Страница 200 из 216
Куда-то звонил, выяснял по телефону фамилии преступников,
звонил в больницу и справлялся о состоянии пострадавшего.
Ответ был неопределенный и не очень утешительный:
ранение серьезное, делаем все возможное, надеемся на
благополучный исход. Потом начальник уголовного розыска
приказал инспектору и участковому выехать на место
происшествия, допросить свидетелей, словом, произвести все,
что полагается в подобных случаях. Были отданы
необходимые распоряжения по розыску и задержанию
преступников.
Когда они из милиции возвратились в больницу, Борис
Всеволодович их уже ждал. На тревожный вопрос Гали: "Как
там?" - ответил сдержанно:
- Будем надеяться на молодой организм. Во время войны
с подобным ранением через полтора-два месяца солдаты
возвращались на передовую. Но всякое случалось. Много
крови потерял. - И, чтоб не продолжать об этом, спросил: - А
что милиция?
- Занимаются розыском бандитов. Фамилии их
установлены, - сообщил Андрей.
- Ну коль установлены, то поймают. За этим дело не
станет, никуда не денутся, - уверенно заключил Борис
Всеволодович.
2
Игорь лежал в Подгорской больнице, в большой палате
на десять коек, в тяжелом состоянии. Варя взяла отпуск,
поселилась в новой подгорской гостинице "Золотое кольцо" и
ежедневно навещала сына. Два раза в неделю из Москвы в
Подгорск приезжала Галя. Игорь поправлялся медленно:
ранение оказалось очень серьезным, и первое время были
часы и дни, когда врачи опасались за его жизнь и не скрывали
своих опасений от Бориса Всеволодовича. Старик и сам все
понимал, и Варя по состоянию свекра догадывалась, что
борьба между жизнью и смертью не окончилась и ее исход
никто не может предсказать.
Варя не находила себе места, сама не знала покоя и не
давала покоя другим. Ей казалось, что Олег, и его отец -
опытный хирург, и ее брат Глеб Трофимович делают не все
возможное для спасения ребенка, что Игоря нужно было как-то
переправить в столичный военный госпиталь, под неусыпное
наблюдение самых знаменитых врачебных светил. Напрасно
Борис Всеволодович и Глеб Трофимович пытались ее убедить,
что перевозить Игоря в Москву в таком состоянии нельзя,
рискованно, притом риск совершенно неоправданный,
лишенный здравого смысла, поскольку здесь, в Подгорске, для
спасения Игоря делается все возможное и необходимое, то
есть все то же, что делалось бы в первоклассной московской
больнице. Варя упрекала и свекра, и брата, и особенно мужа в
халатности, черствости, равнодушии, в безразличии к судьбе
бедного ребенка. Она угрожала, что, если случится с Игорем
страшное, она не перенесет, жизнь для нее станет ненужной,
бессмысленной. Она не понимала, что, потеряв контроль над
собой и поминутно дергая своих близких незаслуженными
упреками и необдуманными, неуместными советами, она не
помогает делу, а, напротив, вредит.
Главным своим врагом Варя считала Андрея, а
давнишняя неприязнь к Людмиле Борисовне переросла теперь
во враждебность ко всей семье Орловых. Таких же крайностей
в отношении Андрея придерживалась и Галя, хотя другие - и
Остаповы и Макаровы - были более снисходительны к
Андрею: они обвиняли его в трусости, да и только. Конечно,
трусость это порок, но для него всегда находили оправдания:
не каждому даны такие качества, как храбрость, мужество,
бесстрашие и отвага. Этим награждает мать-природа.
Что касается самих Орловых, то и Александр
Кириллович, и тем паче Людмила Борисовна решительно и
категорично отметали всякие претензии к Андрею, и особенно
обвинения его в трусости. Напротив, считала Людмила
Борисовна, Игорь, в отличие от благоразумного Андрея,
поступил опрометчиво, бездумно, за что и был наказан, и
нечего теперь искать и выдумывать виновных - сам во всем
виноват.
О состоянии здоровья Игоря Андрей справлялся у деда и
однажды спросил Бориса Всеволодовича, можно ли ему
прийти в больницу навестить двоюродного брата.
- Тебе - нельзя, - угрюмо и категорично ответил дед и
прибавил: - Почему, сам должен соображать.
Андрей соображал: возможная встреча с родителями
Игоря и непременные в таком случае объяснения ничего
приятного не обещали - он знал их отношение к случившемуся.
Ему известно было, что родители его навещали Остаповых,
что между Людмилой Борисовной и Варварой Трофимовной
произошел резкий и неприятный разговор, закончившийся
размолвкой, о которой Андрей совсем не сожалел, а даже
напротив - она освобождала его от встреч с Остаповыми и
трудных объяснений. Нельзя сказать, чтоб и в прежние
времена Андрей питал какие-то теплые, родственные чувства к
Игорю и его родителям. Редкие встречи их обычно
происходили на даче Бориса Всеволодовича. Ничто не
связывало этих совершенно разных мальчишек и в школьные
годы, а после школы - и подавно.
Игорю делали переливание крови - донорами были Варя
и Галя. Никто так не может переживать горя детей, как матери,
никто так не берет на душу детские беды и страдания, как они,
родимые, даже если эти дети давно вышли из детского
возраста. И когда жизнь Игоря держалась на тоненькой
ниточке, Варя находилась в состоянии потери рассудка. Она
жила в это время в Подгорске, но не замечала города, который
украшали Дворец культуры и гостиница, построенные ее
мужем. Она не замечала людей, и все ее мысли, до предела
сжатые в один нервный комок, постоянно присутствовали в
больничной палате. Она потеряла сон, а когда под утро
засыпала, на нее обрушивались кошмарные сновидения и
страхи. Она просыпалась усталая и разбитая, как после
тяжелой, изнурительной работы, преследуемая тревожными
предчувствиями. За несколько дней она похудела, осунулась и
постарела.
Печать глубокой скорби легла на ее тонкое лицо и,
казалось, навсегда застыла в мятущемся и молящем взгляде.
Варя замечала за собой, что становится суеверной. На
память приходили различные приметы и поверья: на даче у
деда вдруг появились крысы, а в их квартире - тараканы, и
дверь в бывшую комнату Игоря почему-то начала скрипеть.
Прежде она над подобным поверьем могла только посмеяться.
Сейчас же ее разгоряченный мозг поднимал из кладовой
памяти все мелкое, случайное, давно позабытое и подвергал
обостренному анализу. Она вспоминала всю жизнь сына со
дня его рождения, день за днем, год за годом. Игорем его
назвали в честь Вариного брата, Героя Советского Союза,
человека беззаветной храбрости, замученного фашистами.
Только теперь Варя пришла к заключению, что в характере
сына есть много черт и черточек ее покойного брата. Да и в
судьбе - страшно подумать - тоже что-то есть общее.
Игорь знал о боевых подвигах своего дяди-тезки: в
семейном архиве Макаровых хранились фронтовые очерки
военных лет, воспоминания ветеранов-танкистов - однополчан
Игоря Макарова. Игорь Остапов втайне гордился своим
именем и считал, что он продолжает жизнь своего дяди, чья
фотография стоит на письменном столе в их московской
квартире. Варе вспомнилась даже такая деталь: в то
злосчастное утро, когда они собрались ехать на дачу к деду,
она вошла в комнату сына. Игорь стоял у письменного стола и
держал фотографию ее младшего брата. Взгляд его был
слегка возбужденный, взволнованный. Спросил:
- Можно мне взять портрет дяди Игоря к себе в гарнизон?
- Конечно, - согласилась она и прибавила: - Только бы
переснять и оставить одну карточку нам. Впрочем, возьми, я
попрошу у Глеба, у него, кажется, есть несколько экземпляров.