Страница 72 из 216
и не добежавших до первой линии окопов. Спасский
докладывал командарму о своих потерях. Они были
значительны, главным образом от минометов и вклинившихся
в боевые порядки нескольких танков. Полк располагался в
линию, без вторых эшелонов. За ним - артиллерийские
позиции и несколько танков. И это все. И командарм, и комдив,
и командир полка отлично понимали, что удержать напор
лавины свежих немецких корпусов, только что брошенных
Клюге в секторе пятой армии, будет чрезвычайно трудно и,
пожалуй, невозможно. Но у Говорова уже не было резервов, и
невозможно было снять хотя бы один батальон с других
участков.
Выслушав доклад Спасского и задав ему несколько
вопросов, Говоров в сопровождении Полосухина, командира
полка и своего адъютанта вышел из блиндажа и в бинокль
стал обозревать передний край. В стороне Дорохово гремела
артиллерийская канонада, профессиональный слух Леонида
Александровича определил: бьет тяжелая. Значит, там можно
ожидать удара. Даже ночью. Да, сейчас фашисты не чураются
и ночного боя, торопятся в Москву.
Мела поземка. Серебристые валы игриво бежали по
белому насту. Крепенький морозец щипал уши, и Говоров
поднял воротник солдатского полушубка. На голове его была
вместо генеральской папахи тоже обыкновенная цигейковая
шапка-ушанка. Плотный густой кирпичик усов командарма
посеребрил иней. Говоров понимал, что здесь советовать или
давать какие-то указания нечего: комдив и командир полка
сделали и делают все возможное и необходимое. Нужна
помощь - батальона бы два пехоты, полк противотанковой
артиллерии да бригаду танков. Тогда можно было с
уверенностью сказать, что свежие армейские корпуса Клюге
будут здесь остановлены. Но ничего этого у командарма не
было. Все армейские резервы уже давно введены в бой,
осталось всего две стрелковые роты да дивизион "катюш".
Какие-то крохи. Просить у командующего фронтом? Но ведь и
у него, кажется, пусто. Правда, начальник штаба фронта
генерал Соколовский сказал ему доверительно, что дня через
два фронт что-то получит, на подходе свежие соединения. Но
сколько их, и может ли он, командарм пятой, хоть на что-
нибудь рассчитывать? Фронт большой, и положение везде
тяжелое. Сосед его справа - Рокоссовский - сообщил, что за
последние два дня боев он потерял почти всю артиллерию, а
немец жмет, и дивизия генерала Панфилова под напором
лавины танков вынуждена была оставить станцию
Волоколамск. Да, если Клюге прорвет здесь оборону полка, то
его танки смогут ворваться в Кубинку с юга. Мысль эта больше
всего тревожила командарма, и он уже готов был отдать
Спасскому свой последний резерв - две стрелковые роты и
дивизион "катюш". Но канонада на автостраде в районе
Дорохово настораживала и заставляла воздержаться от
подобного решения. "Дорохово... Тучково", - мысленно
повторял Говоров названия двух железнодорожных станций.
Потом обратился к командиру полка:
- Товарищ Спасский, я прошу вас, - он сделал нарочитое,
слишком явное ударение на слове "прошу", чтоб подчеркнуть,
что он не приказывает в данном случае, хотя должен был бы
приказать, а просит, - прошу вас продержаться на этих
позициях хотя бы тридцать шесть часов.
Полосухин и Спасский переглянулись: почему именно
тридцать шесть, а не двадцать четыре или сорок два? Но их
безмолвный вопрос остался без ответа: Говоров, не говоря
больше ни о чем, простился и уехал в Кубинку.
Командующий Западным фронтом генерал армии Жуков
нервно расхаживал по просторной комнате в Перхушково,
хмуря большой лоб и сжимая крепкие кулаки. Он только что
положил телефонную трубку - разговаривал с генералом
Рокоссовским. И разговор этот расстроил его. Не обошлось без
резких слов. Еще до войны жизненные пути Георгия
Константиновича Жукова и Константина Константиновича
Рокоссовского не однажды перекрещивались. Они были
одногодками, хорошо знали друг друга. Познакомились в 1924
году во время учебы на кавалерийских курсах
усовершенствования командного состава. Потом в
Белорусском округе Рокоссовский командовал кавалерийской
дивизией, а Жуков в этой дивизии командовал полком. Затем,
уже перед самой войной, Жуков командовал Киевским округом,
а Рокоссовский в этом округе был командиром корпуса.
Принцип воинской требовательности и исполнительности
Жуков возводил чуть ли не в своего рода фетиш. Иногда он
требовал от своих подчиненных невозможного, выполнить
приказ "через не могу", и в конечном счете невозможное
становилось возможным, хотя и доставалось оно дорогой
ценой. Обладая острым аналитическим умом стратега, он умел
всегда и во всем видеть главное, жизненно важное и
сосредоточить на этом главном всю энергию, волю, силы и
средства, находящиеся в его распоряжении.
В данном случае этим главным была Москва. Во имя ее
спасения он использовал в полной мере предоставленную ему
власть. История поставила вопрос круто и бескомпромиссно:
речь идет не только о Москве как о стратегическом центре и
даже не как о столице. Речь идет о существовании Советского
государства: быть или не быть. Опыт Кутузова в данном
случае не годился. На этот раз Москву сдавать было нельзя.
Ее нужно отстоять любой ценой.
В самый критический час нависшей над Москвой угрозы
ему позвонил Сталин и спросил:
- Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю вас
об этом с болью в душе. Говорите честно, как коммунист.
Жуков ответил спокойно и без колебаний:
- Москву, безусловно, удержим. Но нужно еще не менее
двух армий и хотя бы двести танков.
- Это неплохо, что у вас такая уверенность, - сказал
Сталин.
Да, он был уверен. Без этой уверенности нельзя было
победить. Он был требователен, излишне крут и суров в своей
требовательности, как казалось некоторым в сорок первом.
Время было суровое.
Сам он знал, что бывает иногда грубоват. С этой своей
слабостью он пытался бороться, сожалел о крепко сказанном
словце и обидной фразе. Знал, что и Рокоссовский сейчас
обиделся - человек он тонкий и восприимчивый, сам не
повысит голоса даже на виноватого и переживает, когда на
него повышают голос. "Но ведь за дело же, - думал
командующий, уже мысленно продолжая разговор с
командармом шестнадцатой. - Дивизия Панфилова отошла?
Отошла. А по какому праву, когда приказано стоять насмерть?!
Говорит, армия осталась без артиллерии. Почему? Почему,
отступая, бросили орудия и трактора?! Противник оказывает
сильный нажим, рвется к Волоколамску напролом, не считаясь
с потерями. А шестнадцатая армия осталась без артиллерии и
завтра не сможет вести бой. Одними бутылками да гранатами
танки не остановишь. Чем помочь, когда и фронтовые резервы
уже введены в действие?.. А помочь нужно, хоть чем-ничем".
Он позвонил начальнику штаба:
- Василий Данилович, направьте Рокоссовскому два
полка зенитных пушек.
Он знал, что 37-миллиметровый снаряд по представляет
особой угрозы для немецких танков, но все же... И в это время
звонок от Говорова. Командарм пятой докладывал о тяжелом
положении, сложившемся на центральном участке. Свой
последний резерв - две стрелковые роты и дивизион "катюш" -
командарм ввел в бой. Но этого недостаточно: немецкие танки
вошли в Дорохово, бои идут на подступах к Тучково. Жуков
выслушал Говорова молча: он знал, что обескровленная пятая
армия в настоящее время имеет численный состав, равный