сетью своих
агентов весь мир. Она правит миром руками своих
ставленников - президентов, министров, генералов. В
масонских ложах встречается и ваш брат - художник. Ему
создают рекламу через прессу, а она, мировая пресса, почти
вся находится в руках масонов. Масонами были американские
президенты Трумэн, Эйзенхауэр, Форд, Никсон, Картер. И
Черчилль был масон, и Муссолини. Сила масонов, уважаемый
Алексей Петрович, в глубокой конспирации. Тому, кто нарушит
их тайну, грозит смерть.
- В таком случае спрашивается: зачем нужна тайна?
Чтоб скрыть от народа свои преступные деяния? Так надо
понимать?
- Совершенно верно. Русский патриот генерал Ермолов
говорил о масонах: общество, имеющее цель полезную, не
имеет необходимости быть тайным.
- А у нас, в России, есть масоны? - напрямую спросил
Иванов.
- Были и есть, - с убежденностью ответил епископ. - На
самом верху и во всех эшелонах власти. И все архитекторы и
прорабы перестройки, несомненно, масоны.
236
- Вы имеете в виду Яковлева, Горбачева и
Шеварднадзе?
- И не только их. Каждый второй член Политбюро был
масоном. И работал на перестройку, во вред народу.
- Вы сказали, что среди нашего брата - художника были и
есть масоны. А среди вашего брата - духовенства?
Прямой вопрос Иванова смутил епископа, он медлил с
ответом, но Иванов не нуждался в ответе: он читал мысли
епископа и спросил:
- Вы уверены?
- В чем? Что вы имеете в виду? - не понял епископ.
- Что патриарх масон, - выстрелил Иванов, глядя на
владыку в упор.
- Я этого не сказал, - в замешательстве ответил
владыка.
- Вы подумали.
В глазах епископа забегали огоньки смущения и
растерянности. Алексей Петрович решил выручить его и
продолжал:
- Может, в этом и есть причина всех неурядиц, которые
вдруг появились в вашем "Хозяйстве"? - Он пристально
смотрел на озадаченного епископа и, прочитав его мысли,
сказал: - Да, в этом нет сомнения, Александр Мень был масон
и сионист. Вы правы.
- Я этого не говорил, - дрогнувшим голосом произнес
епископ. В глазах его застыл испуг.
- Да, да, вы не говорили, вы только так думаете, - с
каким-то мальчишеским озорством сказал Иванов.
Но епископу Хрисанфу было не до озорства. Он с
подозрением посмотрел на Алексея Петровича, потом,
торопливо взглянув на часы, приглушенно молвил:
- Мне пора. Благодарю вас за чай, рад был повидаться. -
И поспешно встал из-за стола.
- Да что же вы так быстро: мы и поговорить не успели, -
сказал Иванов, и в голосе его прозвучали насмешливые нотки.
- Да о чем еще говорить, все уже говорено-переговорено.
Только разговоры наши никак не влияют на жизнь. А она с
каждым часом все хуже и хуже, и, похоже, недалек и конец.
Мой оптимизм, Алексей Петрович, признаюсь вам, иссяк. Зло
оказалось сильней добра, ложь победила правду. - С этими
словами он протянул Иванову свою могучую руку, в которой
Алексей Петрович ощутил дрожь. - Будьте здоровы. Супруге
поклон.
237
Как только ушел епископ Хрисанф, Алексей Петрович
почувствовал угрызения совести: зачем позволил такое
мальчишество, похожее на хвастовство? Удивил поразил, даже
напугал, демонстрируя свою способность читать чужие мысли,
не удержался от соблазна. Конечно же, глупо и
непростительно. И тем не менее он искал оправдание своему
поступку. Вспомнил, как еще совсем недавно, и полгода не
прошло с тех пор, в присутствии генерала Якубенко епископ
Хрисанф защищал и патриарха, и Меня. Выходит, говорил
одно, а думал совсем другое. Нехорошо, владыко, несолидно
для вашего сана. Лицемерие - привилегия политиканов,
дипломатов, руководителей разных рангов и прочих
уголовников. "Если бы все люди могли читать мысли друг
друга, из жизни исчезли б подлецы и подонки, сгинула бы ложь
и торжествовала правда. А где правда, там и справедливость, -
успокаивал себя Алексей Петрович.
А тем временем нечто подобное происходило и с Машей.
В редакцию она вошла красным солнышком, сияя здоровым
оптимизмом.
- Не спрашиваю, как провела выходные: все на лице
написано, - с женской завистью сказала ответсекретарь,
окинув Машу ревнивым взглядом.
- Зайди к главному, он тебя спрашивал.
Главный осмотрел Машу с головы до ног с некоторым
удивлением, подумал: "Какая ж она... обалденная, преступно
красивая". И не успел он произнести первое слово, как Маша
парировала:
- Я не очень понимаю, Александр Александрович, что вы
имеете в виду под словом "обалденная". Что же касается
красоты, то вы тут заблуждаетесь: красота в отличие от
уродства не бывает преступной.
После такой реплики редактор смотрел на Машу и в
самом деле обалденно: как она могла узнать его мысли? Лицо
его вспыхнуло румянцем смущения и недоумения. А она,
довольная эффектом, со сдержанным торжеством нарушила
неловкую паузу:
- Я слушаю вас, Александр Александрович.
- Вам, Мария Сергеевна, нужно встретиться с депутатом
Верховного Совета, демократом, и взять у него интервью. Есть
договоренность. Вот его телефон, назначайте встречу. Короче,
он ждет вашего звонка.
- Интервью? Но о чем, что вас интересует?
238
- Решите сами. Поинтересуйтесь, что себе думают
демократы, развалившие страну? На что надеются?
Маша понимала, что редактор еще не оправился от шока
и торопится избавиться от нее. Она взяла бумажку с номером
телефона депутата и, не говоря ни слова, повернулась к двери.
Но не успела переступить порог, как редактор окликнул ее:
- Извините, Мария Сергеевна. Объясните, пожалуйста, -
я же не сказал о преступной обалденной красоте.
- Вы подумали, - с игривой улыбкой ответила Маша.
- Это точно - я подумал. Но как вы догадались?
- Есть категории людей, Александр Александрович, у
которых душа нараспашку, а у некоторых - они встречаются