Страница 109 из 207
предосторожности, так, на всякий случай. Но Макс был один.
Он вежливо поздоровался, вел себя свободно, как со старыми
знакомыми, хотя только раз встречался с Евгением.
Телохранитель удалился в кухню, а они втроем расположились
в единственной комнате. Евгений решил завладеть
инициативой, первым спросил:
- Это ваши хлопцы обрывают мои телефоны с угрозами?
- Возможно, - нисколько не смутившись, ответил Макс и
прибавил, делая веселое лицо: - Но вы нас к этому
вынуждаете. Долги надо платить.
- Какие еще долги? - поморщился Евгений. - Это вы мне
должны заплатить за попытку убить меня. Ты стрелял? - Он
строго устремил суровый взгляд на Макса.
Но того не просто было смутить, он спокойно проговорил:
- Евгений Захарович, роль следователя вам не идет.
Давайте разговаривать серьезно: из-за вашего отказа принять
наши разумные предложения мы потеряли сто тысяч
долларов. Возместите нам эти убытки и будем квиты. Да еще в
придачу вот этот пустячок, - он демонстративно обвел
оценивающим взглядом комнату.
- А причем здесь моя квартира? - не удержалась Люба.
- При том, что она вам не нужна, вас ждет, если не
ошибаюсь, квартира на Кипре?
- Откуда такой бред, какой еще Кипр? - сердито
пробурчал Евгений. Его до глубины души возмутил и
взволновал тот факт, как быстро дошли до этой мафии
360
сведения о Кипре. Его подмывало указать этому наглецу на
дверь, но разумное чувство сдерживало его. И он заговорил,
сохраняя спокойный рассудок: - Об этой квартире не может
быть и речи, потому что я здесь буду жить. Понятно? А что
касается ваших убытков, то вы их преувеличиваете раз в пять.
Четвертной я еще мог бы вам пожертвовать. На этом и
остановимся.
- Боюсь, что на двадцать пять тысяч долларов наши не
пойдут, - замотал кудлатой головой Макс. - Это нереально. Нас
эти семечки не устроят.
- Как хотите. Для вас это семечки, а для меня, при
нынешнем тяжелом состоянии дел, это очень серьезная
сумма. И выдать ее вам раньше, чем через месяц, у меня нет
физической возможности.
- Ой ли?! Что ж так? Обанкротились? - В черных
сощуренных глазках Макса засверкали огоньки иронии.
- Это наши проблемы, вас они не касаются, -
недружелюбно произнес Евгений и холодно прибавил: - Так что
звоните мне ровно через месяц.
- Хорошо, доложу своему начальству. Я лишь
доверенное лицо. - И уже уходя, добавил: - Ваша
несговорчивость удивляет. Мне вас жаль. - В словах его
прозвучала угроза.
- Пожалейте лучше себя, Макс Полозов, - не без
злорадного намека сказал Евгений, закрывая за ним дверь.
- Какая наглость, а? - заговорила Люба, когда Макс ушел.
- Требовать такие деньги, за что? И еще угрожают. Ты,
надеюсь, сообщишь о его визите в милицию? Так оставлять
нельзя, пусть примут меры.
- В милицию я, конечно, сообщу. Но не это главное.
Милиция милицией, это ерунда.
- А что не ерунда, что главное? - возбуждаясь,
допрашивала Люба.
- Главное, дорогая, ускорить наш отъезд. Бежать надо -
вот что главное.
Макс Полозов и в самом деле выполнял обязанности
доверенного лица в рэкетирской группе, состоящей из трех
человек; он не был первой скрипкой, и не ему принадлежало
последнее слово. Выйдя из дома Любы, он завел своего
"жигуленка", доехал до первого телефона-автомата и позвонил
Наташе. На его счастье она оказалась дома: только что
пришла с работы. Он сказал ей что сейчас освободился,
заедет за ней через двадцать минут и они поедут к нему
361
домой. Сжигаемая любопытством, Наташа с радостью
согласилась. Макс еще не успел подъехать, а она, высокая,
костистая (весь наряд ее состоял из коротенького белого в
черную полоску платьица), нетерпеливо ждала в сторонке от
подъезда, не обращая внимания на любопытно-иронические
взгляды прохожих. Внешний вид ее, впрочем, как и жеманные
манеры и гулкий смех, отличались заметной вульгарностью.
Завидя еще издали приближающуюся машину Макса, она
суетливо бросилась ей навстречу. Большой рот ее весело
улыбался, обнажая мелкие, ровные, белые зубы. Вид у нее
был забавный. Она пристроилась в машине рядом с Максом, с
какой-то душевной легкостью чмокнула его в волосатую щеку и
предупредила:
- Ночевать я у тебя не останусь. Поехали.
Отсутствие в ней неподдельного, естественного
темперамента, ее неспособность к глубокой страсти коробили
и обескураживали Макса, но деловой интерес и привычка
вынуждали его поддерживать с ней интимные отношения. В
пути он спросил ее:
- Выкладывай, что у тебя за сенсация?
И она со своими домыслами и комментариями несколько
сбивчиво поведала о том, что удалось ей услышать из
разговора Евгения и Любы.
- Твое имя называли, - таинственным тоном сообщила
Наташа. - А Евгений: "Ни копейки, мол, не получат. Надо
немедленно уезжать". И все что-то про милицию говорили. И
нотариуса на завтра вызвали.
Макс слушал ее внимательно, но вопросов не задавал,
мысленно он анализировал, соображал. "Значит, решили
бежать, - размышлял он. - И очень скоро, раньше, чем через
месяц". В нем закипала злоба. О том, что Евгений сделал
заявление в милицию, Макс уже знал: служба информации у
них работала исправно. Об этом свидетельствовало и
сообщение из Кипра, поразившее Соколова. Он искренне
поблагодарил Наташу за ценную информацию.
- Ты молодец, девочка. И мы с тобой им отомстим. Я не
потерплю, чтоб эти буржуи, эти свиньи унижали и обижали
тебя. Чем они ее унизили и обидели. Макс не знал. Просто
Наташа не раз с презрением и злобой говорила ему о Любе и
Евгении: "Как я их ненавижу!"
Любу Наташа ненавидела, как свою соперницу, которая
отбила у нее Евгения. ("И что он в ней нашел?") А нашел он в
362
Любе то, чего не хватало Наташе, - огненный темперамент и
пылкую страсть, острый ум и цепкий характер. Да и
внешностью Люба превосходила Наташу, которую при всяком
удобном случае старалась унизить. Мстительная,
самолюбивая Наташа не прощала обиды, копившиеся в ее
сумасбродной душе. Евгения она возненавидела за измену, за
то, как просто и легко он сменил постель. С детской
доверчивостью и блаженством она внимала его нежным
словам о любви и горько страдала, узнав о фальши
возвышенных, сладостных слов. И поклялась отомстить.
Каким образом, она еще не знала, как вдруг познакомилась с
Максом, который был готов разделить ее горе, во всяком
случае резко осудил поступок Евгения и его любовницы. И
сейчас, лежа в постели после немудреного ужина с водкой и
вином (Наташа пила только вино, Макс отдавал предпочтение
водке), они разговаривали не о любви, а о ненависти,
придумывая страшную месть.
- Я б их задушила своими руками, - сквозь зубы
выдавливала Наташа, сжимая крепкие кулаки.
- Или расстреляла б, - подзуживал Макс. - Вот так, в
упор, пиф-паф.
- А что, могла бы, - соглашалась изрядно захмелевшая
Наташа, все же не веря своим словам.
- А подложить в кабинет шефу, например, под диван
небольшую, но вот такую штучку размером с кусок туалетного
мыла могла бы? - подначивал Макс. Для себя он уже решил,
что ни двадцать пять тысяч долларов, ни тысячи рублей, как и
Любиной квартиры, ему и его подельщикам не видать.
Осталось единственное средство проучить упрямца - страшная
месть. - И что эта штучка? Взорвется? - заинтересованно
полюбопытствовала Наташа.
- А это будет зависеть от тебя. Эта штучка с
дистанционным управлением: нажмешь кнопку, когда в