Страница 126 из 207
- Ничего, поладим, - сказал Силин и подумал, как
Василий Иванович посмотрит на их отношения с Таней:
обычно родители в этом деле придирчивы и ревнивы.
Таня поставила прибор для отца и водку: шампанским
Василий Иванович пренебрегал.
Прошло не больше десяти минут, как появился
собственной персоной отставной полковник милиции. Он был
слегка возбужден то ли от митинга, то ли от быстрой
десятиминутной ходьбы.
416
- Папа, у меня гость, - предупредила его еще в прихожей
Таня, а когда Василий Иванович вошел в гостиную,
представила: - Знакомьтесь - Константин Харитонович Силин,
мой большой друг, судья и, можно сказать, именинник: мы
сегодня сняли повязку с его раны. И вот по этому поводу
решили... - Она не закончила фразу, улыбнулась.
И Силин и полковник обратили внимание на ее слова: не
просто "друг", а "большой друг".
- По рассказам Тани я вас именно таким и представлял, -
сказал полковник весело и приподнято. - Значит, рана
залечена и вы снова в строю.
- Выходит, так.
Василий Иванович налил себе полную рюмку водки и, не
садясь за стол, стоя произнес:
- За ваше исцеление, за знакомство! - Он отпил
половину, поставил рюмку на стол, торопливо прожевал
кусочек ветчины и продолжал: - Я сейчас был на митинге.
Сегодня целых три митинга: профсоюзы собрали
беспартийных, коммунистов - Зюганов и "Трудовая Москва"
Анпилова. Это все на одной площади, но с разными трибунами
и с разными лозунгами. А на Лубянке митинговали
демократические отбросы, или "выбросы", как они себя
называют, разные "мемориалы". Одним словом,
произраильско-проамериканская шваль, типа Новодворской.
Кстати, народишку у них не густо, как впрочем и у профсоюзов.
Они же, наши профсоюзы, всегда были лакеями при властях.
Так и сохранили за собой эту должность. И вот это меня
удивляет и возмущает: народ нищенствует, заводы
закрываются, безработица, а они, видите ли, вне политики, как
бараны идут за своими продажными лидерами. - Он говорил
приподнято, возбужденно, ему хотелось излить свою душу
тому, кто его понимал, хотя он мог и поспорить. Он взял
бутылку шампанского, налил в фужер Силину, плеснул немного
Тане, чокнулся - за Россию, за Советский Союз. - Силин
одобрительно кивнул и сделал два глотка, а Василий
Иванович, захватив инициативу, продолжил: - Самая мощная
демонстрация была у коммунистов и по численности, и по
содержанию.
- Это у кого же: у Анпилова или Зюганова? - уточнил
Силин, хотя и догадывался, кого имеет в виду полковник.
- Да какой из Анпилова коммунист? - презрительно
поморщился Василий Иванович. - Амбициозный мальчишка.
Называется "Трудовая Россия" и "Трудовая Москва", а в рядах
417
его одни старушенции да предпенсионные домохозяйки.
Рабочих-то нет. И молодежи нет. Лозунги правильные,
портреты Ленина и Сталина, красные знамена - это хорошо, я
"за". Но зачем же отстраняться от коммунистов, от Зюганова?
Это же общее дело, общие цели. Вы не согласны? - уставился
на молчавшего Силина.
- Конечно же, достойна сожаления разобщенность
коммунистов, - проговорил Силин. - Все хотят быть лидерами,
а данных для лидерства нет, у того же Анпилова.
- А у Зюганова? Его же называют оппортунистом, -
заметил Василий Иванович, - соглашателем.
- Думаю, что это заблуждение. Он реалист, действия его
достаточно взвешены. Он - лидер без всяких "но". Я так
считаю.
Теоретически
подготовленный,
твердый,
решительный, но без экстремизма.
- А на президента он потянул бы? - спросил Василий
Иванович. Таня внимательно слушала, но пока молчала.
- Вполне.
- А мне кажется, отличный президент получился бы из
Зорькина. Умный, спокойный, честный. Как он вел себя будучи
председателем Конституционного суда - объективно, смело, по
справедливости.
- А я думаю, - нарушила молчание Таня, - что лучшим
президентом был бы Николай Иванович Рыжков. Я за него
голосовала. И если б его тогда избрали, сегодня не было той
трагедии, в которую попала Россия по воле демократов.
- Николай Иванович человек честный, порядочный,
компетентный. Но у него есть одна серьезная слабость -
приязнь к сионизму, - сказал Силин. - Он никогда не понимал и
не поймет, что самый страшный враг России - это мировой
сионизм и его "пятая колонна" внутри страны. Они, сионисты,
разрушили Союз, уничтожили Советскую власть и установили в
России сионистскую диктатуру. Посмотрите, кто сегодня правит
Россией? Чубайсы, Лившицы, Козыревы, Гайдары, Наины,
Черномырдины и целая свора американо-израильских
советников и консультантов. Кто завладел народным
имуществом, кто возглавляет банки, концерны? Все они же. Я
убежден: сионизм - это раковая опухоль, и ее метастазы
поражают прежде всего молодой организм, то есть молодежь.
Таким образом уничтожается будущее нации. Наша молодежь
беззащитна перед этой смертоносной заразой, для нее не
существует проблемы сионизма, она ее не понимает. И в этом
весь ужас положения.
418
- Да, я с вами согласен, - сказал Василий Иванович. - Но
причем тут Черномырдин?
- А притом, что в беседе с израильским премьером он,
Черномырдин, торжественно заявил, что его правительство
уже подготовило программу борьбы с антисемитизмом,
наподобие бухаринской. В стране нет антисемитизма, есть
разнузданная русофобия. Но под флагом борьбы с
антисемитизмом господин Черномырдин намерен чинить
жесткую расправу с патриотами, с теми, кого сионисты
называют "красно-коричневыми", фашистами.
- С больной головы на здоровую, - энергично встрял
Василий Иванович. - Фашисты они, сионисты. У них одна
идеология - расовое превосходство, право владеть миром. Вот
этот их "Мемориал", что это такое, объясните? - Вопрос был
адресован Силину.
- "Мемориал" - это еврейское сооружение в память их
сородичей, палачей русского народа, которых Сталин
разгромил и покарал в тридцатые годы. Это сборище внуков и
правнуков троцкистов.
- Вы мне, Константин Харитонович, открываете глаза, -
проговорил полковник и, наполнив свою рюмку, пояснил: - Это
последняя, моя норма. За Россию, за Советскую власть и
Союз. - На этот раз он выпил залпом. Слегка закусив,
продолжал: - Я о Черномырдине. Вот он какой, Виктор
Степанович. То-то ему кричал нижегородский губернатор:
"Давите их", то есть депутатов, патриотов. Видно, рыло в пуху.
Помните, как он растерялся, когда в Думе его спросили,
сколько имеет акций Нефтегазпрома? Не ответил,
постеснялся. Видно, сумма не миллиардами исчисляется. Мм-
да... - И вдруг вопрос: - А вы не знаете, кто такой Петр
Романов?
- Вы, конечно, имеете в виду не царя Петра Великого, а
директора комбината?
- Естественно, не царя. Хотя его кандидатура в
президенты России тоже называлась. От коммунистов.
- Я читал его книгу, - ответил Силин. - Чувствуется
незаурядный ум и твердый характер, практик-профессионал и
патриот. Вот вам и еще один лидер. Но, боюсь, что и его
просионистское телевидение и пресса постараются вывалять в
дерьме, как это в свое время делали с Рыжковым. А
избиратель-обыватель своих мозгов не имеет.
419
- Что будете, чай или кофе? - прервала их диалог Таня.
Ей было приятно слушать разговор единомышленников. Оба