Страница 56 из 216
комиссаром.
Глеб мельком взглянул на Брусничкина, протянул ему
свою широкую руку и мрачно произнес:
- Подполковник Макаров.
Рука у Брусничкина мягкая и теплая. "А у Гоголева была
крепкая рука", - почему-то подумалось Глебу, и он сказал, кивая
на могилу Александра Владимировича:
- Позавчера вот похоронили вашего предшественника. А
сейчас еще девять человек.
- Да, мы видели поле боя: внушительная картина, -
похвалил Брусничкин, намереваясь еще что-то сказать.
Но Полосухин перебил его, строго глядя на Глеба:
- А почему не доложили, подполковник, о своем ранении?
- Нечего докладывать, товарищ комдив, - сухо ответил
Глеб. - Никакого ранения нет. Пустяковая царапина.
- Тогда зачем бинты?
В голосе Виктора Ивановича звучали дружеские веселые
нотки, но Глеб не принял их, возможно, потому, что разговор
этот происходил в присутствии нового комиссара, к которому
командир полка отнесся с предубеждением. И совсем не
потому, что это был именно Брусничкин. Да будь хоть кто, хоть
Малинкин, Калинкин, Орлов или Соколов, он все равно
отнесся бы так же сухо, с холодным раздражением и плохо
скрываемой ревностью - считал, что никто не сможет заменить
Гоголева. Ответил Полосухину с явной иронией:
- Для антуража, товарищ полковник.
- А-а, понимаю: бинты для красоты, - с деланным
простодушием сказал Виктор Иванович. Чуткий и
проницательный, он понял состояние командира полка и
решил перевести разговор на другое. Кивнул головой,
направляясь к своему возку и увлекая за собой Макарова.
Сказал Брусничкину и Судоплатову: - И вы тоже, - А когда они
уединились у возка, вдруг протянул Макарову руку и с маху
обнял его: - Спасибо, Глеб Трофимович. Спасибо и вам,
начальник штаба... Вы с честью выдержали трудный экзамен.
Очень трудный. Я знаю, как вам досталось. Но это только еще
экзамен. Главные бои - впереди. Обстановка остается
напряженной. Генерал Лелюшенко ранен и эвакуирован в тыл.
На правом фланге дивизии и армии противник остановлен. На
левом, вы уже знаете, Воробьев и Корепанов снова овладели
Артемками. Там немцы отброшены. Центр, как видите,
выстоял. Но к ночи можно ожидать новой атаки. И особенно
здесь, на вашем участке. Вы тут порядком наломали
металлолома, и фашисты наверняка попытаются припомнить
вам это и взять реванш. Я приказал опять заминировать все
подходы, и не только противотанковыми, но и
противопехотными минами. Сейчас, пока тихо, организуйте
отдых бойцов. Я поехал в Артемки.
Полосухин торопился. Октябрьский день короток, дело
шло к вечеру.
От могилы бойцы расходились по своим точкам, а Глеб
повернул к могиле, шагая медленно и задумчиво. Судоплатов
попросил разрешения отлучиться на КП.
- Надо пройти по полю боя, собрать трофеи, документы
убитых, осмотреть танки и транспортеры, - распорядился
Макаров. - Поручите это Думбадзе. Пусть возьмет себе в
помощь Чумаева и Акулова.
Когда Судоплатов ушел и командир с комиссаром
остались вдвоем возле свежей могилы, получилась небольшая
пауза. Нарушил ее вопросом Глеб:
- Вы давно на фронте?
- Первый день, - откровенно признался Брусничкин.
- А до этого где служили?
Такое знакомство не понравилось Брусничкину, оно чем-
то напоминало допрос. Не нравился ему и этот сухой,
холодный тон командира полка.
- До этого я служил в госпитале.
- Вы врач?
- Нет, я историк.
- Мм-да, история, - после некоторой паузы вымолвил
Глеб. В этих словах Брусничкину послышалось что-то
ироническое.
Но он смолчал, и Глеб мысленно упрекнул себя. "К чему
эти колкости при первой встрече? Чем новый комиссар
виноват, что он, Макаров, не может примириться с гибелью
своего друга Гоголева? Должно быть, не по своей вине он
только первый день на фронте. Может статься, что это умный
и храбрый человек. Нет, надо подавить свое дурное
настроение и менять этот неуместный предвзятый тон", -
решил Макаров. Но в эту же минуту заговорил Брусничкин:
- Что ж, Глеб Трофимович, может, соберем людей,
побеседуем, подведем итоги боя?
И опять ощетинился Макаров - предложение комиссара
не понравилось ему, показалось неуместным, - ответил:
- Итоги боя мы уже подвели. Вот здесь, у могилы.
- Я имел в виду побеседовать с бойцами и командирами,
познакомиться, сказать несколько теплых слов.
- Сказаны все слова. Вот здесь, перед вашим приездом.
Я думаю, что сейчас самым разумным нашим мероприятием, -
Глеб сделал ударение на слове "мероприятие", - будет отдых -
после боя и перед боем. Люди устали от перенапряжения и
бессонницы. Они хотят спать. - И опять поймал себя на мысли,
что нехорошо, не так разговаривает с комиссаром. Смягчился:
- Вы небось не обедали? Пойдем на КП. Подкрепитесь с
дороги.
Брусничкину не понравился командир полка. В тоне
Макарова он усмотрел явное недружелюбие. Подумал о
подполковнике: "Солдафон". То ли дело - Борис Всеволодович
Остапов. С тем легко было Леониду Викторовичу работать.
Друг другу не мешали, каждый делал свое дело. А с этим,
пожалуй, не сработаться. Главная сложность заключалась в
том, что в обязанностях комиссара госпиталя и комиссара
полка было не только общее, было и различие, то новое, чего
Брусничкин, человек сугубо штатский, не имеющий военного
образования, не знал. Свое назначение на эту должность он
воспринял без особого энтузиазма. Он рассчитывал, что его
оставят работать в политотделе армии или, на худой конец, в
дивизии. А тут на тебе - комиссар полка, да к тому же еще
артиллерийского.
Придя на командный пункт, Макаров вызвал секретаря
партийного бюро, исполнявшего в эти дни обязанности
комиссара полка, и представил его Брусничкину. Сам же
направился на НП.
Но только он поднялся на курган, как позвонили из штаба
дивизии, сообщили, что к ним выехал новый командующий
пятой армией генерал-майор Говоров. Глеб возвратился на
свой КП. А через несколько минут возле Спасо-Бородинского
монастыря остановился вездеход командарма. Всего
несколько дней прошло с тех пор, как здесь же, на
Бородинском поле, тогда еще командующий артиллерией
фронта, Леонид Александрович Говоров лично ставил задачу
полку Макарова. И вот этот малоразговорчивый, угрюмый и
всегда сосредоточенный генерал-майор артиллерии
прибывает сюда уже в новой должности. Вспомнит ли?
Кажется, много месяцев минуло с их последней встречи, а на
самом деле и недели не прошло.
Говоров в сопровождении адъютанта и офицера штаба,
выйдя из машины, быстро направился к кургану, но на курган
подниматься не стал, увидав торопливо идущих к нему
Макарова, Брусничкина и Судоплатова. Короткий доклад Глеба
выслушал спокойно, не проявляя, как это случалось у
прежнего командующего, нетерпения, сказал глухим голосом:
- Поздравляю вас, товарищи, с успехом, - и пожал всем
троим руки. Поднес к глазам бинокль и бегло осмотрел поле
недавнего боя. Спросил: - Возле танка какие-то люди.
Недобитые танкисты?
-Там наши, товарищ командующий, - пояснил Глеб. -
Производят осмотр.
Говоров ничего на это не сказал, хмурый взгляд его,
устремленный в сторону Шевардино, выражал глубокую
озабоченность и плохо скрываемую тревогу. Его можно было
понять. В трудный, критический момент возложили на его
плечи колоссальную ответственность. Его кандидатуру
предложил командующий фронтом генерал Жуков, мотивируя
свое предложение тем, что Говоров - опытный артиллерист, а в