Страница 68 из 207
сеном. Из чащи справа и слева с шумом выстреливали
дрозды. Где-то свиристела пеночка-веснянка, но ее тоненький
мелодичный голосок заглушала своей трескотней пеночка-
трещотка. По обочине просеки сверкали золотые головки
купавы. Маша походя сорвала три цветка и поднесла к лицу,
понюхала.
- Какой тонкий, едва уловимый аромат. Скоро зацветут
ландыши.
- А, между прочим, и купава, и ландыши занесены в
Красную книгу, - дружески напомнил Иванов.
- Ландыши - да, а вот купава - извини, не знала.
День разгорался теплый и тихий. Солнце разбрасывало
по лесу золотистые блики. Густой аромат молодой листвы,
225
свежей травы и цветов пьянил, радовал. Маша взяла Иванова
за руку и энергично потащила за собой приговаривая:
- Не отставай, прибавь шагу, быстрей, быстрей!
- А зачем спешить, куда спешить? Дай насладиться
природой. - Иванов не мог понять ее неукротимого
стремительного бега. Да она и сама не понимала, что с ней
происходит, какие магниты влекут ее к заветной поляне. Она
была в состоянии необъяснимого порыва, и Алексей Петрович
едва поспевал за ней.
- Там насладимся, там моя родина, там нас ждут, -
запыхавшись, восторженно говорила она, устремив вперед
разгоряченный взгляд. Большие глаза ее лихорадочно
искрились.
- Кто нас ждет? - недоумевал Алексей Петрович.
- Наши колокольчики, ромашки, фиалки, незабудки,
ландыши.
- Но их еще нет, их время не подошло. Они зацветут
попозже.
- Нет, ты не знаешь, не спорь. Они ждут меня, -
настойчиво и властно возражала она вполне серьезно, что
несколько озадачивало Алексея Петровича. "Неужто на нее так
подействовал странный сон", - думал Иванов.
Поляна открылась сразу во всю ширь, залитая солнцем и
обрамленная кущами деревьев. В центре ее торжественно
возвышался темно-зеленый хоровод сибирского кедра вокруг
бывшего монастырского пруда. Маша остановилась на опушке
молодого березняка, быстрым взглядом окинула поляну, и на
ее лице Иванов прочитал разочарование, которое она в тот же
миг попыталась скрыть, заговорив с неестественным
восторгом:
- Ну как? Правда прекрасное местечко? А через неделю,
когда все зацветет. . будет райское очарование.
- Да, родная, места здесь и в самом деле райские, -
поддержал ее восторг Алексей Петрович. - В другой раз я
приду сюда с красками и напишу панораму по горизонтали в
духе Павла Корина. Ты видела его палехские пейзажи? И
итальянские тоже. Он любил изображать горизонтальную
ширь. Напишу и подарю тебе, чтоб твое заповедное было
всегда рядом с тобой.
- Спасибо, милый, ты доставишь мне радость. И
вообще, ты моя радость, моя гордость, мое счастье, моя
речная неземная любовь. - Она нежно прильнула к чему и
поцеловала.
226
- А ты мой голубой бриллиант, - прошептал он.
- Скажи, в природе вообще существуют голубые
бриллианты? Или ты сочинил?
- Существует в единственном экземпляре - это ты.
Он бросил на молодую траву плед, который велела
прихватить с собой Маша, и предложил:
- Отдохнем, присядем?
Она проворно расстелила плед и первой села.
Алексей Петрович опустился рядом, заговорил:
- Сейчас принято вспоминать слова Достоевского, что
красота спасет мир. Я много думал об этом - каким образом?
Ведь красота хрупка и беззащитна. Красоту создает сама
природа, а человек, художник, подражает природе и делает
копии прекрасного, старается продлить красоту. Красота -
основа, первоисточник духовности. Ты согласна?
- Да, конечно, прекрасное облагораживает душу и
возвышает разум.
- Ты обратила внимание: к прекрасному тянется все
живое - люди, животные, растения. Возьми птиц, их брачное
время, - они наряжаются в новое оперение, поют песни, славят
жизнь, рождение детей, своего будущего. Вывелись птенцы, и
самцы надевают будничный наряд, и, как правило, многие не
поют. В природе все разумно, гармонично. Творец Бог
предусмотрел все детали, позаботился о своих созданиях. Он
знал, что у зайца и белки будут враги, и наделил их на зиму
белыми шубками. Так сказать, сезонной одеждой. - Он хотел
еще привести примеры о красоте и гармонии в природе, но в
этот самый момент увидел в голубом небе над прудом
серебристый диск.
- Смотри, зоряночка, что это?
Маша быстро посмотрела, куда показывал Иванов, и
тревожно воскликнула:
- Это они! Я знала, я предчувствовала...
"Они? Кто они?" - мысленно спросил он, с любопытством
наблюдая за необычным воздушным аппаратом, неподвижно
застывшим в небе. В лучах солнца он то сверкал и
переливался струящимся блеском, то сливался с белесым
фоном неба и был едва заметен.
Алексей Петрович посмотрел на часы - было двадцать
минут двенадцатого. Маша быстро вскочила на ноги и
возбужденно замахала руками в сторону странного предмета.
И тогда вдруг, в одно мгновение, точно повинуясь Машиному
зову, воздушный диск снизился до высоты верхушек деревьев
227
и за какие-то секунды очутился рядом с Машей и Алексеем
Петровичем. В то время как Маша испытывала чувства
радости, восторга с некоторой долей тревоги и опасения,
Иванов смотрел на приземлившийся рядом с ними
серебристый аппарат с холодным любопытством, как на нечто
заранее запрограммированное не без участия Маши. Теперь
он понимал ее странное поведение начиная с четырех часов
утра, ее неумолимое стремление можно сказать, бег, на
копнинскую поляну. Живо интересуясь НЛО и инопланетянами,
веря в их существование, теперь он не испытывал ни страха,
ни осторожности. Он покорно, с интересом и доверием
отдавал себя во власть неизвестных, но предполагаемых сил.
То, что с ним была Маша, его зоряночка, "голубой бриллиант",
его неземная любовь, вселяло в него спокойствие и выдержку.
Страха не было. С ней он был готов хоть в преисподнюю, хоть
в любую галактику. Он ощутил, как невидимая сила обдала их
приятным теплом, превратила в легкие пушинки, потянула в
проем, образовавшийся в серебристом пришельце. А там, в
уютном покое, неярко освещенном, оба они окунулись в
блаженную полудрему в мягкой, ласкающей тишине, где не
было ни единого звука. Маша сказала с трепетным
возбуждением:
- Мы в гостях у инопланетян!
Он не слышал ее слов, но каким-то внутренним чутьем
четко понимал ее мысли и слова.
- А может, в плену? - ответил Иванов, и тоже без слов, и
Маша понимала его ответ.
Постепенно они погружались как бы в невесомость,
какую-то странную бесчувственность тела, бесплотность. В
помещении, где они находились, не видно было никаких
предметов, все затянуто серым туманом, напоминающим
вечерние сумерки. К ним обращались невидимые гуманоиды
без привычных слов, вернее, слова их и речи Маша и Алексей
Петрович воспринимали не ушами, а как бы сознанием, и
произносились они на чистом русском языке. Более того,
Иванова поразило, что вопросы задают ему его же голосом,
будто он сам себя спрашивает, как это случалось с ним не
однажды дома во время неглубокого сна. Он, как и Маша,
отвечал на вопросы без запинки и затруднений, легко и ясно, и
сами они спрашивали невидимок, но опять же без слов,
мысленно. Но их диалог не задерживался в памяти, исчезал,
как исчезает изображение на засвеченной пленке. Алексей
Петрович и Маша были уверены, что они встретились с
228
обитателями планеты, достигшей очень высокой цивилизации.
На вопрос Иванова, почему инопланетяне не идут на прямой,
открытый контакт с землянами, был получен ответ, очень